Не бойся темноты

Даниэль некоторое время молчал. Томка повернула голову в его сторону. Его нежные пальцы очертили линию подбородка, пробежались по шее и хриплых рык вырвался из груди молодого человека. В глаза она не смотрела. Боялась на чисто интуитивном уровне. Зажала дрожащие ладони между коленями и произнесла:

— Отвези меня домой.

Томка ожидала, что Даниэль воспротивиться и станет уговаривать ее. Но он всего лишь отодвинулся, пристегнулся и равнодушно бросил:

— Как скажешь.

У Томки от обиды дрогнули губы, и предательские слезы были готовы вот-вот покатиться из глаз. И она отвернулась, прислонилась лбом к окну, смежала веки. Вдох. Выдох. Еще и еще. Во так-то лучше. Никаких эмоций. Никаких слез.

Когда автомобиль подъехал к дому Гринов, Томка взяла себя в руки, и, улыбнувшись, тепло поблагодарила за прекрасный вечер. Даниэль равнодушно пожал плечами. Не попытался поцеловать.

— Прощай, — прохладно сказала девушка, закинула рюкзак на плечи и поплелась к парадному входу.

Одна радость — мистер Грин не станет читать мораль сегодня вечером. За спиной Тамара отчетливо слышала, что машина не еще не отъехала. Она обернулась уже перед тем как захлопнуть за собой дверь и заметила, что Даниэль вышел из машины и, облокотившись о машину смотрит ей в след и нервно курит сигарету. Заострять внимание на этом Томка не стала, громко хлопнула дверью и облегченно выдохнула. Десять шагов от машины до двери показались целой вечность.

«Я устала» — подумала девушка, — «Мне просто нужно хорошенько выспаться и на свежую голову я во всем разберусь»

Той же ночью Даниэль Карлайл рассматривал совершенно пьяными глазами звездное небо. Он небрежно развалился в плетеном кресле, которое собственноручно вытащил из дома. Кресло было изодранное, заляпанное штукатуркой. Но ему было глубоко на это наплевать. На улице было очень холодно. Весна еще не вступила в свои законные права и по ночам случались заморозки. Не смотря на это, молодой человек был в одной рубашке, с рукавами, закатанными до локтя. И не было в этом ничего удивительного. Холода он уже не чувствовал очень много лет.

Напивался он методично и целенаправленно. Пытаясь забыться. Отрешиться от той пустоты, что съедала его день ото дня, из года в год. Заглушить тот ненасытный голод, что сжигает все внутренности, затуманивает разум сильнее любого алкоголя.

Внезапное движение за спиной. Даниэль не меняя позы, наклоны головы и выражения лица говорит:

— Явился.

Из-за кустов появился серебристый тигр. Он не спеша пересек террасу и разлегся напротив молодого человека.

— Пришел проверить?

Кивок мохнатой головы, вывел Даниэля из себя. Стакан с бренди полетел в тигра. Тот ловко увернулся и злобно уставился на парня.

— Я держу слово, — прошипел Крлайл.

Снова удовлетворенный кивок.

— Оставь меня. Возвращайся в свою берлогу.

Тигр не спешил уходить. Он снова разлегся на каменных плитах. Его карие глаза сверкали и светились в темноте, как и у вех кошек. Карлайл поежился под этим испытывающим и строгим взглядом. Впрочем, как и всегда. Прошло несколько долгих минуту и Даниэль, наконец, произнес:

— Тамара видела ее. Она сегодня вышла из зеркала.

Тигр не отреагировал. И это показное равнодушие еще больше взбесило молодого человека.

— Я и не сомневался. Ты никогда ее не любил. И тебе плевать на все ее слабые попытки вернуться, — Даниэль говорил с жаром, то сжимая, то разжимая кулаки, — Потому что ты ее убил. Так ненавидел, что убил. Чем мама тебе мешала?!

