Назад в СССР: Демон бокса 3

Я обманул Джей. Дукакис — главный в партии, кто яростно критикует «Стратегическую оборонную инициативу», программу Звёздных войн, считая её слишком дорогостоящим блефом. Естественно, я о нём узнал всё, что мог. Надо же о ком-то строчить доносы в КГБ.

Джей произнесла перед ним короткий спич, то ли аннотацию ко мне как к книге, то ли инструкцию по эксплуатации. Губернатор, пародируя дальнего предка/соотечественника, воскликнул:

— Эврика! — потом снизошёл до разъяснений. — Республиканцы недостаточно разыгрывают карту сотрудничества с русскими. У нас есть общий враг — террористы. Стоит объединить усилия, но поскольку это невозможно вот так сразу, после десятилетий недоверия, составить для начала дорожную карту. Достигнем взаимопонимания по Афганистану. И вы, сэр, замечательно сыграете в нашем оркестре, уничтоживший целую банду террористов.

Сидевшие за столиком и кучкующиеся рядом с готовностью кивнули. Я не был приглашён опуститься на стул и возвышался над мелким греком.

— При всём уважении, ваш план страдает изъянами. Правительство США финансирует таджиков, сражающихся с Советами в Афганистане. Террористы, угнавшие лайнер, как раз из этих таджиков. То есть теракт совершён на деньги американских налогоплательщиков.

— Чепуха! Деньги им дала республиканская администрация. Ещё одно очко к ним в минус.

— Но афганские моджахеды — герои в глазах избирателей США. А я получил Золотую Звезду Героя Советского Союза за уничтожение этих моджахедов в самолёте, а потом во время командировки убивал их в районе Панджшерского ущелья к северу от Кабула. Если американские СМИ этот факт раскопают, а он не составляет секрета, поднимется скандал, кого вы пригласили в качестве лица избирательной компании. Два очка вам в минус. При всём уважении.

Когда откланялись, Джей похвалила:

— Здорово ты его отбрил. Но так получается, что и Вэнс во время какой-то очередной кампании не может на тебя рассчитывать.

— Через два с половиной года Советы уберут последние войска из Афганистана, поддержка повстанцев, как и наша борьба с ними, потеряет актуальность.

Женщина свернула, не провожая меня к столику, и опёрлась на перила, окружавшие площадку на крыше. Вид на Балтимор был живописный, на юго-востоке серебрился залив. Я пристроился рядом.

— Ты знаешь это так же наверняка, как про катастрофу «Челленджера»?

— Ни о чём нельзя говорить со стопроцентной уверенностью, пока это не произойдёт. Шанс на попадание у меня высокий. Но, к сожалению, озаряет меня далеко не всегда. Перед посадкой на тот злополучный самолёт ничего не ёкнуло на сердце. Иначе опоздал бы на рейс.

— И мы бы разбились…

— Значит, хорошо, что предвидение не сработало. Но всё обошлось и всё закончилось.

— Для меня — нет… — такая горечь прозвучала в этих словах, что я невольно напрягся. Джей как будто лишилась внутреннего стержня, согнулась. Ещё миг — перевесится через перила и рухнет на веранду, где позавчера лихо отметили свадьбу её дочери. — Урод, которому ты свернул башку, наградил меня ВИЧ. Я больше ни с кем, только он. Я умираю, Валери, хоть внешне пока незаметно.

— Кто ещё знает?

Отчего мой голос осип? Я симпатизирую этой смуглой женщине, но не более, она мне не родня, не любовница… Отчего южное солнце перестало светить столь ярко?

— Только муж. И я сказала, откуда это.

— Вот дерьмо… Счёл меня последним вруном, когда я хвастался, что сломал угонщику шею, пока он ещё не достал болт…

— Наоборот. Уважает, что ты хранишь мою тайну. Ни Патриция, ни Рут не в курсе. Пат уже большая, погрустит и переживёт. Но младшая вырастет без матери. Я борюсь за каждый день. Иммунодефицит прогрессирует. Скоро не смогу вылечиться от банальной простуды. Да и остальные симптомы… Если бы не Рут, вот прямо сейчас — головой вниз… Валери! Ты знаешь будущее? Лекарство от ВИЧ изобретут?

