Назло папе куплю маму
Шрифт:
– Это все? – спросила я, стараясь придать своему голову очень милые нотки. Но получалось откровенно плохо.
– Пока да, – многообещающе заметил мальчик. – Хотя нет! Не все! Мама должна спать вместе с папой!
Давай, добивай меня, сынок. «Мама» уже ко всему готова!
– Юный господин! – послышался голос Сморчка. В его руках появился поднос со стаканом, наполненный чем–то красным. – Пейте, пока тепленькая. И спать!
Пока тепленькая… Мне стало нехорошо, поэтому я отвернулась.
– Вот молодец! – обрадовался гоблин, забирая стакан. – А теперь марш в постель.
– Мама! – позвали меня, а я поплелась
– Это – моя комната! – произнес маленький клыкастик. Он остановился возле роскошных дверей. – Запоминай. Комната, в которой мы были – комната для гостей.
Двери распахнулись, и я обалдела. Это была не комната, а целый зал, уставленный игрушками. Некоторые из них шевелились, а вместе с ними шевелились мои волосы. Они были свалены как попало, а я опасливо обходила их стороной.
– Поиграй со мной! – бросилось на меня что–то из темноты.
И я взяла «до» третьей октавы, да так, что задрожали стекла. Меня обнимало какое–то плюшевое чудовище, которое я отбросила ногой обратно.
Пока я пыталась унять свое сердце, которое все еще заходилось где–то в осипшем от крика горле, маленький принц уже улегся в роскошную кровать в виде гроба.
– Я забыл! – зевнул малыш, показывая клыки. – Ты должна знать по именам все мои игрушки.
Я вспомнила, что должна поцеловать его и пожелать спокойной ночи. Я подошла к кровати, поправила одеяло и склонилась над бледным лобиком, осторожно поцеловав его.
– Сказку, – напомнили мне, а я поискала глазами книги.
– Там, – махнули мне рукой, укладываясь поудобней.
Я пододвинула стульчик, глядя на старинные часы, которые тикали. Моя рука вытащила первую попавшуюся книгу, которую я раскрыла на первой попавшейся странице.
– Жила– была девочка, и однажды на нее бросился вампир… – начала читать я, поглядывая на малыша. В этот момент он казался таким трогательным.
– Не эту! Другую, – зевнули мне.
Я полистала и стала читать новую, которая начиналась так: «Жил был один добрый вампирчик…» Пока я читала, волосы на голове пришли в движение. Они шевелились и седели одновременно.
–… вампир утащил ее в замок, – прочитала я, перелистывая страницу. – … брызнула во все стороны, а киш…
Я сделала глубокий вдох, осматриваясь по сторонам. Что–то мне подсказывало, что эта инструкция вивсектора предсказывает мое будущее.
– … а потом, он взял ее тело и сбросил с башни… – читала я, глядя на закрытые глазки. Я бы после такой сказки еще три ночи лежала бы и смотрела в темноту.
Вроде бы уснул! Я закрыла сказку, обещая себе вымыть руки с мылом три раза. Дверь приоткрылась, а из коридора упала полоска света от массивного подсвечника в руке гоблина.
– Пора, – произнес он, сверкнув очками.
Я бросила взгляд на маленького мальчика. Сейчас он был похож на обычного спящего ребенка. Предательское чувство жалости укололо меня, заставив на мгновенье задержать на взгляд на бледном личике. Но я взяла себя в руки, сделала над собой усилие, напомнив себе, что меня ждут в моем мире. Разумеется, я не уточняла, что ждет меня горелая картошка, пакет не выброшенного мусора и работающая стиралка. Какая разница, кто ждет! Главное,
что ждут!Осторожно, чтобы не издать лишнего звука я стала пробираться к дверям. Мне пришлось идти рядом с кроватью, видя, как волшебные игрушки смотрят на меня пустыми игрушечными глазами.
Когда я оказалась в коридоре, прикрывая за собой дверь, я выдохнула.
– За мной, – послышался скрипучий голос Сморчка, который вел меня по замку. Он толкнул двери в какую–то комнату, в которой уже был нарисован круг с какими–то закорючками. Рядом с кругом лежала книга, открытая на странице с таким же кругом.
– Может, я напишу ему записку? – спохватилась я, чувствуя, как совесть хрустит моими нервами, словно чипсами.
– Время! – прокашлялся Сморчок, обходя круг и ставя подсвечник на пол. – Ну что ж! Приступим! Как только увидите что–то знакомое – говорите! И сразу шагайте внутрь!
Гоблин расстегнул маленькие запонки и закатал рукава. Внезапно круг ожил, а я увидела, как замелькали картинки миров
– Вот! Вот! Это мой! Моя кухня! – обрадовалась я, видя, как из сковородки идет черный дымок. – Стоп!
Картинка замерла, а гоблин взял книгу и стал что–то читать на непонятном языке. Скоро я буду дома! Скоро! Как камень с плеч!
Глава третья
– Хватил бы сил на переход! – произнес гоблин, а кухня стала разрастаться, как вдруг …
Я не поняла, что произошло. Ослепительная вспышка на мгновенье осветила комнату. Меня ударило об стену. Рядом со мной шмякнулся гоблин. В голове гудело, а схватилась за лоб. Хотя, нужно было за копчик. Ему сегодня два раза досталось!
– Где магия? – осмотрел свои узловатые пальцы гоблин. – Куда подевалась магия? Я что–то не понял!
На том месте, где виднелась моя кухня, не было ничего.
Сморчок замахал рукой, словно вывихнул кисть, но ничего не произошло.
– Магия пропала! – посмотрел он на меня ничего не понимающими бусинками глаз. – Только что была!
На меня посмотрели так, словно я что–то знаю.
– Его что? Лишили родовой магии? – ужаснулся гоблин, глядя на свои руки.
– А ты тут причем? – спросила я, видя на его попытки сотворить заклинание.
– Как причем?! – на меня посмотрели уничижительным взглядом. – Дворецкий – тоже часть семьи! Мои предки издревле служат Малеволентам!
«Восемь лет», – с надеждой подумала я, как вдруг послышался хлопок.
– Хозяин вернулся. И не один, – посмотрел на меня гоблин, прислушавшись. – Быстро стирай круг! Бери тряпку и стирай!
Я схватила тряпку и стала размазывать символы.
– Мордехай!!! – послышался страшный голос, от которого у меня тряпка выпала из рук. Я бросила взгляд на окно. Так, на всякий случай. Вот тебе и восемь лет! А я так надеялась!
– Я тут, хозяин! – отозвался гоблин, пока я не знала, куда бежать и прятаться.
– Где любовь всей моей жизни? – послышался голос, а я не поняла, о ком это он.
Я бросилась к двери. По коридору слышались тяжелые и быстрые шаги. Я попыталась улизнуть, как вдруг увидела, что в том конце коридора, словно огромная черная летучая мышь в развевающемся плаще идет тот, который по моим предположениям должен был хлебать баланду еще семь лет, триста шестьдесят четыре дня.
Светлые волосы идеально уложены, словно он вернулся не с допроса, а с парикмахерской.