НЧЧК. Командировка

Мыслечтица немного смущенно посмотрела на Эрина.

– Боюсь, с ментальным контактом пока ничего не получится. Мне не удержать сейчас достаточно защищенный канал.

Больше всего капитану ап-Телемнару не понравились слова про «уход». Ему как-то сразу стало не по себе.

– Не переживай. И без канала обойдемся, – заявил он.

А Дзир добавил:

– У меня есть отличный передатчик, если что – прицепим и будем держать связь без всякой магии.

– Меня окончательно срубило в ночь на двадцатое, – сказал Эрин. – Только снов мне никаких не снилось. Вообще ничего не снилось. А утром… утром я был уже невменяемый. Ты же помнишь?

– Помню. Тебе и не должно было ничего сниться, – хмыкнула Нол. – Кажется, заманивали именно меня, а не тебя. И до сих пор пытались бы заманить, если б я от них не отбилась фамильным буйством. Полезная штука, оказывается, все эти наследственные психозы. – Девушка криво улыбнулась. – Наверное, наши злодеи не ожидали, что я от страха стану совсем бешеной и нападу сама.

– А я отбивался родной паранойей, – честно признался Эрирандир.

– Тоже ничего. – Нол фыркнула. – Эру, бедный Колдубинск! По городу и окрестностям бродят два невменяемых психа. С оружием. Врага ищут! Мирные жители в страхе разбегаются, затаптывая беременных женщин и детей. Ужас!

Выходило, что 20 и 21 марта ап-Телемнар и его напарница провели в угаре безумия. И сам собой напрашивался вывод, что, не имейся между энчечекистами неких чувств, не предусмотренных ни уставом, ни должностными инструкциями, все кончилось бы смертоубийством.

– Одного я не понимаю, – задумчиво молвила Нолвэндэ.

– Если наиболее уязвимы обладатели магического дара, то почему тебя так сильно зацепило?

– Может быть, из-за ментального контакта с тобой? – попытался выкрутиться Эрин.

– Угу, – хмыкнул Дзир. – Типа заразился.

По лицу напарницы капитан так и не понял, догадалась она о его маленьком лукавстве или нет. Скорее всего – да, но объясняться лучше не сейчас.

– Тогда отчего Сулема и Маха Барабос остались относительно вменяемы? Потому что в отличие от них на Мудухатара колдовство подействовало самым пагубным образом, – заметил Эринрандир. – Даже не знаю, жив он еще или уже нет.

– Не знаю, можно ли назвать Маху особенно нормальной. Она крайне подозрительна и наговорила мне про всех столько гадостей, – сообщила Нол.

А затем энчечекисты узнали подробности беседы с Махой Барабос и о предложенном ею столь подозрительном угощении. Оборотиха-медведица сразу попала под подозрение из-за своего меда.

– А с другой стороны, было бы странно, если бы медведица не любила мед и имела мягкий характер, – размышлял вслух Эрирандир.

У оборотней с норовом очень сложно. Попробуй-ка уживись со зверем внутри. Удивительно другое – как Маха Барабос умудрялась сопротивляться Зову Леса. Медведица в ней должна была рваться с цепи изо всех сил. Да и ее достойный супруг тоже не выглядел буйнопомешанным. Такой себе большой плюшевый мишка – борец с безнравственностью. Подозрительно это.

«А паранойя – брысь!» – приказал Эрин.

– Делаем зарубочку – Миха и Маха. Мишки под большим подозрением, – решил ап-Телемнар, усилием воли заставляя себя не поддаваться на провокации подсознания. – И выдвигаем другие версии.

– И покажешь мне этот самый «Малиновый звон», который дала тебе Маха, – добавил Дзир, обращаясь к Нол. – У оборотней совсем иной метаболизм, чем у остальных. Ее успокоительное могло тебя так взбодрить, что потом больно было вспоминать.

А еще спецназовца сильно заинтриговала личность Сулемы Кранн-Тецц. Он тут же перезвонил какой-то Кураре и попросил уточнить положение семейства аптекарши в клановой иерархии. Выслушав ответ, Дзир преисполнился скепсисом:

– Совсем чахлая семья – малоизвестная Матрона, десяток мужчин и две девчонки, причем Сулема старшая, а вторая еще ребенок. Я не думаю, что она решилась бы на такую опасную интригу. Ей гораздо выгоднее войти на правах супруги в более сильный клан и делать карьеру уже там. Пошлем Вуза за… хм… аспирином, заодно и на красотку пусть внимательнее посмотрит.

Спорить с дроу Светлые эльфы не стали. Ему виднее, на что способны дровские девы в своем желании подняться по иерархической лестнице.

– А кроме того, если бы Сулема решила поразвлечься выведением монстров, то ее твари были бы с национальным колоритом, – уточнил спецназовец.

– Кстати, а что можно сказать про национальный колорит зубушех? – улыбнулась Нолвэндэ. – По-моему, и они, и дубы-душители, и грибы – это что-то из области лесной магии. А кто у нас наиболее склонен к такому роду волшебства? – И начала перечислять, загибая пальцы: – Дриады, лешие, наяды, сирены, русалки, кикиморы, оборотни, орки, гоблины и…

– И Светлые эльфы, – хмыкнул Дзир. – В той или иной степени. Мэллорны с эланорами чьих рук дело?

– Ты сравнил! – возмутился Эрин. – Мы с Нол в Колдубинске единственные Светлые, других нет. Кроме как в «Елочках».

– Пчелы, – напомнила мыслечтица и поморщилась. – Гляньте-ка сюда.

И она показала многократно увеличенные фотографии трупов.

– Что-то похожее на пчелиный укус, – согласился Эрин.

– В конце зимы пчелиный укус?

– М-да… Колдубинские пчелы неправильные и делают неправильный мед, – хмыкнул дроу.

Нолвэндэ нехорошо побледнела и тяжело сглотнула, вызвав у своего напарника желание немедленно обнять и пожалеть. Его собственные воспоминания о зубушках аппетитными тоже назвать было сложно. Но Эрин сдержался и лишь ободряюще похлопал девушку по запястью. Мол, не переживай, сладкого предлагать не буду.

– Тогда кто у нас еще под подозрением, кроме Барабосов?

– Все дриады, лешие и гоблины, – хмуро буркнул Эринрандир, – но дриады отпадают, – и виновато поглядел на ухмыляющуюся мыслечтицу.

– Почему? – удивился дроу.

А что оставалось делать? Пришлось признаваться. Хотя капитан ап-Телемнар знал, что рано или поздно о ночном допросе станет известно всему областному управлению, невзирая на все заверения и клятвы Дзира. Такое оставить в тайне просто невозможно.

Командир ДОБРа ржал так, что на ногах стоять не мог. Он катался по полу, икал и дрыгал ногами.

– Вуз сдохнет от зависти! Я сам сейчас помру! Ну я знал всегда, что ты бахнутый на всю голову, толкиенист хренов, но такого себе даже вообразить не мог.

– Смейся, спецназ, над разбитой судьбою, – довольно фальшиво пропел Эрин начало арии из оперы «Улицы чгунных батарей». – Мне даже в голову не приходило, как двусмысленно это все выглядело.

– Да уж, навел ты в Колдубинске шороху, проредил под-лесочек, – хихикал Дзир, вытирая слезы. – Придется моим парням здесь потрудиться, восстанавливая эльфийский статус-кво. Нол, а ты чего не смеешься?