Не бойся друзей. Том 2. Третий джокер

И захохотал. У Журналиста не было никаких оснований относиться к репортёру сочувственно или просто снисходительно. Слишком Волович много крови ему попортил в последние годы.

Репортёра, похоже, эти слова взбодрили. Полулёжа он сверкнул в сторону остряка своими выразительными выпуклыми глазами, но ничего не сказал. Просто запомнил до подходящего случая.

…Юрий, Николай и братья Кузнецовы во главе кое-как собранного отряда добровольцев, сориентировавшись и определив, как ближе всего пройти к оружейной комнате, приостановились у ведущего в нужную палубу трапа.

На кораблях Его Величества, ещё со времён адмирала-пирата Дрейка, командование не доверяло своим матросам, набираемым из всякого сброда. Им не только огнестрельного оружия не полагалось, иные майоры даже у карманных ножей приказывали срубать острия. Во избежание!

Поддержанием порядка занималась корабельная морская пехота, исполняющая вместе с основными функциями роль военной полиции, к флоту как бы не относящаяся и пребывающая с ним в перманентной вражде. Кубрики рядовых морпехов и каюты их офицеров располагались между помещениями матросов и офицеров плавсостава. На случай возможного бунта.

Этого и не учли Бекетов с Карташовым. Общесудовая боевая тревога морской пехоты не касалась, пока не начиналась десантная операция, и все ребята с красными погонами и в беретах вместо бескозырок находились на своих штатных местах. В частности, внутри и снаружи оружейки несли службу два полных отделения, да и остальные размещались поблизости, готовые в случае боя исполнять обязанности санитаров-носильщиков и прочих «подай-принеси».

То есть Юрий вёл свою команду, как выражаются американцы, «прямо в открытый гроб». И шансов на успех у них не было абсолютно никаких.

Ни о чём таком не подозревая, Юрий шагнул на первую ступеньку трапа, держа пистолет в правой руке слегка на отлёте. В случае чего и выстрелить — секундное дело, и просто ударить рукояткой, если потребуется.

В следующую секунду случилось совершенно непонятное.

Вся правая сторона крейсера исчезла, словно её отсекло взмахом гигантского ножа. Будто бы не из броневой стали был склёпан двухсотметровой длины корабль, а слеплен из мягкого пластилина.

Там, где должна была оказаться (и хлынуть внутрь «Гренвилла» всё сметающим цунами) океанская вода, Юрий с Николаем и их спутники увидели огромное, как актовый зал Морского собрания, помещение. И в нескольких шагах, возле глубокого кожаного кресла и письменного стола, трех очень красивых и чрезвычайно легко одетых девушек, каждая ненамного старше двадцати лет.

— Шагайте, шагайте сюда, — мелодичным голосом предложила стоявшая чуть впереди других светлая шатенка с распущенными по плечам густыми прямыми волосами. Прежде всего Бекетов обратил внимание на её глаза, потом на длинные ноги, только в самом-самом верху прикрытые короткими голубыми шортами, и уже потом на её руку, что лежала на кнопках наклонного, непонятного назначения пульта.

— Да быстро, быстро, — почти выкрикнула другая, платиновая блондинка, — сейчас всё закрыться может к … — она отчётливо и довольно затейливо разъяснила, к какой именно матери, словно для неё (да и подруг) это было вполне привычное словосочетание, потом негромко ойкнула, осознав свою оплошность, но отнюдь не смутилась. Будто всю свою жизнь на флоте или в армейских казармах провела.

Девушка всё сделала правильно: от бодрящих слов первоначальный ступор прошёл, и сначала первые пять «моряков», а потом и толпящиеся за ними «волонтёры» торопливо, будто проём в странное место уже начал закрываться, перебежали из коридора в зал.

Здесь Юрий заметил ещё одну фигуру — представительного мужчину в чрезвычайно дорогом костюме цвета ружейной стали, похожего на отнюдь не бедствующего короля в изгнании. Этот стоял двумя метрами правее первой девушки, неподвижный, как манекен из витрины.

Красавица перехватила его взгляд.

— А! Сейчас. Дядюшка, ты можешь сесть вон там и больше ни во что не вмешивайся…

Мужчина послушно повернулся, дошагал до кресла, опустился в него и снова замер.

— Он что у вас, лунатик? — изумлённо спросил Бекетов, будто больше ничего удивительно вокруг не было.

— Вроде того… — будто с сомнением ответила девушка.

— Нет, вы объясните, что происходит, куда мы попали и что это значит? — внезапно загорячился стоявший на шаг позади Юрия Николай. У каждого встреча с невероятным вызывает разные эмоции. Егор вот и его братья предпочитали молчать, не особенно стараясь вникать в суть дела, зато без помех рефлектирующего разума любуясь беззастенчивой полунагой красотой. У самой первой, например, не только все ноги на виду, у неё и голая грудь сквозь рубашку просвечивает.

— Кто мы — скоро узнаете, а что это значит — извольте заглянуть в собственное недалёкое будущее…

Девушка что-то сделала ладонью над пультом, изображение внутренностей крейсера начало смещаться вверх и вправо. Бекетов и все остальные увидели просторный отсек батарейной палубы перед броневой дверью, за которой помещалась оружейная комната. Там разместились вдоль переборок два десятка морских пехотинцев с автоматическими карабинами и тяжёлыми флотскими револьверами на изготовку.

Их поднял по тревоге и только что, на глазах «валькирий», привёл в полную боеготовность Арчибальд.

Теперь флотскую несдержанность проявил уже Егор, выдохнув не очень длинный «загиб» из своего старшинского лексикона.

— Стоило вам, мальчики, подняться по трапу… — Зеленоглазая красавица кивнула старшине: — И — оно самое!

Тему не стала развивать, просто улыбнулась так, что у Юрия вдруг сжалось сердце. И едва ли от мысли о только что просвистевшей над головами косе судьбы.

— Проходите вон в ту дверь, присаживайтесь к столу. Марина, скажи слугам, чтобы всем приборы и прочее подавали. И выпить побольше и покрепче. Господа офицеры и сопровождающие их лица устали и перенервничали…

«Надо же, — подумал Бекетов, — сразу в нас с Николаем офицеров различила». Хоть и был Карташов всего лишь «поручиком запаса по механической части», а право на серебряные погоны с тремя звёздочками имел.

— А ты?

— Да я сейчас… — Маша начала набирать код вызова Сильвии. Они своё дело сделали, теперь пусть специалистка и с Арчибальдом, и со всеми остальными разбирается.

Она посмотрела вслед потянувшимся в столовую гостям. И шедший впереди парень, очевидный предводитель, тоже обернулся. Совсем как в песне, что Мария слышала в Москве от Фёста: «Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она, чтоб посмотреть, не оглянулся ли я». Остроумная стилевая конструкция ей сразу понравилась.

Глаза их встретились и оставались «в огневом контакте» целую секунду, если не две.

Герта держала в руке свой очень дорогой по меркам даже самых гламурных тусовщиков портсигар, смотрела на спускавшихся по лестнице Президента, Мятлева и Журналиста. Вдали по-прежнему продолжалась частая, локализованная по нескольким секторам стрельба.

Чтобы выглядеть естественнее, взяла сигарету, выразительно посмотрела на Мятлева. Тот чисто машинально, не думая, что на него смотрит «шеф» (да какой он сейчас шеф?), выхватил из кармана зажигалку, поднёс девушке огонька.