Не бей его, это артист! Юные звезды советского кино: 1962–1972 годы
Шрифт:
И вновь вернемся в 1962 год.
24 июня на экраны вышла короткометражка «Мальчик с коньками», снятая Сергеем Гиппиусом на «Ленфильме» по прозе Ю. Яковлева. Сюжет: шел мальчишка на каток, нес под мышкой коньки. И когда повстречался ему посторонний человек, хотел уже пройти мимо. Но человек попросил о помощи. У старого солдата болело сердце, дало о себе знать боевое ранение. И уже не думал мальчишка о катке и о том, что опоздает. Он провожает пожилого человека домой, бегает за лекарствами, вызывает скорую… Мальчик спасал солдата. А значит, он тоже немножечко победил. Уезжая в больницу, ветеран пожалел, что не было у него на войне такого связного…
В детских ролях снимались: Игорь Селюженок (мальчик с коньками), Валя Нехнаева (девочка-фигуристка), Галя Гулина (девочка в телефонной будке).
В первый день июля на экраны страны вышла военная драма «Иваново детство», снятая на «Мосфильме» Андреем Тарковским по рассказу «Иван» Ю. Богомолова. Это была первая полнометражная картина Тарковского, который до этого, как мы помним, снял короткометражку «Каток и скрипка» (1961). И снова в центре сюжета его фильма была судьба ребенка – на этот раз 12-летнего мальчика военной поры, у которого на войне погибли родители. Видимо, тема сиротства тогда сильно занимала Тарковского, поскольку и в
В «Ивановом детстве» было две детские роли: Иван и девочка в грузовике, его подружка. Роль Ивана исполнил 15-летний московский школьник Коля Бурляев, роль девочки – 7-летняя Вера Митурич. Расскажем о каждом из них по порядку.
Для Бурляева это была пятая роль в кино. Сниматься он начал в 1960 году, исполнив главную роль в дипломной короткометражке Андрея Михалкова-Кончаловского «Мальчик и голубь», на которой, собственно, и произошло его знакомство с Тарковским.
Афиша фильма «Иваново детство»
Бурляев попал в большое кино случайно. Гулял по улице Горького, как вдруг попался на глаза Кончаловскому, который как раз искал главного героя для своей короткометражки. Поговорив с Бурляевым, предложил приехать на «Мосфильм» и попробоваться. Проба оказалась удачной. А теперь послушаем рассказ самого Николая Бурляева:
«1960 год. ВГИК, учебная тон-студия. Стоя в темном зальчике перед микрофоном и глядя на экран, озвучиваю первую в жизни свою роль в дипломном фильме Андрея Кончаловского „Мальчик и голубь“. Дверь в коридор распахнута. Заходит какой-то человек, застывает на пороге. Лица не видно, только контуры, тень. Чувствую, что „тень“ внимательно следит за моей работой. К „тени“ подошел А. Кончаловский, они о чем-то недолго, тихо беседовали, и „тень“ исчезла.
– Кто это? – спросил я Кончаловского.
– Это мой друг, Андрей Тарковский.
Имя мне ни о чем не говорило.
Спустя несколько месяцев мне позвонил Кончаловский и сказал:
– Читай рассказ Ю. Богомолова „Иван“. Андрей Тарковский хочет попробовать тебя на главную роль…».
Прервем на время рассказ артиста и сообщим, что за это время Бурляев успел сняться в двух фильмах: «Мишка, Серега и я» (1961; пионер из подшефного класса), «Суд сумасшедших» (1961; Сэм, сын Сузи). Кроме этого, его уже утвердили на две новые роли в картины «Без страха и упрека» (главная роль – Юра Сорокин) и «Вступление» (Олег). Однако, как покажет будущее, все эти роли не шли ни в какое сравнение с тем, что предложил ему Тарковский.
И еще. В фильме «Мальчик и голубь» снимался Владимир Шурупов, профессиональный актер, который настолько пленился игрой юного актера Коли Бурляева, что привел его в свой Театр имени Моссовета, чтобы показать режиссеру Юрию Завадскому. Этот показ завершился тем, что Бурляева задействовали в одном из спектаклей – «Ленинградский проспект» по пьесе И. Штока, где ему досталась роль 14-летнего Васи Забродина, внука Василия Павловича Забродина (эту роль исполнял Николай Мордвинов). Юный артист сыграет с выдающимся мастером в 150 спектаклях. А после того как в 1966 году Мордвинов скончается, Бурляев уйдет из театра.