Последние слова он выкрикнул уже в пустоту. Тигр ушел. Оставив обвинения без ответа. Красная пелена ярости застилала Даниэлю глаза. Он вскочил на ноги, отбросил ни в чем не повинное кресло. То жалобно скрипнув, кувырком покатилось по каменным ступеням.

— Сбежал, — горько сказал Карлайл сам себе, — Оставив одни вопросы без ответов. Но ничего я подожду еще немного. Осталось совсем немного.

Лунный свет мягко обрисовывал небольшую спальню, где на одной из кроватей убийственно крепко спала Тома. Она лежала, обняв руками и ногами одеяло. Волосы, заплетенные в косу, растрепались и нежными облаками обрамляли юное лицо.

Эдвард Карлайл долго наблюдал за девушкой. Картина умиляла и забавляла одновременно. Давно забытые чувства. На Тамаре была смешная голубая пижама с пингвинами. Во сне девушка выглядела настолько беззащитно, что от жалости у мужчины защемило сердце.

«Что в тебе такого необычного» — думал он, пытаясь понять — почему дух Лары выбрал именно ее. Он осторожно присел на край постели и провел ладонью по косе, небрежно упавшей Томе на плечо. Она даже не пошевелилась. «Оставь ее. Уходи. Сейчас», — шептал внутренний глосс, но он не двигался и почти не дышал.

«Даниэль» — думал Эдвард с горечью, — «Мой глупый мальчик. Я пытался уберечь тебя. Защитить. Не смог. Ты сам идешь навстречу своей погибели»

На соседней кровати заворочалась Олька, и мужчина замер, стараясь слиться с ночными тенями. Как назло следом зашевелилась Тамара и распахнула еще сонные глаза. Эдвард молчал. Девушка тоже. Она не сводила растерянного взгляда с незнакомца, силясь понять, снится ей это или нет.

Мужчина наклонился к ней настолько близко, что Томка ощутила еще едва слышное дыхание на своем лице.

— Не кричи, подругу разбудишь, — прошептал он и, поднявшись, уверенно направился к балкону.

Томка вскочила с постели и кинулась следом. Незнакомец не обернулся, но остановился, словно ожидая, что девушка подойдет поближе. Осмелиться или нет.

Губы Эдварда растянула едкая усмешка. Осмелилась. Стоит и смотри на него своими наивными глазенками и ждет чего-то. У этой девушки точно отсутствует инстинкт самосохранения. Впрочем, мужчина это понял еще при первой встрече. Это ж надо любезничать с тигром.

— Что тебе? — спросил он оборачиваясь.

— Я…мне…я вас знаю. Зачем вы здесь?

Эдвард покачал головой.

— Забудь. Меня здесь не было. Не говори никому. Поняла?

Голос мужчины звучал довольно угрожающе, но как ни странно, Томка его совсем не боялась. Но разве, что самую малость. Собственно об этом она и намеревалась сообщить незнакомцу, что бы стереть с лица брюнета самодовольное выражение лица и уже открыла рот, как тот одним прыжком перепрыгнул через балконную ограду. Томка кинулась к перилам и перегнулась, в страхе, что мужчина покалечиться. Это ведь второй этаж! И каково было ее удивление, когда в следующую секунду на аккуратно подстриженном газончике мистера Грина оказался серебристый тигр. Он мягко выгнулся в прыжке и, преодолев кусты, не спеша направился по улице.

— Это он, — потрясенно прошептала Томка.

Она наблюдала за тигром ровно до того момента, пока он не скрылся за поворотом. Затем вернулась в комнату и упала на кровать.

— Томка, ты чего колобродишь? — послышалось недовольное ворчание подруги из под одеяла.

Тамара, не отрывая взгляда от потолка, пыталась осмыслить то, что только что увидела.

— Оль! — позвала она, — Ты спишь? Оль?

— Ну чего тебе, — сонно пробурчала подруга и села в постели, — Мне такой чудный сон приснился. Обломало на самом интересном.