Не было бы Счастья, да Измена помогла...

В этот момент я уже не мог остановиться.

Сейчас или никогда!

– Понравится тебе это или нет, но я ставлю тебя в известность, чтобы потом между нами не возникло недопониманий или разночтений, - я напряжённо выдохнул и сделал паузу.

Разговор очень трудный и должен происходить не в этих условиях и не сейчас, но он не оставил мне выбора.

Отец, также как и я, был очень рад нашей встрече. Возлагал на меня большие надежды, а я...

Именно сейчас я должен озвучить своё решение, иначе потом будет поздно.

Родитель с широко раскрытыми глазами, сосредоточенно смотрел на меня, боясь пропустить хоть одно слово. Он замер и не дышал.

Пауза затянулась.

Мне было немного страшно выговорить то, что я решил сделать. Я не хотел обидеть отца, разочаровать его...

– Что же ты тянешь, Генрих?
– он надрывно спросил меня.
– Говори! Убей отца своими словами. Я вижу, ты принял важное для себя решение. Озвучь свой вердикт! Смелее, сын!
– он словно издевался надо мной.

Каждая новая фраза звучала отрывисто, словно набат.

Отец сам подгонял меня словами, пытаясь ... остановить.

Он мысленно просил меня сто раз подумать, прежде чем раскрыть рот и произнести.

Отец боялся услышать то, о чём уже догадался, но всё - таки настаивал на своём.

– Я не стану вожаком стаи, - решительно выдохнул эти слова и словно гора свалилась с моих плеч.

– Я это уже понял, Генрих!
– обречённо проговорил отец и сжал кулаки до хруста пальцев.
– И что дальше?
– устало выдавил он из себя.

Я услышал, как Казимир облегчённо выдохнул.

Самка предназначенная для альфы свободна и теперь он может обольщать её.

– От рода я не отрекаюсь. Я женюсь на обычной девушке, которую полюблю всем сердцем и мы родим любимых детей. Твоих отец внуков. Куплю дом в Красноярске, чтобы мы с женой приезжали туда и встречались с вами, чтобы вы могли видеть, как растут наши дети. Мы с удовольствием будем принимать вас в Москве. Материально помогать клану я не отказываюсь, - я радостно озвучивал принятое решение, которое обдумывал не один час.

Я был настроен решительно и отступаться от него я не собирался.

Отец прослушав мою речь криво усмехнулся, а потом зарычал.

– А мне что ты прикажешь делать, сын? Я возлагал на тебя большие надежды!
– он едва сдерживал себя и чуть не плакал от обиды.

Я мог понять его как сын, но не мог оправдать его ожиданий.

Я был по уши влюблён в голубоглазку и ни о ком больше ничего не хотел слышать.

– Кроме меня, у тебя ещё есть сыновья. Они тоже альфа самцы и могут стать вожаками стаи, - без всякой дурной мысли напомнил отцу.

От тяжело вздохнул и покачал головой, не соглашаясь со мной.

– Я всегда помню обо всех моих детях, Генрих. Я никогда о них не забываю. Не стоило мне напоминать, - недовольно высказал мне глядя в глаза.

– Прости, отец! Я не хотел тебя обидеть. Я только хочу, чтобы ты понял меня и не держал зла.

– Святозар всё время пропадает на войне, словно одержимый рвётся в бой. Он бесконечно помогает людям, забывая о том, что он оборотень. Ему некогда нас навестить за этими важными делами, его сюда не затащишь ни кнутом, ни пряником!
– огорчённо произнёс эти слова. В них не было обиды, чувствовалось переживание за жизнь и судьбу сына.

– После той трагедии он никогда не вернётся в стаю и не возглавит её! Другие сыновья ещё маленькие!
– родитель тяжело вздохнув, злобно заматерился и отвернулся.

– Ты не успеешь оглянуться, как братья вырастут! Зевсу уже двадцать пять лет! А там Орион и Анжел его догоняют, - стал успокаивать отца.

– Зевс молод для вожака стаи! Его никто не будет слушаться!
– рыкнул на меня.

– Он молод сегодня! Живи долго, отец!
– я добродушно похлопал его по руке, но он недовольно зашипел.

– А если ты не встретишь свою любовь, что тогда? Жизнь пройдёт мимо тебя, сын!
– теперь он переживал за меня.

Мой любимый, заботливый, старый отец переживал за всех детей, хотя хотел показаться грозным.

– Значит останусь волком - одиночкой. Только я верю, что такая девушка существует и я её скоро найду, - стал убеждать его.

Отец отвернулся к окну, он был огорчён нашим с ним разговором и прокручивал его в голове. Я надеялся, что он скоро придёт в себя и постарается меня понять.

У меня тоже не было настроения разговаривать с отцом. Я тоже переживал. Я мог отвлечь его любым рассказом из своей практики или перевести разговор на другую тему, но не захотел ему мешать.

Отец видит, что я настроен решительно, тут же недовольно командут.

– Припаркуйся, Казимир, и выйди из машины!
– он не хотел, чтобы наш разговор происходил при постороннем оборотне.

Казимир припарковался у обочины и послушно вылез из машины.

Я, на всякий случай, держался за ручку дверцы.

– А теперь объясни мне своё поведение, Генрих!
– зашипел на меня отец, раздувая ноздри.

Он был страшно зол.

В этот момент прилетело сообщение, но я не стал его смотреть, было не до того.

Я знал, что это Макс прислал фотку девушки.

– Вначале ТЫ скажешь, с кем разговаривал и на кого так рычал!
– не обращаю внимание на его недовольное лицо и перетягиваю одеяло на себя.

Мне есть что терять, но я не хочу перед ним показывать свою слабость.

Он недовольно задышал и сжал кулаки, я собрался выскакивать из машины.

Отец это понял по моему сожалеющему взгляду, брошенному вскользь на него.

– Святозар, - выдохнул он.

Я ошалело посмотрел на отца, словно ослышался и сел на сиденье.

– Святозар?..., - я задохнулся от нахлынувших эмоций.
– Ты так разговаривал... со Святом? Ты шутишь, отец?
– я не поверил его словам.

Что мог сказать или спросить мой младший брат, что так разозлило отца? Он лез в самое пекло, спасал людей, никогда никого ни о чём не просил и вдруг...

У меня просто не было слов.

Я тяжело дышал, исподлобья смотрел на отца, требуя объяснений.

– Он просил спрятать девушку в посёлке, - неохотно ответил мне.

– И?
– меня не устроил его ответ.