Назад в СССР 2

Потом мне надлежало прогуляться, засветиться в некоторых местах. Ну а уже после этого, я должен был подготовиться к вечернему променаду в трактир.

— Нет! Завтра! — Всплеснула руками Мира Соломоновна, затем, не обращая внимания на мое недовольное лицо, вошла в комнату, остановилась посредине, крутанулась на месте и уставилась прямо на меня. — Только ето случится на ваших похоронах. Хочите?

— Удручающий прогноз. — Буркнул я, закрывая дверь.

Тетя Мира является крайне деятельной особой. Проще ее сейчас выслушать, чем объяснить, что у меня есть дела.

— Денис Сергеевич, ви же разумный человек или я шо-то упустила? Ви знаете, с кем вели тут беседы за здравие? Ви знаете? Таки вот што я вам скажу. После таких бесед за здравие будут беседы за упокой. Ви дороги мне как постоялец и я совсем не имею желания, штоб ви были дороги мне, как память. Это же Маруся! Ви думаете, она невинная овца? Ви думаете, она просто так, зазря пасётся на этом лужку? Таки нет. Я вам скажу то, што мало кому присниться у страшном сне. Ето не женсчина. Ето — гадюка. Ви думаете, всеми делами в банде заправляет Батя? Таки да. Но он — голова. А хто шея, спросите ви? И я вам отвечу! Все, шо делает Пашка-охальник, ему подсказывает ваша овечка. У неё же не просто красивая женская голова на плечах. Ето чистый кардинал Ришелье. Ето Макиавелли у платье. Ваша овечка сожрёт половину волков в этом городе и заметьте! У ней даже не случится изжога! Ви за каким таким интересом имеете обсчие разговоры с Марусей? Оно вам надо? Таки нет!

— Интересно… — Протянул я, изучая взволнованное лицо тети Миры.

Вообще не похоже на то, чтоб она наговаривала сейчас на мою недавнюю гостью. Судя по тому, как разошлась Мира Соломоновна, она действительно за меня переживает. Хотя, конечно, более уместно сказать, что переживает она за Цилю, на самом деле. В представлении обеих женщин, имею в виду и матери, и дочери, я со дня на день должен воспылать желанием создать с Цилей ячейку общества. Однако, и тетя Мира на это очень непрозрачно намекнула, обстоятельства могут сложиться так, что ячейка не получится. По причине внезапной и скоропостижной смерти одного из будущих молодоженов. А именно — моей смерти.

Впрочем, насчёт того, что Батя просто психованный бандит, а управляет им жёнушка, я почему-то не удивлён. Может, конечно, она делает это не прямо в наглую и в открытую. Скорее всего ее «руководство» выглядит, как ненавязчивые советы и поддержка. Но… Тетя Мира несомненно права. Змея. Гадюка. Точнее не скажешь.

— Мира Соломоновна, мне очень приятно, что вы так сильно печётесь обо мне и о моем здоровье. Не переживайте, я все вижу и понимаю. С Марусей… — Я замялся, вспоминая отчество брюнетки. Боюсь, если по-свойски обойдусь только именем, хозяйка разнервничается еще больше. Решит, будто у нас с брюнеткой и правда что-то есть. — С Марусей Митрофановой нас связывает только ее просьба помочь кое в каком вопросе, но, честное слово, волноваться об этом точно не стоит. Ерунда, мелочь, пустяк.

Я сделал небрежный жест рукой, демонстрируя, насколько вся ситуация проста и безопасна.

— Слушайте… Просто интереса ради… Вы так горячо высказались о моей гостье. Скажите, она откуда вообще взялась? В том смысле… Говор у нее сильно отличается от местного.

— Хм… Откуда… Ви таки не поверите, но даже тетя Мира, которая знает всё, не может ответить вам красиво на этот вопрос. Пашка появился у нашем городе уже после войны. Ви, наверное, слышали за ту историю с ограблением колхозников? Ото ж и было первое выступление Бати с его бандой. После войны многое поменялось. Кто-то из блатных живет и здравствует. Кто-то не вернулся с фронта, а ви знаете, шо их оно тоже коснулось. Кто-то погиб в рядах подполья. Нет, остались, конечно, приличные люди из старых, довоенных. Их уважают, слушают, с ними считаются. Но вот так, штоб прямо банда… Пашка после войны ето взял под контроль. А Маруся, так она сразу с ним была. Не здесь они снюхались. Хто такая, шо, почему, сказать не могу. Кроме одного…

Мира Соломоновна подалась ближе ко мне и понизила голос.