— Конечно. Полностью избавиться сложно, но дожить до глубокой старости и помереть от других причин — вполне. Но ты не дождёшься, если…

— Что? Что за «если»?!

Я оглянулся украдкой. Пока стоим спиной к гостям сенатора, вряд ли что-то заметно. Максимум — поспорили. Но у Джей больше не было сил сдерживаться. Обернётся зарёванная, все обратят внимание.

— Слушай… Ты доверяешь мне как тогда… Когда прикрывала спину с пистолетом в руке?

— Никому не доверяю вообще. Тебе — чуть-чуть.

— Какая у тебя группа крови?

— Четвёртая. Резус положительный. И что?

— У меня четвёртая, отрицательный. Слушай… У тебя шанс один на миллион. Без этого и миллионного нет. Надо сделать переливание крови.

— Зачем?

— Я переболел СПИДом и вылечился. В моей крови есть какие-то уникальные антитела. Не факт, что помогут и тебе. Но… попробуем?

— Хоть прямо сейчас.

Глаза у неё высохли прямо на глазах, простите за каламбурчик. Это снова была прежняя Джей — как туго взведённая пружина.

— Нужен шприц побольше. Миллилитров на пять, сама переведи в ваши грёбаные галлоны и пинты. Главное — с острой иглой. Сама придумай невинную отмазку. Например, решила угоститься героином на пару с русским боксёром.

— Героин? Ты — псих.

— Нет, всего лишь юморист. С шприцем спускайся к нам в номер, я тоже скоро там буду. Только водку прихвачу.

Мы пришли практически одновременно, я толкнул дверь комнаты Маши и Ольги, намереваясь найти там заменитель ватки — женскую прокладку. Обе как раз вернулись с променада и с недоумением уставились на американку, собранную и решительную, точно решила пройти по канату над Ниагарским водопадом без страховки.

— Машуня, запри дверь изнутри. Оля, одолжи ватку или прокладку. Врачевать буду. Добрый доктор Айболит, пришивающий лапки зайчатам, четвертованным трамваем… Добрая сказка наяву.

Перетянул руку брючным ремнём, смазал водкой локтевой сгиб. Мне любая инфекция по барабану, но не афиширую суперспособность. Я — очень посредственный Бэтмен.

— Никто не падает в обморок от вида и запаха крови? Ну, тогда смотрите и развлекайтесь.

Я нацедил полный шприц, а он с виду куда больше пяти кубов, наверно, скорее для промывания, а не инъекций. Остановил кровь и накинул ремень выше локтя Джей.

— Боишься?

— Уже ничего не боюсь, — вздохнула она.

— Зря. Делаю такое в первый раз. Всех последствий не знаю.

Выпустив воздух, ввёл ей иглу. Жилка тоненькая, плохо видная на тёмной коже, но, главное, попал. Медленно-медленно надавил на поршень.

— С этим закончили. Теперь встань, опусти руки и зажмурь глаза. Девоники, вы можете подсматривать. Но никому ни слова.

Я взял клятву молчания с четырёхлетней? Поздно сокрушаться.

Руки легли на узкие обнажённые плечи. Я сосредоточился… и едва не заорал от боли.

Вот что такое кровь? Эритроциты, лейкоциты. Каждая частичка не имеет души и сознания. Но как только пустил поток Ци в тело Джей и нащупал там свои клетки, меня едва не разорвало изнутри. Каждое кровяное тельце орало благим матом оттого, что потеряло связь с «большой землёй». Знайте теперь, что чувствует кровь, хлынувшая всего-навсего из-за пореза на пальце. Или отбираемая для анализа.

Усилий, чтоб сохранить равновесие внешнее и внутреннее, хватило бы на три раунда боя с Тайсоном. Когда частицы меня, циркулирующие внутри больной, начали подчиняться, осторожно посмотрел внутрь её организма.