Назад в СССР 5

— Пока никакого расследования нет, — буркнул я, заставив себя перевести взгляд на ее лицо. — Я просто проверяю кое-какую информацию. И…

Меня прервала Людмила Петровна. Нарисовавшись в проеме и уткнув руки в бока, прикрикнула:

— Машка, коза бестыжая! Брысь отсюда и штаны надень! Срамота.

Внучка, стрельнув в меня хитрыми глазками, ускакала из комнаты. Умело так, что футболка даже не задралась. Жаль…

— А ты чего разлегся? — переключилась на меня хозяйка. — Морду мой, и за стол. Ты блины с маслом или со сгущенкой будешь? Мед есть еще и варенье малиновое.

Я чуть слюной не подавился от такого предложения.

— А можно со всем попробовать? — улыбнулся я. — Не знаю даже, что и выбрать.

— Можно, — покачала головой бабулька и, нахмурившись, кивнула в сторону скрывшейся Машки. — Вот молодежь пошла нынче. Все им пробовать надо. Никак одно выбрать не могут…

Глава 17

— Привет трудовому народу! — окликнул я работягу в спецовке с пятнами от краски.

Работяга повернул голову и улыбнулся:

— Андрей, сынок, что-нибудь узнал?

— Давай отойдем, — я повел отца в укромный уголок стройки, за стопкой плит мы нашли импровизированную лавку из сложенных одна на другую досок. — Дела невеселые. Чертовщина какая-то творится, в квартире, где проживали Кирьяновы, пусто, а в соседней девочка заболела. Представляешь? И симптомы похожи на те, которыми страдала семья твоего однокурсника.

Я рассказал ему историю про бесову метку и про Людмилу Петровну.

Отец вдруг вскочил с лавки и стал расхаживать передо мной взад-вперед, заложив руки за спину:

— Так я и думал… Ну, да, точно! Это нужно проверить. Срочно!

— Что поверить?

— Как – что? Радиационный фон в квартире!

— Зачем, откуда там взяться радиации?

— Сам подумай, Андрей! Лейкемию вызывает лучевая болезнь, а сейчас еще и девочка Ира с похожими симптомами, а самое интересное, что ее комната находится за стенкой от квартиры Кирьяновых. Ты это сам заметил.

— Неужели бы врачи не определили симптомы лучевой болезни? — пожал я плечами, пытаясь защитить медиков, хотя уже понимал, что батя прав. — Такое в мединститутах с первого курса вдалбливать должны.

— Если бы это была не квартира, а предприятие, где присутствуют изотопы, то конечно. А так, представляешь, обратился в больницу пациент с обычным недомоганием, тошнотой и головной болью. Ну кто подумает на радиацию?

— Ну да. Только четверо уже умерло. Чэ Пэ.

— Нельзя допустить больше жертв, — отец энергично растер виски, чтобы лучше думалось. — Где, говоришь, пятно черное было?

— Да нет там никакого пятна, и не было, скорее всего.

— Черт с ним, с пятном, — отец решительно снял очки, будто собирался с кем-то подраться, и, сжав кулаки, проговорил. — Поднимай СЭС, пусть квартиру обследуют. Эпицентр, скорее всего, в тринадцатой.

Я громко хмыкнул, так что даже ворона сорвалась в небо с дальнего от нас угла плиты.

— Легко сказать – поднимай, — я чесал репу. — Я здесь как гражданский. Неофициально, так сказать, а не в командировке. Что я приду и скажу? Там у вас в доме по улице Большевистская радиация бушует и люди мрут. Ага.

И правда, вот если б я был с группой, расклад был бы иной. Но не исключено, что и тогда были бы трудности. Уж очень у нас не любят паники, а ещё больше – признавать собственные ошибки.

— Надо подумать… — отец сел на лавку и обхватил голову руками. — Вот с пятном было бы проще… Найти его надо – его-то можно показать всем.

— Далось тебе это пятно. Чем проще-то?

— Не знаю пока. Но чую, что это напрямую связано с источником радиации.

— То есть, ты хочешь сказать, в стене замурован радиоактивный изотоп, который облучает жильцов? И еще чернилами какими-то подтекает или еще бог весть какой ерундой?

— Все указывает на это.

Логические доводы – штука хорошая. Но вот всегда ли такие выводы можно к нашей реальной жизни применить? Алексей бы, наверное, сказал, что попробовать стоило.

— Кому это надо, так заморачиваться? – ответил я отцу. – В стену смерть муровать? Хотя… Халатность какая-нибудь или другой казус могли привести к тому, что на заводе, где плиты бетонные льют, что-нибудь случайно туда попало, и…

— Вот и я про то же. Надо что-то делать. Соседние квартиры тоже под угрозой. Это медленная смерть. Прикинься дальним родственником Кирьяновых и поднимай скандал, мол, требую проверить радиацию в квартире сородичей.

— Попробую, — я встал и пожал руку отцу. — Сегодня еще заскочу к тебе. Как восстание жильцов дома подниму, так заскочу.

— Удачи, сын! — пожал в ответ мою ладонь отец.

Я вернулся в злополучный дом, чтобы еще порасспрашивать соседей и заручиться их поддержкой. Может, кто-то еще недомогает. Подошел к подъезду и наткнулся на Людмилу Петровну.

— А я тебя жду, Андрюша! — вскочила она с лавки так резво, будто молодая козочка. — Скорее идем.

— Что случилось?

— Я вспомнила про бесову метку! — бабуля возбужденно жестикулировала, торопливо шагая по ступенькам. — Не на той она стене была, где мы искали. Поэтому мы ее и не нашли.

— Как не на той? — опешил я. — Как можно стены перепутать?

— Просто я помню, что возле телевизора было оно, справа. А сегодня, дура старая, вспомнила, что Кирьяновы этот самый телевизор переставили. Раньше у другой стены он был!

— Так мы все стены осмотрели, вроде, — пожал я плечами.

— Все, да не все! — хитро прищурилась Людмила Петровна, достав из кармана ключ от злополучной квартиры. — Пойдем скорее!

Спорить с ней сегодня было уж точно не в моих интересах. Мы поднялись на этаж, и вошли в тринадцатую квартиру. Вот и зал с телевизором. На противоположной от “Рубина” стене висит ковер с узорчато-красным ворсом. Витиеватые загогулины удобны были, чтобы водить перед сном по ним пальцем, повторяя контуры. Так засыпали многие советские граждане, баранов считать никому в голову не приходило.

— Так вот почему мы нигде не нашли пятно, — воскликнул я. — Понятно, оно под ковром?

— Верно, — кивнула бабуля и ухватилась за его нижний край. — Помоги мне.

Задрав ворсистое полотно вверх, мы замерли. На стене чернело непонятное пятно. Даже ковер немного обуглился в месте контакта с с ним.

— Вот оно! — торжествующе выдохнула Людмила Петровна. — Метка бесова…

— Уходим отсюда! — я отпустил ковер и потянул бабулю к выходу. — Здесь опасно.

— А я тебе говорила, а ты не верил! – торжествовала она.