Назугум

Сколько не пытался, не мог вспомнить картины, где шеф женщина, а молодой стройный красавчик парень приносит ей кофе, оказывает сексуальные услуги. И вообще является визитной карточкой приемной женщины-начальницы. А картина, где у старикана в приемной сидит ослепительная стройная красотка — даже навскидку сотни. И карьера такой девушки, зачастую зависит от ее умения ублажить начальника. Так где здесь равноправие?

«Александр, стоп, слишком разошелся. Так недалеко и в феминистки записаться», — осадил свой разгулявшееся воображение и погасил внутренний гнев. В конце концов я мужчина, а женское тело лишь сосуд. При слове сосуд — заныло между ног — так бывало раньше, когда думал о предстоящем сексе с девушкой. Но сейчас это была фантомная боль — такую испытывают люди, потерявшие конечность. "Ампутировали достоинство',- тоскливо забилось в голове мысль, заставляя с новой силой ненавидеть всех, кто лишил меня прежней жизни. Но, прежде чем призвать их к ответу — предстоит помучаться с ними. Я хочу выжить после того, как нанесу удар. А для этого мне нужны паспорта, деньги, пластика и еще многое другое, чтобы сбить со следа мстителей.

Вечером у нас был ужин в ресторане отеля — американская, саудовская и французские делегации тоже были внизу. Вокруг Саудитов было оживление — отель бросил половину своих официантов, чтобы ублажить дорогих гостей. Надо будет присмотреться — может среди них есть мои знакомые, те, кто задолжал мне.

А вот Тао Ханя я нигде не видел, хотя китайских болванчиков из разведки в отеле паслось немало. Несколько человек все время находились в вестибюле, копаясь в своих планшетах. Времена, когда агенты «усиленно читали» газеты прошли, теперь скучающие «наружники» копались в смартфонах и планшетах, благо вай-фай отеля был шикарный.

Уже засыпая, представил себе, как мерзко будет целовать в губы китайца: меня даже передернуло. С фотографии, показанной мне Проскурновым, Тао Хань выглядел настоящей змеей — с узкими щелочками глаз и ледяным выражением лица.

Глава 9

Тао Хань

Тао Хань родился в провинции Цзянсу, в округе Тайчжоу в небольшой деревушке Ханьван. Это была их родовая деревушка, на что указывало название селения. Начиная со времен династии Цин, его предки селились в этой уединенной деревне, возделывая рис. С самого детства, маленький Тао помогал своим родителям в выращивании риса. От постоянного пребывания в воде, ноги его матери болели и маленький Тао каждую ночь массажировал их. Он клялся матери, что когда вырастет, она не будет ни в чем нуждаться. Его мать Ли Дзан Хань только смеялась в ответ, поглаживая по голове единственного сына. Политика «одна семья-одна ребенок» была очень актуальна, когда она познакомилась со своим будущим мужем Дяо Ханем. Свадьбу сыграли быстро, в деревнях не принято тянуть с такими делами. Рис, основа жизни в округе Тайчжоу, не ждет пока молодожены насытятся друг другом и сразу на утро после свадьбы, Ли Дзан отправилась на рисовое поле.

Их первым ребенком была девочка — Дяо очень расстроился, рождение девочки означало, что в старости они с женой останутся без детей. Дочь подрастет и выйдет замуж, а они останутся со старой женой. Завися от социальной пенсии для крестьян. Но судьба распорядилась иначе — маленькая Мин умерла от переохлаждения в годовалом возрасте, открыв возможность появления на свет Тао.

Помня о судьбе дочери, молодые родители берегли сына до трехлетнего возраста. Обычно, в деревнях китайские дети уже научившись ходить, начинают в силу своих возможностей помогать родителям.

Когда Тао исполнилось шесть лет, его отдали в школу, расположенную в соседнем селении. Уже спустя два месяца к семейству Хань пришел учитель, сообщивший, что их малыш Тао гений.

— Это поможет ему лучше выращивать рис? — слова учителя Дяо, отец Тао, встретил хмуро.

— Он может стать другим человеком, не возделывать рис до конца своей жизни, а стать учителем, врачом, начальником.

— Наш род с древнейших времен выращивал рис, значит и мой сын продолжит мое дело,- пресек Дяо попытки учителя навязать учебу маленькому Тао. В китайских провинциях, крестьяне давали детям закончить начальную школу из трех классов. Лишь единицы детей из отдаленных деревень могли претендовать на дальнейшее обучение — таких детей отбирала специальная комиссия. Ли Дзан оказалась прозорливее мужа — долгими зимними ночами она ублажала мужа, прося лишь об о том, чтобы ее маленький Тао мог учиться дальше. Вода камень точит, три года неусыпной ласки мужу, сделали свое дело — Тао разрешили учиться дальше в специальной школе для бедных детей в Нанкине.