— Батя ейный второй муж. Первый… Што-то с ним не то. То ли из врагов народа, то ли из предателей. Знаю, шо расстреляли. Но ни имени, ни фамилии сказать не могу. Вроде это еще до войны было. Сама Маруся о прошлом не говорит, ето я через нужных людей узнала. И то, так…кусками. А уже во время эвакуации она как-то с Батей спелась. Познакомились не то у ресторане, не то на грабеже. Это она с виду вся из себя Цаца. А нутро у нее — наше. Точно говорю. По повадкам вижу.

Я внимательно выслушал хозяйку комнаты. Прямо очень внимательно. Потом заверил тетю Миру, что буду предельно осторожен и проводил ее из комнаты. Тем более, судя по запаху жаренной рыбы, нас ждал сытный завтрак.

С одной стороны, она не сказала ничего нового или неожиданного. Но с другой… Есть, над чем подумать.

В любом случае, мне пора было собираться. Я решил совместить приятное с полезным. Но в первую очередь, конечно, — Сирота с его заданием.

Глава 13

— И шо вы думаете, было это еще в самом начале Мишки Япончика на Одессе. И знаете, шо я вам скажу, не такая уж он легендарная личность, этот ваш Миша. Босяк. А вот евойный сподручный, дружок, тот шо Изя Майорчик, он посурьезнее будет. Изя все дела и оптяпывал, а Миша был так, красивая ширма в бакалейной лавке. Но опасались все, канешна, Мишу. Умел он, паскудник, себя подать. Умел жить красиво. Вы знаете, как они грабили? Это ж не грабёж, это песня. Вежливо, культурно. На вечерах и маскарадах появлялися в смокингах. А потом интеллигентно просили снять цацки.

— Вы застали Япончика?

— Та шо вы! Япончика…Я застал царя и НЭП! При царе играл в Гранд Бристоле в оркестре, а при Красных играл только в преферанс. Но преферанс по утрам не выпьешь, и вечером не поешь. А жаль… Мой преферанс, шоб вы понимали, это Джоконда среди преферансов. Но кушать надо было, так в то время я ходил с похоронным оркестром и играл хде шо перепадет. Перепадало, конечно немного. После революции люди не хотели красиво помирать! И тем более платить за то, штоб красиво помирать. Глупцы… Но как же люди умели делать себе поминки при старом режиме! Это ж была такая музыка! Шопен на всю Одессу! Умирай хоть кажный день! Оркестр придёт, отыграет со всей своей душой и скорбью! И никто из провожаемых не жаловался. Клиент завсегда был доволен. А шо? Скрипка надрывается, скорбящие родственники плачут, покойный лежит довольный, только шо руки нам не жмёт. Того и гляди, обратно подымется. Красота…Вот так провожали в Одессе. Рождались — не знали, а помирали — вся Персыпь с Молдованкой были в курсе. Вот вы, молодой человек, вы хотите красиво умирать?

Я так задумался, что сначала даже не понял, к кому обратился мужик, сидевший через один стул от меня. На вид ему было лет шестьдесят, может, чуть больше. Уже привычный мужской типаж, которых в данном городишке полным-полно: лёгкий костюм, шляпа, хитрый взгляд и характерный говор. А еще ощущение, что стоит мне отвернуться, и в моих карманах исчезнет даже то, чего там нет. Ну или я в этом чудесном месте на берегу моря окончательно стал параноиком

Сообразил, что ответа ждут конкретно от меня, только когда почувствовал несколько внимательных взглядов, сосредоточенных на моей персоне. Да еще в комнате наступила гробовая тишина. А для этого города подобное вообще не свойственно. Здесь всегда кто-то о чем-то говорит. В большинстве случаев — громко и без остановки.

— А? — Я поднял взгляд, которым последние минут пять сосредоточенно изучал пол, и растерянно посмотрел на посетителей портняжной мастерской.

Их, кроме меня, было еще трое. Все-таки, надо признать, несмотря на достаточно тяжелое время, услуги портного пользуются нехилым таким спросом. Хотя, с другой стороны, я заметил, местные всеми правдами и неправдами стараются выглядеть бодро и жизнерадостно. Наверное, специфика отношения к жизни здесь такая.

Вообще, за день, который прошёл с моего первого посещения Иосифа, приемная портного немного изменилась. В ней по-прежнему имелась стойка, похожая на те, которые бывают в гостиницах. Схожести добавлял еще круглый звоночек, предназначенный для вызова мастера.