НЧЧК. Командировка

О! Ко всему прочему, мужественный бронзовый Кругер отсалютовал Эрину вилами. Какой чудесный денек!

Едва лишь мартовская ночь за окном слегка посерела, мороки начали потихоньку отступать. Проклятье. Неужели мне удалось выстоять? Все-таки мне повезло с предками и с их наследством – слепой яростью, горячей ненавистью и бешеной гордостью. Вот так-то. Я выдержала – и все закончилось…

Ничего не закончилось, Нол, не обольщайся. На смену острым всплескам пришла боль – тупая, глухая и пульсирующая. Жить можно, а вот работать и думать – пока нет. При попытке ощутить мысле-поле меня снова скрутило. Роскошно. Я выжила, но не могу воспользоваться… ничем! Потому что без моей графомагии и мыслечтения я и есть ничто. Ладно… разберемс-с-ся… А пока надо оценить ущерб.

Я уныло полюбовалась на подсохшую вчерашнюю царапину на щеке и свеженький лиловый синяк на лбу. Надо хоть волосами прикрыть это безобразие, а то и так на собственный труп похожа. Вокруг глаз круги, морда бледная, синюшная, глаза лихорадочно блестят, взор безумный. Пострадавший мизинец на ноге, кстати, тоже посинел и распух. Поздравляю вас, миледи. Просто красавица. Словно только что с передовой… зараза, а ведь так оно и есть, по сути. И есть у меня нехорошее подозрение, что следующую битву я могу и проиграть. Впрочем, посмотрим еще, кто кого.

Через силу совершив утренние омовения и одевшись, я прихватила ноут и тихонько, чтоб не потревожить домовладельца, выбралась на улицу. Колдубинск еще видел десятый сон, а я уже дошагала до пресловутой кафешки напротив магистрата и засела там, поглощая «кофейный напиток». Гадость, конечно, редкостная, однако чем-то помогает. Во всяком случае, голова стала болеть меньше. А вот нога все не унималась – но это и неудивительно. Надо обязательно улучить минутку и обратиться к Шакире Кинконговне, вот только афишировать свои травмы я не собираюсь. Значит, выберу такой момент, когда моего вездесущего напарника не будет поблизости. Тем более что в расследовании от меня сегодня толку будет мало. Какое мыслечтение, если мне даже просто думать больно? И вечером я ничегошеньки не сделала из того, что собиралась. А ведь какие планы были!

Ничего. Сегодня наверстаю. Обязательно.

Скользнув невидящим взглядом по напарнице, энчечекист тем не менее вежливо поздоровался и с ней, и с сыном Иприта, который заранее стал готовиться к грядущему Весеннему Равноденствию, заплетая на ночь бороду в меленькие косички. Нолвэндэ тоже выглядела совсем неплохо. Ей весьма шла аристократическая бледность.

– Хорошо выспался? – спросил Зарин, недоумевая по поводу безмятежного вида капитана ап-Телемнара, еще вчера демонстрировавшего склонность к истерике и аффекту.

– Великолепно, – улыбнулся эльф.

– И не один, надо полагать, – тихо прошипела Нол.

Следователь иронично выгнул бровь:

– А как вы угадали, миледи?

Право слово, крысу он вспоминал чуть ли не со слезами умиления. Как-никак родственная душа! Сокровище, а не… животное.

Нолвэндэ отвернулась и промолчала. Тоже верно! Незачем изливать свет очей на недостойный предмет обстановки. Кто вообще обращает внимание на цвет и раскраску ковриков, лежащих под входной дверью?

– Я тут подумал, что надо съездить и познакомиться с руководством колдубинского гиганта Фарминдустрии.

– Ха, – ухмыльнулся гном, – хочешь с Михой знакомство свести? Это мы в два счета устроим, – и потянулся за телефоном, но был остановлен Эрином.

– Нет, предупреждать его заранее нет нужды. Мы нежданчиком нагрянем, – заявил Эринрандир и подмигнул коллеге: – Экспромт.

При посадке в машину позвонил Ытхан (ах, ну кто бы сомневался, право слово):

– Ты чего вечером трубу не брал?

– Я?

Тут-то Эрин обнаружил, что у него висит десять непринятых вызовов. Многовато, даже для Ытхана Нахыровича.

– Ты, ап-Телемнар, драконы тя раздери! Я полночи звонил.

– А я спал, – безмятежно промурлыкал эльф.

На той стороне эфира подозрительно засопели.

– Эрин, ты бухой? Или укуренный?

– Ытхан Нахырович, что вы такое говорите? Трезв, ибо за рулем, еду с леди Анарилотиони и Зарином на завод.

От игривого воркования Эринрандира у начальства, видимо, стало нехорошо с сердцем. Орк что-то булькнул и потребовал дать трубку Зарину.

– Да пожалуйста, – беззаботно бросил энчечекист и протянул мобильник достойному сыну Иприта.

Эрин сам не ожидал от себя такого спокойствия. В иное время точно бы взорвался и послал бы Ытхана подальше с его проверками на… птичий грипп.

– Могу дыхнуть и пройтись туда-сюда по меловой линии, – добродушно предложил эльф.

– Нет, Ытхан… никаких претензий… трезв, конечно! Абсолютно! Я тебе мамой и горном клянусь! – бормотал смущенный гном. – И не курили мы ничего. Ну хочешь, дам тебе леди? Ладно!.. Как только, так сразу отзвоним. Не бери в голову! Счастливо!

Похоже, Зарин сам испытал неимоверное облегчение, когда разговор прервался. Ытхан умеет прессовать и нагонять страху.

– Клещи тебе в задницу, Эрин! Не пугай так старого орка! – возмутился он. – Не знаю, чем ты там ночью занимался, но завязывай придуриваться… Или поделись своей травой. – Зарин заговорщически прищурился.

– Ты гонеш, гномчег! – легко и радостно рассмеялся Эрин, от избытка умиротворения переходя на олбанский. – Готичненько тут у вас.

Сознание его внезапно раздвоилось, и та часть его, которая сумела вырваться из сладостного плена гоблинского зелья, взирала на происходящее со все растущим изумлением.

«Не нравится мне весь этот цирк, совсем не нравится». – «А Эфа не говорила, что будет так странно. Может быть, не надо было водкой запивать?» – «Еще бы она нас ставила в известность!» – «Ага! Значит нас теперь двое? Миленько!» – «Скажи спасибо, что не четверо».

А ведь верно! Запей он зелье «Черной чайкой»… Сейчас бы уже охотился на дятлов в Гадском лесу, чтобы явиться к Танку Гашишиевичу с приданым, так сказать. И ведь поймал бы. И скорее всего сразу нескольких.

А в «Елочках» на завтрак макароны дают…

Сохранившая критическое отношение к действительности часть рассудка в приказном порядке и крайне нелицеприятных выражениях посоветовала остальному организму внимательно смотреть за дорогой и меньше думать о… дятлах.

Если и был иной способ окончательно испортить мне утро, не считая сияющей физиономии блудливого милорда, то мне он не понадобился. Лучезарно улыбающегося и хихикающего, словно укурившийся «шир-травой» орочий шаман, капитана лорда ап-Телемнара хватило вполне. Надо же, сколько счастья с утра! Видимо, прекрасноокие девы все же воплотили в жизнь свои эротические мечтания, не иначе… Тьфу! Выспался он, смотрите-ка! И, разумеется, не один. О! Сам подтверждает.