Не будите спящего спинорога
Шрифт:
По прилавку ударили кулаком. Женщина отпрыгнула назад и увидела Сержа.
– Бз-з-з-з-з! Это был последний звонок. Ваше время истекло. Вы проиграли. Собирай свое дерьмо и вали на кладбище.
Женщина пролепетала:
– Да что ж такое творится!..
– Молчи в тряпочку, старая шимпанзе! Не знаю, из какой черной дыры ты выползла, но сейчас пора валить обратно, ты, ходячая жировая прослойка!
Женщина зажала рукой открытый рот и выбежала из магазина. Серж подошел к кассе, поставил кофе и открыл бумажник.
– Доллар шесть центов, – сказала кассир и
– Видела независимое кино «Кассиры»? – спросил Серж, вручая ей деньги за кофе без сдачи.
– Нет, – сказала кассир. – А о чем оно?
– О твоей борьбе, сестра! – Серж поднял кулак в знак солидарности.
Потом взял чашку и проглотил весь кофе разом. Поставил пустую чашку на прилавок и удовлетворенно вздохнул, как спускающий пар гидравлический насос.
Коулмэн предусмотрительно отступил. Кассир, заметив это, тоже подалась назад.
Секунду ничто не предвещало неприятностей. Затем у Сержа начался тремор: сперва в ногах, потом побежал по всему телу, как у койота из мультика, наглотавшегося таблеток с надписью «Землетрясение». Когда тремор достиг шеи, Серж стал бредить.
– Эл Лэнг, Джек Рассел, Доук Кэмпбелл, Джокер Марчент, Чейн Олейкс, Тропикана, Реймонд Джеймс, Про Плейер, Центр Оконнела…
– Что это он говорит? – спросила кассир.
– Перечисляет стадионы Флориды.
– …Гольфстрим, велодром в парке Брайана Пикколо…
– Почему?
– Потому что выпил кофе. От кофе у него словесное недержание. Дальше будут водоносные пласты.
– …Флориданский, Бискейнский, Чоколоский, Хоторнский, Тампский…
– …Теперь цветы под угрозой исчезновения.
– …ионопсис утрикулариодес, погония офиоглоссоидес, рексия лютеа, тейразигия…
– Маяки…
– В бухте Юпитера, на отмели Ребекки, у кряжа Сомбреро, на скалах Фауи, у рифа Аллигатора, в Бока-Гранде – центральный и южный, на мысе Сент-Джорджа…
– И индейские племена…
– Калуса, теквеста, токобага, тимукуа, апалачи…
– И его любимые достопримечательности:
– …Музей пластиковых контейнеров, нерабочий дом будущего «Ксанаду», «Ферма Шимпанзе» на запасном шоссе 19, музей таксидермии округа Паско (с двухголовой коровой)…
Серж остановился и в ужасе задергал головой, визжа, как загнанный в угол зверь. Он выскочил из магазина, а Коулмэн и кассир побежали к окну. Серж поскакал по стоянке, пригнувшись к самой земле и болтая руками, и выбежал на оживленный перекресток. Водители ударили по тормозам, машины пошли юзом. На дороге образовалась пробка. Серж вскочил на крышу автомобиля, еще немного поверещал, постучал себя по груди кулаками, перебежал через перекресток по крышам автомобилей и растворился в темноте.
– Невероятно! – сказала кассир. – Бедняга решил, что он обезьяна!
– Нет, – возразил Коулмэн. – Он решил, что он актер. Фильм «Измененное сознание», его любимая сцена.
29
Коулмэн остановился на темном перекрестке в каком-то районе-«решетке» на юге Тампы: очень уж руки устали. Чуть отдохнув, он снова взялся за тяжелые коробки с пивом. Жаль, Серж
убежал и ключей от машины не оставил. Коулмэн прошел еще чуть-чуть, но быстро выдохся и опять поставил коробки на дорогу. Вдруг в заднем кармане зажужжала перцемолка. Коулмэн машинально выключил ее.И тут на него снизошло озарение. Если пиво пить, будет меньше нести.
Через шестнадцать кварталов пива было поглощено достаточно, чтобы остаток уместился в одну коробку. На подходах к центральной магистрали Коулмэн выкурил косяк, который на черный день всегда держал в ботинке.
У магистрали промелькнула тень. Коулмэн прищурился. Шпильки, грудь – скорее всего женщина, хотя кто разберет? Высокая фигура неуклюже перелезла через колючую проволоку, отгораживающую магистраль от жилого района. Женщина держала обеими руками большой и громоздкий предмет.
Едва она начала спускаться по насыпи, что-то не заладилось. Дама споткнулась и кубарем полетела вниз. Катились она и трофей отдельно, но закончили путь в одной канаве. Коулмэн подбежал и помог женщине встать. Оказалось, что это проститутка в обтягивающих красных кожаных штанах и топе-лифчике. Коулмэн вытащил громоздкий предмет из канавы и вручил женщине.
– Спасибо.
– Что у тебя? – полюбопытствовал Коулмэн.
– Коптильная печка.
– А у меня перцемолка. – Коулмэн вытащил машинку из заднего кармана и нажал на кнопку. – Электрическая.
– Можно мешать кокаин с детским слабительным! Махнемся?
– Давай!
Они помахали руками и пошли каждый в свою сторону: проститутка с перцемолкой, а Коулмэн с коптилкой. Пиво Коулмэн поставил в верхнюю камеру коптилки и взялся за ручки.
Не успел Коулмэн пройти и квартала, как снова притомился. Добавочный груз как-никак: дерьмовый вышел обменчик.
Впереди возник пешеход, тоже с какой-то ношей, и пропал. Коулмэн взялся за коптилку и, одолев еще один квартал, столкнулся с новым «несуном».
Прохожих становилось все больше; наконец они потекли по обе стороны улицы сплошным потоком. Каждый что-то волок на себе: тостер, морилку для мух, факс…
– Махнемся? – спросил Коулмэн.
– Махнемся!
Мужчина пошел с коптилкой в одну сторону, а Коулмэн – в другую. Точнее, поехал. На трехколесном велосипеде для пенсионеров. Пиво поместилось под сиденьем. Коулмэн нажал на педали, проезжая очередной перекресток. Потом откинулся назад и отпустил руль. Одновременно он прихлебывал пиво и трезвонил в звонок.
На следующем перекрестке с боковых улиц набралось еще больше прохожих. Все шли в одном направлении, к маленькой дубовой аллее. Это же, подумал Коулмэн, улица Крэка!
Торговцы наркотиками без всякого страха предлагали свой товар прямо на обочине. Дела шли так бойко, что вокруг образовалась целая инфраструктура. Один предприимчивый малый открыл на багажнике пикапа передвижной ломбард с фиксированной ценой: десять долларов за все.
Проигрыватель компакт-дисков? Десятка. Ноутбук? Десятка. У пикапа скопилась целая очередь с газонокосилками, ружьями, микроволновками и перцемолкой.