(Не) бойся зверя

Забавно вышло. Я частенько влипаю в какую-нибудь задницу, и на этот раз задница оказалась Александра Грэха.

— Это правда твой пляж?

— Нет, я просто наврал ей.

Стараясь не концентрироваться на оголенных ягодицах оборотня, я шла за ним, широко улыбаясь себе под ноги. Солнце скрылось и, хотя стало значительно прохладнее, это не умоляло меня гореть от произошедшего.

— Ни полотенец, ни сменной одежды, как же мы…

Не дав мне договорить, Александр накинул на меня полотенце, обнял сзади и, убрав волосы, прижался губами к шее.

Я ахнула и сжалась от мощного удар тока прошедшего по телу. Сердце неожиданно забилось сильнее, а руки Алекса сжали меня крепче.

А дальше…

Дальше мои губы нашли его, потому что я была бессильна против его влияния.

33 Катя

Гром прогремел над нашими головами и через секунду заморосило, в следующее мгновение на нас обрушился сильный ливень.

Мы бросились к машине, я — держа полотенце, Александр собирая вещи оставленные на песке.

— Вот так освежились! — кутаясь в большое махровое полотно я взглянула на оборотня, который расстелил сухое полотенце на сиденья. Откуда они у него вообще? — Возьми, тебе надо вытереться.

— Сиди, мне не холодно.

— Но ты мокрый, — я протягиваю полотенце, даже не думая как выгляжу перед мужчиной, взгляд которого, словно раскалённая капелька скользит по моей шее вниз, по ключице и груди, заостряясь на торчащих сосках. Касаясь их, обжигая и лаская и все только взглядом… пока что…

Он вытирает шею и грудь полотенцем, я подмечаю, как он сглатывает, отворачивается, не смотрит на меня, но протягивает обратно полотенце.

— Я отвезу тебя домой, а сам поеду в офис.

Ливень разбавляется громом, молнией и градом. Только мне почему-то спокойно…было! до этих слов.

Александр повернул голову и бросил на меня испепеляющий взгляд.

— Иногда, чтобы найти правильный путь, нужно просто дать себе время и пространство для размышлений, — произнес он тихо, но его слова звучали уверенно и даже мудро. Правда создалось впечатление, что хоть он и сказал это мне, но адресовал это самому себе.

Я ничего ему не ответила, только проглотила ком обиды за наградившее меня возбуждение, которое испепеляло меня изнутри. Чувство незавершенности так и моячило перед глазами и в трусах. К чему тогда все эти нежности, не понимаю.

Может это месть за то что я отказала ему, когда он мне предложил спать с ним за «отдельное вознаграждение»?

Мы отправились в загородный дом, автострада не казалась такой стремительной и чуждой. Путь был не длинный, и с каждым километром напряжение уходило, оставляя место новым мыслям.

Погода испортилась, небо затянуло тучами, и я сама не заметила, как уснула. Теплая ладонь Алекса легла на мою ногу, глаза открывались с трудом.

— Прости, что разбудил, но мы приехали.

От некогда теплого, как солнечные лучи голоса, ни осталось и следа. Александр сейчас полностью воплощал погоду, а плакать, подражая небу, должна, видимо я. А Саша… Саша хоть и был ко мне слишком близко, сейчас казался далеким и отстраненным.

— Я сделала что-то не так?

В такие моменты сердце живет своей жизнью и играет на перегонки со временем. Главное не останавливаться, и не важно кто быстрее… все что мне сейчас было важно, это он. Его взгляд и касание, его шепот, тепло его рук, дыхание, обжигание моих губ его.

Не хочу думать о том, что это все игра.

Оборотень отстранился на мгновение, его глаза сверкнули вместе с молнией. Плотная тишина, нарушаемая лишь едва слышным стуком дождя по стеклу, казалась напряжённой струной, готовой вот-вот лопнуть.

Он глубоко вздохнул, и его дыхание, горячее и тяжелое, обожгло мою кожу. Уверенность и сила, исходящие от него, захватывали и лишали возможности думать о чём-либо ещё.

Чувствовал ли он то же самое?

Границы начали размываться; я ощущала его мощь и дикость, но также и трепетную заботу, которая казалась не совместимой с его сущностью. Он словно боролся с самим собой, разрываясь между желанием защищать и инстинктом овладеть мной.

Его руки, крепкие и властные, сначала держали меня на расстоянии, словно ему нужно было удостовериться, что я — действительно реальность, а не видение. Но затем он медленно, но решительно, прижал меня к себе, перетащив на свои колени, будто это было единственным способом ощутить мою теплоту и убедиться, что я не исчезну, не сбегу.

Снова гром и я вздрагиваю, прижимаясь почти обнаженным телом к такому же полуобнажённому телу. Горячему, жаждущему, живому, желающему большего, чем просто прикосновения.

Я прижимаюсь к его паху, касаюсь своим животом его. Кажется, столь близко я еще не была ни к одному мужчине. Его член упирается в меня, и нет здесь двойственных желаний. Только одно, очень порочное, очень горячее, уверенное.

Внутри все вибрировало, горело, ныло и предвкушало неизвестное.

Захватив мою шею, он снова потянулся к моим губам, и в этот раз поцелуй был не столь нежным как предыдущий, но наполненный чем-то глубоким и древним, как будто он извинялся за ту ярость и внезапность, с которой все началось.

Мир вокруг нас сократился до маленького пузыря, заполненного звуками наших бьющихся сердец и каплями воды, стекающими по нашим телам и по стеклу снаружи.

В этот момент я понял, что никакие слова не нужны. Между нами шли немые переговоры, где каждый жест это целое предложение, каждое прикосновение — сродни поэме.

— Катя, ты ведь понимаешь, если мы продолжим, то все это закончится сексом прямо в машине?

Я опустила глаза и почувствовала, как сердце забилось быстрее. Хоть и ожидала такой поворот, но понятия не имела, как реагировать на столь откровенное заявление вслух.

Шло бы оно все своим чередом, у меня бы и времени не было думать. Ведь все нормально и естественно, он взрослый мужчина, я девушка, которая ему нравится, а он нравится мне, но что-то меня тормозит, когда передо мной встает остро главный вопрос.

А встал этот вопрос, мягко говоря, в прямом смысле.

В голове мелькали сотни мыслей, а дыхание стало неровным под почти оглушающую тишину. Я знала, что этот момент требует ясного и хорошо обдуманного ответа, ведь ставки в этой игре были слишком высокими. Только вот времени на обдумывания не было совсем.