Назовите как хотите

Также в факсе говорилось, что деньги уже лежат на его счету. Вооруженный этим документом, Деларм может спокойно выписать Клайву чек хоть сейчас,и тем самым дело будет сделано. Конечно, лукавый англичанин вполне может быть там, в отеле, охмуряет кого-нибудь из прочих претендентов, зато у него, у Деларма, деньги уже наготове. И именно он, Деларм, заключит эту сделку. Титул лорда Эском достанется ему.

Как шторм, влетел Деларм в вестибюль отеля. Он должен быть настороже. Он должен убедиться, что на сей раз передача титула будет окончательной и неоспоримой.

Стречи, одинокая и забытая в темном чулане, вдруг почуяла запах уксуса и рыбы с картошкой. Она слышала голоса двух мужчин, но не смогла разобрать ни слова. Единственное, что было отчетливым, — этот запах, от которого текли слюнки. Она сглотнула. Только теперь Стречи поняла, как она голодна, — когда сквозь щель в двери проник сюда запах жирной пищи и насытил спертый полумрак ее темницы. Он окутал ее и принялся мучить, точно назойливая муха на жаркой постели.

Внезапно послышались шаги: кто-то поднимался по лестнице. У самой двери шаги стихли. Послышался скрежет — точно кто-то открывал ключом проржавевший замок, — и дверь со скрипом отворилась. В комнату ворвалась волна света, нахлынула на нее и ослепила. Когда она отвернулась, чтобы закрыться от света, она почувствовала себя принцессой, заточенной в башне. Они светили фонариками прямо ей в лицо. Один из них что-то сказал.

— Что? — переспросила Стречи.

— Ты не передумала? — Это ди Стефано. — Где Клайв?

— Я же говорила — я не знаю.

Проклятый свет. Головы не поднимешь.

— Это мы слышали два часа назад. Ты все еще не образумилась?

— Вы не могли бы убрать этот свет?

— Мне нравится наблюдать за тобой, Стречи. За ходом твоих мыслей — понимаешь, о чем я?

Немигающий свет — точно прожектор. Она ответила:

— Он бросил нас обоих.

— Ты попусту теряешь время, пытаясь защитить его. Он сбежал с женой Линкольна — тебе это известно. А тебя оставил по уши в дерьме.

Она пожала плечами.

Он сказал:

— Ну что ж, я ведь могу оставить тебя здесь, пока не найду Клайва. А пока ты торчишь в этой вонючей комнате, твой приятель трахает эту блондинку. Что ты об этом думаешь?

— Он — не мой приятель.

— Ну, теперь-то нет, конечно.

Она постепенно привыкла к свету, но все еще не могла смотреть на него. Он так и оставался голосом из темноты. Внезапно тон его изменился:

— Ты должна помочь мне, Стречи.

— Запертая в этой комнате?

Он усмехнулся:

— Ты можешь выйти отсюда в любое время. Только скажи.

Она снова пожала плечами, и Фрэнки буркнул:

— Ну ладно.

Он не спешил опускать фонарь. Паттерсон рыгнул. Фрэнки огрызнулся:

— Ты не мог бы..?

— Простите. После рыбы у меня вечно отрыжка.

— Эй, Стречи, — проголодалась?

— Есть немного.

— Если так и будешь молчать — станешь еще голоднее.

Они оставили ее и спустились на берег протока. В темноте не было видно, насколько он глубокий. По воде шла легкая рябь — на ней играли лунные блики, и поток неожиданно громко журчал по гладким камушкам. Ночной воздух веял прохладой и пахнул листвой. Паттерсон закурил.

Фрэнки тихо спросил его:

— Ну, какие будут предложения?

— Предложения? Я делаю, что говорят.

Фрэнки коротко взглянул на него и покачал головой:

— Может, она знает, где он, а может, и нет. Но она — все, что у нас пока есть.

— Есть еще Линкольн. Наверное, его супруга уже звонила ему.

— Ага. С телефона в спальне.

— Представляю себе, — усмехнулся Паттерсон. — Она— в постели.

— Тебе только и остается, что представлять.

Паттерсон все еще усмехался:

— Ну, может же парень помечтать? Ничего баба, правда?

— Забудь про миссис Дин. Я говорю о нашей.

— Которая заперта наверху? — Паттерсон опять улыбался.

— У тебя в сигарете что — гашиш? Я имею в виду Стречи.

— Тоже баба что надо.

Фрэнки выдохнул:

— Я имею в виду — как думаешь, она знает, что происходит?

— Держу пари, что да. И еще много всего интересного.

— Боже мой, — процедил сквозь зубы Фрэнки. — И зачем только я приперся в эту проклятую страну? О да — ведь думаю здесь я? У нас два варианта — либо сидеть здесь и караулить Стречи, либо вернуться в отель и порасспросить Линкольна.

— В отеле намного удобнее.

— Так вот ты что советуешь — оставить Стречи в этом чулане на всю ночь? Вряд ли это разумное решение. Оставь ее одну на несколько часов — и мало ли что может случиться? Может, я один съезжу в отель, а ты останешься здесь и присмотришь за Стречи?

Паттерсон резво выбросил окурок:

— О да, я уж за ней присмотрю…

— Прекрати, а?

Паттерсон пожал плечами:

— Просто подумал, что мы могли бы что-то с этого поиметь. Да вы и сами, наверное, думали об этом. — Он многозначительно покосился на Фрэнки. — Ночь будет долгой, места здесь безлюдные. Да что там, мы ведь уже убили тут одного.

Паттерсон бросил взгляд за деревья, туда, где была неприметная могила тощего.

— Он был бродяга, — пробормотал Фрэнки. — О нем никто и не вспомнит.

— А она кто? В смысле, если она исчезнет, — кто удивится?

— Достаточно.

Паттерсон задрал голову и уставился на звезды. Он был выше и крупнее Фрэнки.

— Вы же сами спросили моего совета. А вы как думаете? Либо мы будем сидеть тут и ждать, пока расколется Стречи, или поднажмем на нее, и она расколется этой ночью? Вообще-то вы здесь босс, мистер ди Стефано, но лично я полагаю, что чем дольше мы будем тут торчать, тем дальше уедет Клайв.

Фрэнки пробурчал из темноты:

— Пошли.

Его трудно было не узнать: при безжалостном освещении вестибюля отеля стоял Деларм, огромный и темный, — точно Иоанн Креститель в раскаленной пустыне; но преподобная Тина в прямом смысле зашла слишком далеко, прежде чем его заметить. Он тотчас же устремил на нее взгляд — взгляд коршуна на добычу. То, что она появилась из бара отеля, явно говорило не в ее пользу. И выражение ее лица. Не говоря уже о том, как оно застыло при виде бородача.