Но вернемся к рассказу Николая Бурляева о фильме «Иваново детство»:
«До Тарковского рассказ „Иван“ экранизировал другой режиссер, который не справился с этой работой. Производство фильма было остановлено (отметим, что снято было уже 1 тысяча полезных метров пленки! – Ф.Р.). Завалившего работу постановщика заменили выпускником ВГИКа Андреем Тарковским (он оказался единственным режиссером „Мосфильма“, кто согласился переснять картину. – Ф.Р.). Он начал дело с нуля: переписал заново сценарий, заменил всех актеров. В наследство от прежней картины осталось несколько толстенных альбомов с фотографиями сотен претендентов на роль Ивана. Видимо, для того чтобы укрепить во мне чувство ответственности, Тарковский дал мне посмотреть эти альбомы. После чего я крепко засомневался, что у меня есть шанс быть утвержденным на главную роль. Режиссер неотступно был рядом. Он сам выбирал для меня одежды в костюмерной: рвал на мне рубахи, дырявил ватники, пачкал о стенку, „фактурил“ штаны. Он часами сидел подле меня в гримерной, отыскивая нужный облик: заставлял перекрасить волосы в пшеничный цвет, оттопырил уши, подтягивал вверх нос, заставлял рисовать на моем лице веснушки, ссадины, царапины…
Такого количества кинопроб у меня больше не было ни на одну роль. Тарковский пробовал меня в различных сценах с различными партнерами. Уже на пробах он объявил, что в картине у меня самая трудная сцена – „игра в войну“.
– У Андрона в фильме ты плакал от лука… Здесь ты должен будешь заплакать по-настоящему, прямо перед камерой… К началу съемок ты должен обязательно похудеть… Актер должен уметь все! Должен разрыхлять свою душу… свои чувства…
Ассистенты Тарковского снабжали меня книгами об ужасах войны, явно по его указанию. Особенно врезалась в память страшная книга „СС в действии“. Тарковский готовил меня, 14-летнего пацана, к роли, внушая предельно серьезное отношение к работе. Он рассказывал о том, как работают крупнейшие актеры…
Съемки „Иванова детства“ мы начали в киноэкспедиции в городе Каневе (на дворе было начало августа 1961 года. – Ф.Р.). Жили в современной гостинице на высоком берегу Днепра, воздвигнутой по указанию Н. С. Хрущева, продуваемой в осенние ненастья всеми ветрами. Над гостиницей, на самой вершине горы был похоронен Т. Г. Шевченко.
Как часто водится в кино, в первый съемочный день снимали заключительные кадры фильма: „последний сон Ивана“, игру с детьми в прятки подле вкопанного в песчаную днепровскую косу уродливого черного обгорелого дерева. Работа началась с легкой сцены в теплый солнечный день. И режиссер, и вся труппа трудились в купальных костюмах. Каждый, улучив свободное мгновение, с наслаждением плескался в ласковом Днепре…
Каждое утро вся группа во главе с режиссером загружалась в старенький пузатый автобус, который, притормаживая, сползал с нашей Тарасовой горы и вез нас на различные точки близлежащей натуры, выбранной Тарковским и В. Юсовым. Почти каждое утро в автобусе, глядя на меня, Андрей говорил:
– Ты худеть собираешься? Во будку отрастил… Разве скажешь, что мальчик из концлагеря?.. Умоляю, кормите его поменьше, – обращался он к моей матери…
Однажды оператор
В. Юсов, второй непререкаемый авторитет в группе, коварно подшутил надо мною. Для предохранения от болотной воды, кажется, по его же совету, актерам изготовили полиэтиленовые костюмы, защищавшие ноги и грудь. Через пять минут после погружения в них в болото эти „предохранительные“ костюмы наполнились холодной водой и всю оставшуюся часть рабочего дня приходилось терпеть болотный дискомфорт. К концу съемки от холода стучали зубы. Видя, что работа идет к концу, оператор посоветовал мне:– А ты пописай в штаны – будет теплее. Мы так в армии согревались.
Абсолютно доверяя серьезному и уважаемому Вадиму Ивановичу, я исполнил его совет:
– Ну как? – через некоторое время спросил оператор, – теплее?
– Да нет… Вроде так же холодно…
Узнав о проделке оператора, Тарковский прореагировал двояко: он и посмеялся трагикомической ситуации, правда сдержанно, не афишируя происшествия, но и с состраданием глядел на меня: копошась в болотной тине, жиже, стуча зубами от холода, я сам смеялся над своим положением и над шуткой любимого оператора. Тарковский приказал извлечь меня на берег, переодеть – и закончил съемку.
Как говорилось выше, Тарковский с самого начала, с кинопроб начал морально подготавливать меня к „самой трудной сцене в фильме“, к „игре в войну“, когда Иван, глядя на шинель, висевшую на стене, представляет, будто это фашист, убивший мать, начинает плакать и сквозь слезы говорить, судить „убийцу“. Тарковский рассказал мне, что Жан Габен, вживаясь в роль, иногда даже живет в декорации фильма. Жить в декорации я не мог, но в долгожданный день съемки „игры в войну“ пришел в павильон за несколько часов до всей группы. Настраиваясь на предстоящую сцену, сосредоточенно оделся, загримировался, старался ни с кем не вступать в контакт. Пока никого не было, бегал по пустой декорации, „накачивал“ состояние. Когда незаметно появилась группа, бегал по отдаленным от них закуткам. И вот уже все готово к съемке, ждут только меня… Чувствую это и прихожу в панику, потому что плакать мне не хочется совершенно. „Актер должен уметь все!“ А я не умею… не могу заплакать… Злюсь на себя. Обессиленный, мечусь по декорации. Нахожусь на грани сознания, истерики…, но „сухой“, бесслезный…
А Тарковский не подходит ко мне, издали наблюдает за моими действиями. И вот, когда струна натянулась до предела, он внезапно направился ко мне и… начал утешать: „Коленька, миленький, да что ж ты так мучаешься? Ну, хочешь, я отменю эту съемку? Бедный ты мой…“
От его утешения, от благодарности к нему и жалости к себе меня словно прорвало, слезы потекли сами собой.