Нанкин поразил Тао своими размерами — этот огромный город некогда был столицей Поднебесной. Повсюду сохранились символы государственной власти характерные для столицы. Их школа имени Конфуция была детищем Коммунистической Партии Китая — она давала дорогу в жизнь детям из бедных семей провинции. При школе был интернат, где дети жили, их полным обеспечением занимались власти.

Маленький Тао оправдал надежды школьного учителя — десятилетний план учебы он закончил с опережением на два года, повторив рекорд легендарного Лина Суньжоу, чей портрет уже двадцать лет висел на почетной доске. О талантливом ученике было доложено куда следует, дальнейшая его судьба была связана с Министерством государственной безопасности Китая. Именно под их патронажем он поступил в Пекинский университет на факультет информатики и инженерии. Его кураторы из МГБК верно расставили приоритеты, верно оценив математический склад ума Тао и его тягу к информатике.

За все время учебы, Тао не позволил себе пропустить ни одного дня занятий — к концу учебы он превзошел своих учителей в программировании в языке Паскаль и Бейсик. Сразу после окончания университета Тао был принят на работу в Министерство государственной Безопасности, аналитиком во второй отдел. Аналитиком он скорее числился — его специализация была создание и внедрение и вредоносных программ. Тао сильно удивился, узнав, что направлением его работы будет Россия. Он много читал про эту страну, являвшуюся основоположником государственного строя в его родном Китае. Совсем недавно, могучий Советский Союз распался, на обломках которого поднималась Россия. В школе он увлекся историей этой Великой страны, даже начал изучать язык.

Целых пять лет Тао занимался отслеживанием разработок российских программистов, сам, попутно совершенствуясь в разработке новых вредоносных программ. Первым его серьезным заданием стало посещение Москвы, инновационного центра Сколково. Начальник второго отдела Ван Ли Гуень верно рассчитал, что на блестящего программиста и инженера российские спецслужбы обратят внимание, попытаются завербовать его. Тао, следую ранее выработанному сценарию, слегка посопротивлялся, а затем согласился на сотрудничество с ФСБ. Несколько лет, он исправно поставлял ФСБ устаревшую информацию относительно кибербезопасности в Министерстве Государственной Безопасности. Порой, с ведома шефа, он отсылал информацию важную, но не имевшую значения в вопросах практической безопасности. Только спустя два года после начала сотрудничества, Тао стал добавлять свой знаменитый скрипт в отсылаемую информацию. Со стороны, скрипт выглядел как неудаленный ошибочный набор команды. Тао специально оставлял его на виду, понимая, что программисты ФСБ скрипт исследуют. Но именно в этом заключался его коварный замысел — только после удаления, скрипт становился активным. Каждый удаленный скрипт, оставался в кэше компьютера, становясь очередным звеном скрытного «трояна».

Когда настал час Х, Тао активировал «троян» — он успел получить около пятидесяти процентов информации с главного сервера ФСБ, когда «троян» обнаружили и систему вырубили. Но даже полученной информации было достаточно — здесь были гигабайты информации на должностных лиц России, были пароли и явочные адреса нелегальных агентов за пределами страны, были данные по оффшорам и недвижимости. О дальнейшем сотрудничестве с россиянами не могло быть и речи — Тао был раскрыт как двойной агент и сразу попал под усиленную охрану в Китае.

За блестящее выполненное задание, его повысили: Ван Ли Гуень ушел на заслуженный отдых, а его место занял Тао. Теперь у него было все — за время «работы» на ФСБ, на его счет в швейцарском банке поступило сорок восемь миллионов долларов, предусмотрительно переведенные им на разные счета банков на Каймановых островах. Его зарплата в Министерстве утроилась, он получил персональную машину, водителя и двух телохранителей.

Своих родителей Тао давно перевез в Пекин — они владели небольшим домиком с ухоженным садом и ни в чем не нуждались. Иметь свой садик в Пекине могли лишь партийное руководство и очень важные люди. Так Тао стал одним из тех, кого принято называть небожителями. Но была одна проблема, Тао по-прежнему оставался холостым. Он не был девственником, женщин он познал, но было два момента, существенно осложнявших ему жизнь. Наградив его выдающимся интеллектом, природа отдохнула на его физических данных. Тао нельзя было назвать уродом, но в красавца он точно не тянул. При росте в сто шестьдесят сантиметров, он весил всего пятьдесят килограммов. Глядя на себя в зеркало, великий программист и разведчик ясно видел, что он не любимый типаж девушек. Но самое главное крылось между ног — Тао обладал весьма скромным достоинством.

Как и все ущербные люди, он сильно комплексовал по поводу размеров, стараясь не обнаруживать свое достоинство раньше времени. Помимо всего прочего, постоянный массаж ног матери, наложил на него своеобразное психологическое вето — Тао не мог спать с девушками азиатской внешности. Его первый сексуальный опыт был неудачным — стоило девушке обнажить ноги, как в памяти Тао воскресала картина ног матери. Его единственным спасением в плане сексуальной разрядки были европейки, в большом количестве живущие в Китае.