Не будите Гаурдака

— Только умоляю тебя, тихонько!..

— Понял, не глухой… — буркнул ковер. — Показывай.

И, едва Иванушка со своим мечом наизготовку занял место автопилота, мягко, как взлетающий осенний лист, поднялся с корявого жесткого лежака и призрачной тенью заскользил сначала по спальной пещерке, а затем и по главной — туда, где под самым потолком, метрах в десяти от пола, в полном мраке по-прежнему светилась неяркая, но от этого не менее жуткая полоска белого света.

Добравшись до завала, Масдай, не говоря ни слова, завис в полуметре от потолка и замер, словно фанера над Шантонью.

Царевич намек понял: настал его черед действовать.

Осторожно опустившись на живот, он прополз на локтях метр пыли и шатт-аль-шейхского ворса, отделяющих его от светящегося просвета, поморгал, позволяя глазам привыкнуть, и прильнул к нему, как к амбразуре.

Открывшаяся перед слегка слезящимися, несмотря на предосторожности и подготовительные мигания глазами картина маслом по колбасе оправдала его самые худшие ожидания.

Оставшийся на той стороне завала кусок пещеры был ничуть не меньше того, что был выдан случаем и действиями разбушевавшегося Адалета в их распоряжение — тоже с отнорочками, сложенными в аккуратные кучи библиотекой и в кучи неаккуратные — разнообразными неопознанными предметами. Точно так же у самого дальнего хода — ведущего наружу, предположительно — стояло высокое зеркало, только целое. Точно так же висел в паре метров над полом светящийся шар величиной с арбуз — люстра подземелий. Точно так же кипела на тошнотворного вида дровах (У Адалета гораздо лучше они получились, не без гордости отметил Иванушка. Хоть и пытались расползтись при каждом удобном случае) в мятом котелке мутноватая вода, только распространяя слабый запах не успевших рассыпаться под прикосновением человека собранных сто лет назад трав.

Единственным отличием было количество людей, собравшихся вокруг импровизированного чайника.

Его окружили плотным кольцом семеро колдунов с кружками наперевес.

Капюшоны их плащей были откинуты.

— Тополь Выхухоль… — удивленно ахнул лукоморец, узнав одного из них. — То есть, Попой Вухо… нет, Пополь Вух?.. Но?.. И он тоже?..

Вода со всеми примесями в этот момент, судя по всему, дошла до кондиции, потому что тот, кого Адалет называл Огметом, бережно снял с палки котелок и, поводя руками, заставил его облететь всю компанию, оделяя каждого порцией дымящегося подозрительного варева.

— Сейчас попьют чай и лягут спать, — решил про себя лукоморец. — А в это время я тихонько разбужу друзей, и…

Олаф застонал во сне, всхлипнул, дернулся, повернулся на другой бок, потом на живот, потом снова на бок…

И в этот самый момент кончился Масдай.

А, учитывая, что лежанка так и не началась…

— Чтоб тебя моль поела!!!.. — отчаянно рявкнул ковер и, позабыв и про путь взлетающего листа, и про конспирацию, рванул вниз на перехват катящемуся кубарем по камням очумелому конунгу.

Остальных сладко почивающих о том, что их мирное ложе в данную конкретную секунду сорвется с места и понесется прочь в неизвестном направлении, естественно, никто предупредить не потрудился…

Пробовал ли многоуважаемый и многоопытный читатель сего сочинения когда-нибудь выдергивать скатерть из-под расставленного в боевом порядке на столе вамаяссьского сервиза?

Если нет — поверьте на слово: занятие это хлопотное, шумное и неблагодарное.

Потому что в лучшем случае перевернутая посуда, кучка сахара и лужи чая и сливок останутся на новой полировке стола.

В худшем то же самое плюс груду черепков вам придется убирать с шатт-аль-шейского ковра или лотранского ламината.

А теперь наделите подопытные чайник, молочник и сахарницу даром красноречия и магии, представьте, что после того, как скатерть была выдернута, стол внезапно оказался поднятым на угол в сорок пять градусов, и вообразите разразившиеся последствия…

Иванушка приземлился на изрыгающий проклятья ворох тел последним.

К этому времени разбуженные немягкой посадкой пытались: Гуго сбежать от вцепившегося в него монстра (Олафа), Сенька — максимально дорого запросить за свою жизнь у старающегося раздавить ее амбала (Адалета), Адалет — отбиться на кулачках от того, кто коварно напал на него посередь ночи (Масдая), и все вместе — дать отпор единым фронтом свалившемуся на их головы противнику (Иванушке).

— Стойте!!!.. Подождите!!!..

— Хель и преисподняя!!!..

— К-кабуча крамаранда!!!..

— Тише!!!..

— Олаф, помоги мне!!!..

— Я здесь, парень, ты где?!..

— Нога!!!.. Мне ломают ногу!!!..

— Ч…что?..

— Ай!!!..

— В-вот эту? Вот так?

— У-у-у-у-у!!!!!..

— Кхм. Извини, Гуго. Я думал, что это кто-то другой.

— Тихо!!!..

— Чем пытаться изуродовать друг друга… помогли бы лучше… избавиться… от…

— Адалет?!..

— Се… Серафима?!.. Прекрати… н-немедленно… лупить… меня… по уху!..

— ОЙ.

— А, что?..

— Ой, говорю… это ты…

— Тише, пожалуйста, ОНИ ТАМ!!!

Запрашиваемая тишина установилась внезапно.

— Они — это кто? — брюзгливо уточнил откуда-то из района правой Ивановой коленки голос Адалета.

— А мы — это где? — язвительно полюбопытствовал из подмышки голос царевны.

— Сейчас расскажу… — зашипел лукоморец.

— Сейчас покажу… — вздохнул маг.

— Нет, не надо!..

Но было поздно.

Адалет щелкнул пальцами, и над головами, руками, спинами и боками кучи-малы взвился и завис яркий желтый шарик света.

— Адалет, убери его, скорей, пожалуйста!!!

— У тебя чего, светобоязнь развилась, пока мы спали? — недовольно буркнул маг, но светильник погасил.

— Да!.. То есть, нет!.. — торопливо зашептал высвободившийся из-под складок отчаянно ругающегося Масдая лукоморец. — То есть, когда я пошел относить книжку… в смысле, патрулировать вверенный под мою охрану лагерь, хотел я сказать… так вот, над этой осыпью горел свет!.. И мы с Масдаем решили…

— Естественно, это была его идея, — кисло заметила Сенька, потирая зашибленный при падении локоть.

— Да!.. То есть, нет!.. То есть, я имею в виду, что мы поднялись под самый потолок, и я увидел, что там — вторая половина пещеры, такая же большая! И люди вокруг костра! Все семеро ренегатов!

— Что?!

— Я говорю…

— Слушай, Иван… А кто такие рени?

— Что?..

— Рени, я спрашиваю, кто такие. Потому что кто такие гады — я сам знаю.

— А…

— Он потом объяснит, Олаф. Дальше что было? — нетерпеливо притопнул ножкой чародей.

— Я… — Иванушка смутился, — не успел разглядеть… во всех подробностях…

— Хорошо, давай без подробностей.

— Они пили чай.

— А дальше?

— Дальше… дальше… дальше мы оказались здесь…

— Оничто дальше делали?!

— Не знаю…

— Весьма информативное донесение, — ворчливо дернул бородой и раздраженно фыркнул волшебник. — Они тебя видели?