Не будите спящего спинорога
Шрифт:
– То есть мы добровольно подставляемся?
Перес улыбнулся.
– Именно так нам удалось обогнать всех конкурентов. А еще мы очень много экономим на обучении персонала. Мы не имеем ни малейшего понятия о консультировании. И даже не пытаемся понять, чем вообще занимаются клиенты.
– И кто же мы после этого?
– Про нас даже есть пословица: «Кто не умеет работать – учит. Кто не умеет учить – консультирует».
– Значит, теперь я должен…
– Принимать огонь на себя. Как эти штуки, такие обманки, которые истребитель выбрасывает, чтобы сбить с толку ракеты…
– То есть я дипольный отражатель?
–
– И что в этом хорошего?
– Деньги. Дают – бери, бьют – беги.
15
Работа у Джона Милтона была препаршивая.
Так считали все: и строители, что смолят майамские крыши под июльским солнцем; и специалисты по дренажным работам в отстойниках; и электрики, которые чинят линии электропередач под дождем; и служащие аэропорта, обыскивающие полость рта и прямую кишку. И те бедолаги, которых каждый матч тузят баскетболисты-комики «Гарлемские бродяги». И бессловесный персонаж из «Стар Трека», который спускается на враждебную планету вместе с Керком, Споком и Боунсом… Все в один голос утверждали: «Эх и паршивая же у тебя работенка!»
Джон работал в школе учителем на замену.
Он старался как мог – но трудно сеять знания и добродетель в детишках, которые отбывают условный срок, носят на щиколотках полицейский прибор слежения и на занятиях пытаются его взломать.
Джон жил на западе Тампы в крошечной квартирке с видом на задний двор универсама. Квартира находилась в одном из старых трехэтажных домов, реликтов пятидесятых, с бледно-голубой отделкой и табличками с надписями курсивом. К сожалению, прочность этих построек не пережила их популярность; скромный старомодный квартал стал буквально опасным для жизни. Вся зелень давно погибла, стены до второго этажа были покрыты копотью, а прямо под ними теснились дешевые седаны, из которых капало масло, тормозная жидкость и всякая автохимия. Все это сочилось в ливнестоки через фильтр из окурков, разбитых пивных бутылок и использованных телефонных карточек. Табличка на доме Джона гласила: «Великолепные акры».
Заводной будильник сработал в шесть. Если вызовут на замену, то только в следующие полчаса. Если нет – можно снова ложиться спать. Джон подошел к входной двери, выглянул в глазок, снял засов и забрал газету. Встав посреди тесной кухни, он грыз тост без масла и читал о том, что в южной Флориде появились новые фонари из алюминия, которые ломаются, если в них врезаться, и предотвращают смертельный исход, и что некоторые наловчились сбивать их специально, увозить и сдавать в металлолом.
Телефон все-таки зазвонил.
Джон вошел в здание Тампской средней школы и направился в класс. Из офиса высунул голову директор.
– Джон, поговорим.
Джон сел перед директорским столом.
– Джон, у нас жалоба. Звонили родители. Вы говорили вчера ученику «заткнись на хрен»?
– Что?
– Я хочу услышать правдивый ответ на простой вопрос. Было или нет?
– Ну, было, – ответил Джон. – Вообще-то цитата вырвана из контекста. Я сказал: «Убери нож, сядь и заткнись на хрен!»
– Джон, подобные выражения в классе недопустимы. В школе вступила в действие программа нулевой толерантности.
– Вы шутите, да?
– Нулевая толерантность значит толерантность, равная нулю. Будет проводиться расследование. Временно вы отстранены
от работы.– А как же нож? Что полиция сказала на это?
– Другие ученики ничего не видели.
– Я видел.
– Поскольку вы нарушили программу нулевой толерантности, ваша версия событий во внимание не принимается. Хотите копию приказа?
Джим промолчал.
Директор опустил глаза и стал перебирать какие-то бумажки, показывая, что беседа закончена.
Джон побрел из школы как в тумане. Дома он открыл рекламную полосу газеты и позвонил по объявлению, где приглашали желающих мыть судна в тюремной больнице.
Джона спросили, чем же он занимался раньше, если готов на такое. Джон ответил.
– Ну и паршивая работенка!
Теперь, мол, понятно, почему Джон уволился. Джон объяснил, что не уволился, а отстранен за то, что использовал ругательное слово, обращаясь к вооруженному ученику. Они сказали, мол, извините, в таком случае мы не можем взять вас на работу.
Джон не унывал. Он сидел на телефоне почти весь день, и упорство наконец было вознаграждено. Бывший учитель надел свой лучший костюм из синтетической ткани и отправился через весь город на собеседование. Вскоре он пожимал руку новым работодателям.
На следующее утро Джон вошел в сияющее чистотой офисное здание «Консолидированного банка» и снял пиджак, под которым оказалась нарядная белая рубашка с короткими рукавами. Подошел к своему окошку и убрал табличку «Обращайтесь в соседнее окно».
– Чем могу вам помочь? – спросил Джон.
Человек, стоявший в очереди, поспешил к его окошку.
Джон обнаружил, что ему нравится работа кассира. Каждое утро он любовно протирал стекло специальным моющим средством и бумажными полотенцами, следил, чтобы стопки банкнот разного достоинства смотрели в ящике в одну сторону, менял стержни в привязанных к окошку ручках и наполнял вазочку леденцами.
Вскоре Джон привык к банковскому распорядку. Утром приходили пенсионеры, после обеда – бизнесмены. Обсыпанные опилками строители – к полудню пятницы. Самые богатые вообще не становились в очередь, а сразу шли в офис к старшему вице-президенту, который приглашал их на обед.
Постепенно Джон запомнил имена постоянных посетителей, а те прониклись к нему доверием настолько, чтобы рассказывать о проблемах со здоровьем. Джон умел слушать. Другие кассиры просто притворялись, а сами считали деньги – улыбались и кивали, услышав страшную новость, и мрачнели, когда клиент шутил. Выражение лица Джона всегда соответствовало случаю.
Внешность Джона также внушала доверие. Брюки цвета хаки, кожаные мокасины и одна из десяти идентичных белых рубашек с короткими рукавами. Подтянутый, чуть моложе пятидесяти, с шапкой жирноватых каштановых волос. Старательный, всем довольный, лояльный по отношению к компании, не карьерист. Короче говоря, идеальный рядовой.
– Доброе утро, миссис Глэдстоун! Как вы сегодня?
– Колит замучил!
– Сочувствую.
– Врачи ничего не соображают!
– Это точно.
– Вот сейчас опять колики.
– Очень жаль…
– Вы женаты?
– Свободен как птичка.
– Уж не знаю, куда они все смотрят!
– Леденцов внукам?
Джон отсчитывал двадцатки, когда к очереди пристроились четыре старушки. Они выглядывали из-за спин остальных клиентов и усиленно махали Джону. Джон улыбнулся и помахал в ответ.