Назло папе куплю маму

– Прошу вас, – всхлипнула я, понимая, что где–то должны раздаться аплодисменты. – Оставьте меня!

– А теперь извинились перед ней! После извинений двое вставляют окна. Двое – двери. Остальные свободны, пока я не заставил вас делать ремонт во всем замке! – процедил Рафаэль.И тут же повернулся ко мне, с непередаваемой нежностью, которой я от него не ожидала. – Любовь моя… Я прошу тебя… Мы об этом поговорим после…

– А протокол? – послышался робкий голос. – Мы должны указать все в протоколе…

– В задницу засуньте свой протокол! – рявкнул Рафаэль.

– Пиши, застали за … эм… как бы это правильно назвать? Короче, это не он у нее, а она у него… Ну как бы так… Труп обнаружен не был… – едва слышно заметил голос.

– Простите, мадам. Извините еще раз! – послышались смущенные голоса, пока я ломала трагедию. – Это наша работа… Вы нас тоже поймите…

– Дорогая, ну не надо так расстраиваться, – послышался голос Рафаэля сзади, а мне на плечо легла рука. Я резко скинула ее, пряча лицо и делая несколько шагов от него.

– Я прошу тебя, – послышался мягкий голос, а я почувствовала руки на своих плечах.

– Не трогайте меня! Оставьте меня одну! – воскликнула я, сбрасывая его руки и еще отходя в сторону.

– Марш отсюда! – послышался страшный голос. И тут же снова ласковый. – Не переживай ты так… Все хорошо… Они ничего не будут такого писать в протоколе… Я обещаю…

Я прислушалась, слыша, как они с дружным топотом удаляются. Все! Это победа! Ура! Фух!

И тут я поймала на себе странный взгляд. Что? Что не так?

Глава пятнадцатая

–Что–то не так? – спросила я, держась на рекомендованном здоровьем расстоянии.

Мне не ответили, продолжая на меня странно смотреть. Я пожала плечами и решила отнести свою усталость на кровать, уложить ее на мягкую перинку и укрыть одеяльцем.

– А куда это вы собрались? – послышался голос, когда я направилась по мрачному коридору в сторону своей опочивальни.

– Спать, – заметила я, остановившись.

– В мою комнату быстро, – послышался не терпящий пререканий голос.

– Ага, утром я проснусь, а вся кровь моя в вас! – устало пошутила я.

– Если ты не заметила, то я уже вполне себя контролирую, – с ядовитой любезностью заметил Рафаэль, приглашая меня в спальню. – Но если ты так не хочешь, то можешь спать там, где тебе заблагорассудится. Предупреди на всякий случай, где ты собираешься спать, чтобы я был в курсе, где, если что искать твой труп.

Вампир тут же, заложил руки за спину и развернулся, направляясь в сторону своей спальни.

Я почувствовала, что мне как–то не очень уютно после его слов, но гордо направилась в свою спальню. С каждым шагом колени прогибались, и я понимала, что он не шутит. Обернувшись, я поджала губы, видя пустой коридор.

– Ладно! – выдохнула я, разворачиваясь и идя в сторону супружеской умиральни. Назвать это место спальней у меня язык не поворачивался. Я догнала его за поворотом и была удостоена легкого поворота головы. Мне показалось, или на его губах мелькнула едва заметная улыбка.

– Страшно? – спросил Малеволент, словно знал с самого, что я передумаю. – Прошу!

Передо мной открыли дверь, приглашая меня внутрь. Мне кажется, если он будет меня убивать, то перед этим вежливо пропустит вперед.

Я сняла платье, намотала на себя полотенце и стала трамбоваться в семейный саркофаг, вспоминая духоту. Рядом в позе, достойной Мавзолея, устроился супруг.

– Ты хоть вентиляцию оставь! Или одеяло возьми! – потребовала я, видя, как он наглухо закрывает тяжелую крышку. Я требую дырочки, как в коробочке с хомячком!

На этот раз я была хитрее, и решила дождаться, когда он уснет, чтобы аккуратно, ногой приоткрыть крышку. Я честно выждала время, глядя на разложенные по подушке светлые волосы. Помахав рукой перед его сомкнутыми темными ресницами, я убедилась, что он спит.

Моя коварная ножка потянулась через мужа и осторожно приоткрыла крышку, пуская свежий воздух. И тут же юркнула обратно.

Не прошло и минуты, как я услышала голос.

– Открыла, да?

И снова раздался грохот от любителя вакуумов. Крышка встала на место. Когда мама в детстве говорила мне о том, что семейная жизнь – это тяжкое испытание, она явно имела в виду совместный сон с вампиром.

Ничего! Я не сдаюсь! Снова выждав время, я проверила, спит ли муж и снова потянула ногу к крышке, как вдруг ее схватили рукой. Теперь мою ногу держали положив на себя.

Но одной ногой мои конечности не исчерпывались. И я, снова выждав, открыла крышку. Мою руку мгновенно перехватили и сжали тисками. Через полчаса попыток, я поняла, что придется спать в духоте. Единственное, чем я могла пошевелить, так это совестью. Меня обняли так, что у меня чуть ужин обратно не попросился. Сдавили, как добрый ребенок офигевшего котенка и закинули поверх моих ног свою ногу.

– Значит, по– хорошему вы не хотите, мадам?

Мы лежали лицом к лицу.

– Спи, – прошипели мне.

Я повозмущалась, поняла, что освободиться не получается и уснула.

– Вставайте, хозяин! – постучали по крышке. Я сонно заерзала, открыла глаза, видя, как с моей груди поднимается светлая голоса со спутанными волосами и сонным прищуром. Зевнув, как лев на заставке кинокомпании, обнажив клыки и потряся головой, муж сполз с меня, а я размяла затекшую руку.

– Сегодня вам придется позировать для семейного портрета и не только, – послышался ядовитый голос Сморчка.

– Для чего? – переспросила я, резко встав и ударившись головой о крышку.

– Юный мистер Малеволент прочитал в списке, что разрешается среди личных вещей иметь фотографии родителей, – горделиво заметил Сморчок, злорадно глядя на то, как я потирала шишку.

– Пусть возьмет любой мой портрет, – послышался голос Рафаэля, который запахивал и поправлял халат.

– Я ему так и сказал! Но он сказал, что на портрете должна быть и мама! – вздохнул Сморчок.

– Ну дорисуй туда ее, – отмахнулся Рафаэль. – Там как раз есть немного места! В чем проблема?

Портрет! Не может быть! С меня никогда не рисовали портреты!