(не) беги от меня, малышка

Ничего, посмотрим еще.

Мило улыбаюсь, скромно сложив руки на колени. Сижу с Богданом на заднем сидении, но такое чувство, что рядом с водителем и терплю домогательства.

Нужно что-то спросить у Вадима, наводящие вопросы задать. Но взвесив все «за» и «против», просто не хочу себя выдавать, и сделать хуже. Все свои догадки я выложу Харитонову, когда кое-что проверю.

Детский языковой лагерь организован на базе «Дворца творчества и юношества» в центре нашего города. Первый раз провожаю Богдана до самого класса. Всё с ним смотрим, читаем расписание.

Обещаю забрать в пять вечера, сразу после работы. Он вначале недоволен, но встречает друзей из гимназии, и всё становится на свои места.

Я отпускаю его. Стою ещё некоторое время, смотрю, как мой мальчик убегает по коридору с такими же как и он. И появляется в голове философская мысль о том, что я просто обязана его отпускать, нельзя держать у юбки вечно. Он вырастет, у него должна быть своя семья. Такая, какой у меня нет.

По этому поводу я даже немного грущу и решаю, что после работы загляну в аптеку и куплю тест на беременность. Пусть будет второй ребенок.

Вадим меня ждёт.

У него, видимо, других дел нет. Стоит у своего внедорожника, разговаривает по телефону. И я понимаю, что первое впечатление, которое он произвёл на меня, является истиной. Это бандит. Самый настоящий. Возможно, не сидел, потому что работает для отмазки глаз с детьми, но от этого мне не легче.

Если резко отказать сейчас, то можно подставить себя и выдать свои догадки.

Решаюсь играть забитую скромницу.

Мне идёт, и я умею.

– Это так неудобно, – говорю подошедшему ко мне мужчине. – Я бы хотела прогуляться.

– Нет ничего неудобного, – в его голосе появляется твёрдость. Это он вчера робел, теперь, когда я краснею и глазки опускаю, смелым становится. – Богдан предупредил, что вы скромная и тихая, но не думал, что это так приятно.

Ставлю ещё одну галочку в голове. Богдану отныне запрещено разговаривать с посторонними о маме.

И сватать тоже запрещено. Выбрал, блин, мамочке кавалера.

– Присаживайтесь, – он настойчиво, почти насильно усаживает меня на переднее сидение.

Интересно, а чем занимаются наши полицейские, отдел по борьбе с наркотиками? Может, его уже пасут? А тут я…

Господи, какой кошмар! Вот это я попасть могу!

– Что-то случилось?

– Утюг выключила?! – выкрикиваю. Первое попавшееся в голову.

– Поворачиваем? – обеспокоенно спрашивает Вадим.

– Нет-нет, там Иришка с работы позвоню, – беспокоюсь я.

– Из-за утюга что ли? – усмехается водитель, везёт меня к моему офису, даже не спросив, где я работаю.

Знает. Либо уже документы в спортивной школе посмотрел, либо Богдан мой проболтался.

– Знаете, Вадим Глебович, мы с Иришкой в своё время потеряли квартиры в пожаре. Сгорело дотла наше жильё. Меня на руках пожарный вынес из огня. Вообще-то, должна была умереть. Поэтому включённый утюг так сильно меня пугает.

– Понял, – вникает в суть Вадим, выворачивает с проспекта к зданию офиса. Вытягивает шею, глядя на стоянку машин. С его губ срывается фраза, которая делает предстоящий день ещё сложнее и тяжелее. – Харитоныч новую тачилу купил.

Я в этот момент умираю на секунду. Харитонов - мой босс. Купил новую машину. И бандит, закупающий в аптеке препараты без рецепта, знаком с ним.

Даже Пётр Григорьевич Алексеев, который стоит на крыльце нашего офиса…

Господи, в самом деле, Петр стоит! Настоящий, не иллюзии!

Я в Москве еще, что ли?

Сон или бред какой-то!

Вадим открывающий мне дверь и целующий на прощание руку. Слюняво и противно.

Босс, наблюдающий за этой эпичной картиной с крыльца кровавым ревностным взглядом. Пётр Григорьевич невероятно хорош, в дорогом синем костюме, по-столичному лощеный, привлекает внимание женской половины работниц. Но я подхожу к нему, смотрю в его тёмные глаза и понимаю, что… Не могу ему довериться. Учитывая вновь вскрывшиеся обстоятельства, от которых я до сих пор в ступоре.

Принимаю решение собрать максимум информации и связаться непосредственно с Григорием Юрьевичем. Он - человек фундаментальный, он разгребёт нашу помойку. А Петр не дорос до такого уровня, со своим разномастными любовницами. Как вспомню, так вздрогну.

– Привет, Лада, – очень тихо говорит Пётр. Вид у него немного изнеможённый, под глазами круги, скулы острые проявились.

– Доброе утро, Пётр Григорьевич. С приездом, – говорю я и, аккуратно обходя его, двигаюсь к проходной. Мне сейчас не до объяснений, не до личной жизни, к которой он , с некоторых пор, не имеет никакого отношения. Ну, екает сердце. Ну, ноет грудь внезапно, так, словно… По его рукам соскучилась.

Но это все второстепенно. Это – не стоит моего времени. Нужно поспешить. Я знаю, с чего начну. Харитонов уволил почти всех подчистую. Отчитался перед главным офисом. А затем кого-то принял обратно. На другое юрлицо. Тогда я посчитала это вполне приемлемым. Слишком мало работала в компании, но все же осознавала, что многие из уволенных специалистов – профессионалы своего дела, и у нас в провинции искать им адекватную замену долго и сложно. А потому не удивлялась и не придавала значения.

Я вообще в эйфории была от новой работы, от карьерного взлета, ужасно хотела закрепиться, показать себя с лучшей стороны. И в чужой монастырь со своим уставом не лезла.

Но сейчас ситуация выглядит по-другому.

А, учитывая только что полученную информацию…

Харитонов знает тренера Вадима. Значит, чисто теоретически, Харитонов может быть замешан… Боже мой… Это – очень серьезное подозрение. И совершенно понятно, что он не может проворачивать такое дело один.

А значит… Я выясню, кто вернулся из уволенных обратно в компанию, и кто может быть связан с поставками нелегала в аптеку.

А затем уже буду разговаривать с Григорием Юрьевичем.

Ну что, малышка, побегаем?

Всего я ожидаю при встрече с Ладой Леонидовной. Вот в самом деле, всего: нарочитого игнора, сурово сжатых губ, ярости, гнева, или ( тут чем черт не шутит) радости…

Но только не того, что в итоге получаю. Безразличия.

Полного.

Сухого кивка головой, отсутствующего взгляда, спокойного, немного сосредоточенного выражения красивого лица. Как у человека, полностью поглощенного работой.