Тонкий психолог, Андрей Тарковский добился своей цели. Он немедленно привел меня к камере и снял сцену…».
Отметим, что осенью 1962 года в конкурсную программу Веницианского кинофестиваля будут отправлены две картины: «Мальчик и голубь» и «Иваново детство». И оба фильма будут удостоены призов. И хотя Бурляева там не было, однако в этих победах была и его доля – причем весомая (как-никак в обоих фильмах он играл главные роли).
Между тем в 1964 году Бурляев поступил в Школу-студию имени Б. В. Щукина, причем сразу на 2-й курс актерского факультета. И продолжал активно сниматься в кино, записав на свой счет роли в следующих фильмах: «Строгая игра» (1964; Андрейка), «Метель» (1965; улан), «Герой нашего времени» (1966; слепой), «Мальчик и девочка» (1966; главная роль – Мальчик).
В 1965 году творческая судьба вновь сведет Бурляева с Тарковским: в фильме «Андрей Рублев» молодой актер исполнит роль Андрейки – мастера по отливке колоколов. Фильм выйдет на экраны страны с некоторым опозданием – в 1971 году.
В последующие годы Бурляев снимется еще в трех десятках картин, а также снимет несколько фильмов как режиссер. С 1992 года он является президентом Международного кинофорума «Золотой витязь».
И вновь вернемся в самое начало 60-х.
В том же июле 1962 года на широкие экраны страны вышел один из первых детских фильмов, снятых на киностудии «Молдова-фильм», – «Человек идет за солнцем» режиссера Михаила Калика. Это был поэтический рассказ о мальчике, идущем по любимому городу за солнцем и встречающем на своем пути людей – добрых и злых, чутких и равнодушных. В главной детской роли (Санду) снялся Нику Кримнус, для которого эта роль была дебютной. В следующем году он снимется еще в одном фильме: «Компаньерос» (1962; Федя), после чего его актерская карьера завершится.
В самом начале августа 1962 года на экраны страны вышла блистательная комедия Ролана Быкова «Семь нянек». Отметим, что это был дебют Быкова на режиссерском поприще, причем первый блин не вышел комом, а даже наоборот – очень даже получился. С этого момента в советском детском кинематографе на одного замечательного режиссера станет больше.
Фильм снимался в творческом объединении «Юность», которое, как мы помним, было создано на «Мосфильме» в 1959 году. Руководил им в ту пору патриарх сказочного кино Александр Птушко, который год назад снял в «Юности» фильм «Алые паруса» – романтическую историю о первой любви по прозе А. Грина. «Семь нянек» относились к другому жанру – это была воспитательная комедия о трудном подростке Афанасии Полосухине, которого дружная бригада комсомольцев с часового завода взяла на воспитание из детского дома. Несмотря на непростой характер подростка, комсомольцам в итоге удается сделать из него полноценного гражданина.
Поиски актера на роль Афанасия были весьма нелегкими. Быкову необходимо было либо найти настоящего подростка 15 лет, обладающего незаурядными актерскими данными, либо переложить эту роль на плечи кого-нибудь из студентов ВГИКа или театрального училища, кто внешне был похож на подростка. Режиссер пересмотрел целую армию и тех, и других (одних мальчишек 13–14 лет – порядка двух тысяч). Среди профессиональных актеров на эту роль пробовались: Виктор Носик, Александр Лебедев, Герман Качин, Михаил Кононов, Сергей Никоненко. Двое последних выглядели сильнее всех остальных, но Быков все равно не был до конца удовлетворен выбором. Дело дошло до того, что в один из моментов он решил сыграть эту роль… сам. Но худсовет «Мосфильма» это дело не одобрил. В итоге в середине июля 1961 года главными претендентами на роль Афанасия оказались 16-летние Никита Михалков, Валера Рыжаков (о нем мы еще расскажем чуть позже) и Сеня Морозов.
Репетиции с ними проходили дома у Быкова, и он муштровал ребят так, как не каждый старшина гоняет своих подчиненных. Пот с юных актеров лил в три ручья. В итоге симпатии режиссера оказались на стороне Михалкова и Рыжакова, а с Морозовым он решил расстаться. После одной из кинопроб Быков тому так и сказал: «Сеня, извини, но Никита и Валера – все же посильнее тебя, попрофессиональнее. Я не могу тратить на тебя много времени». Но случилось то, чего Быков ну никак не ожидал.
4 августа 1961 года состоялся очередной худсовет по пробам. Были представлены три пробы на роль Афанасия: Михалков, Рыжаков и Морозов. Быков настаивал, чтобы выбрали Михалкова либо Рыжакова, но худсовету понравился Сеня Морозов. Его и утвердили.