Не было печали, пока к ректору не звали

– Итак, - профессор подошла к своему столу, положила на него свои вещи, начала вести лекцию.
– Меня зовут Шоани Гаартейн, и да я уже магистр магии. Но можете обращаться просто - профессор Гаартейн. Считаю, что статус магистра, полученный мной, не более чем статус. И я не собираюсь выпячивать его на показ, как это любят делать многие из магистров. Хотя сами, по большей части, добились его не делом, а связями и деньгами.

Глаза у магистра, после этих слов, начали стремительно менять цвет, превращаясь в темно - серый. Злой, полный ненависти взгляд, и напряженное тело. Мы сидели, забыв как дышать. Сидели, боясь пошевелиться. Магистр Гаартейн, успокаиваясь, закрыла глаза, пару раз сделала глубокий вздох, и выдохнув, открыла их. А дальше, таким же голосом, с нотками задора, присущим как правило юнцам, продолжила: - Но...

– обвела взглядом адептов, - я надеюсь, что вы, юные адепты Университета Некромантии, пришли сюда за знаниями, не преследуя никаких иных корыстных целей. Ибо знания, стремления и упорство и есть главный рецепт успеха. Я права?
– Как бы невзначай, обратилась к девушкам, занявшим первый ряд, где как раз и сидела бледная, как снег, Силиция. Девушка неуверенно кивнула, продолжая с осторожностью смотреть на профессора Гаартейн.

– Ну вот и замечательно, - улыбнулась профессор. Посмотрела на лежавший на столе кусок мела, хмыкнула, подошла к доске. Взмах руки и продолжая вычерчивать в пространстве слова, они отражались на доске.

Мы для нее перестали существовать, она вычерчивала схемы и формулы. Места на доске уже практически не оставалось, как профессор Гаартейн, вспомнила о сидящих за ее спиной адептов, поставила точку и повернулась к нам: - Вот чем, с научной точки зрения, является ваш магический источник.

Мы, видя непонятные схемы и уж точно никому из присутствующих, за исключением профессора, формулы, сидели раскрыв рты. При чем сделали это одновременно, стоило только профессору начать лекцию.

– Тот, кто из вас, кто хочет понять структуру своего источника, может переписать эту формулу к себе в тетрадь.
– Мы переглянулись, при чем так же дружно, усомнились в профессоре, а точнее была такая мысль, что она по просту ошиблась аудиторией и подобный материал где и могут преподавать, так это минимум на шестом курсе, но уж точно не адептам первого.

– Знания - сила, - процитировала повторно сама себя профессор Гаартейн, - при чем в буквальном смысле. А именно, зная составляющие части вашего внутреннего источника, вы сможете его укрепить и сделать практически нескончаемым, что естественно дает вам невероятную мощь.

Вот тут все разом отошли от шокового состояния, зашуршали бумажные листы, заскрипели писчие перья. Все, без исключения хотели увеличить свои магический резерв, не обращая внимание на то, что совершенно не понимают смысл написанного.

Довольная собой профессор, села в преподавательское кресло, разложила перед собой принесенные папки с записями, принялась делать в них какие-то пометки, не обращая более на нас внимания.

Переписать и проверить пару раз, успела только концу занятия. Посмотрела в тетрадь Ришы, та тоже закончила срисовывание формулы с доски. А вот ребята успели переписать лишь половину, потому как первую половину выделенного нам времени, они сидели с ну очень умным видом и то и дело вставляли замечания по поводу достоверности теории об увеличении резерва источника. Судя по тому, что остальные адепты начали весело перешептываться, с заданием почти все справились. Вот только понять бы еще как это можно использовать. Цифры, крючки и загибулины, составляющие формулу, ровны счетом ничего мне не говорили. Возможно, Люси и Кляпа, помогут с этим разобраться.

Прозвеневший звонок, напомнил профессору Гаартейн о том, что в аудитории сидят ее адепты, и вроде как она должна выполнять роль преподавателя. Профессор неожиданно вскинула голову, посмотрела на нас, спросила:

– Все закончили?
– В ответ был слышно неуверенное "да".
– Замечательно, - лукавая улыбка появилась на лице профессора, - Тот, кто из вас к следующему занятию сможет расшифровать хотя бы десятую часть значений, созданной мной формулы, получит отлично за год.

– Бережно закрыла папку с записями, встала и не прощаясь покинула аудиторию.

Все сидели, не понимая что происходит. Понимая, что видимо занятие подошло к концу, стали подниматься со своих мест, собирая письменные принадлежности.

– Это невозможно, - возмущался Виар.
– Руны, протосинайская письменность, магические потоки. Да с этим не каждый магистр справится. Она что издевается?
– зарычал Виар.

Тут же перед ним возникло облачко из серого тумана, где отчетливо было видно лицо профессора Гаартейн, ну уж с очень довольной улыбкой и хитрым прищуром глаз: - Вы адепт Университета Некромантии! Лучшего, между прочим, в империи! Хотите стать настоящим некромантом, будьте любезны потрудиться! Привыкли, что им все разжевывают, и в ротик складывают.
– Облачко так же неожиданно растворилось, как и появилось.

Виар, не ожидал такого, стоял с приоткрытым ртом. Икнул, видно от неожиданности, жалобно посмотрел в нашу сторону, закрыл тетрадь с наполовину написанной формулой, сказал обращаясь ко мне: - Дашь списать?
– В ответ я кивнула.

Направляясь на лекцию к Дорати Лайр, мы обсуждали, какое же сегодня нам выпадет задание у кровожадного профессора, любителя умертвий, а точнее их внутренних органов. Виар и Райн, особенно красочно описывали стадии разлагания умертвий, наблюдая за бледнеющими адептками.

– Я тебе говорю год.
– Не сдавался Виар.

– Да уже через восемь месяцев от плоти следа не останется.
– Возражал Райн.

– Это если от таких как Шейна, - громко сказал парень, еще и пальцем на бедную девушку показал. Шейна вообще на мой взгляд была самой впечатлительной на нашем курсе. Невысокого роста, худенькая, синевато - бледная кожа и большие карие глаза. Если и при естественном ее поведении, глаза были значительно больше чем у остальных, то после того как Вайр представил ее в качестве умертвия, глаза ее стали просто гигантскими, а кожа стала еще бледнее.
– Посмотри у нее кости только кожей и обтянуты, там мясо то наскрести разве что на небольшую похлебку, то ей хватит и шести месяцев до полного разложения.
– Девушка грохнулась в обморок. Виар не обращая на это внимания продолжил: - А я тебе о нормально человеческом строении говорю. Так вот стандартному человеку потребуется год.

Я хотела было кинуться к бедной девушке, но видя, что ее уже поднимают, идущие рядом адепты, осталась в моей новой компании.

– Ты говорила, что в твоем мире нет магии, - Спросила, идущая рядом Риша, - Странно, что к умертвиям ты вполне нормально относишься.

– Три года мед. академии.
– С гордостью ответила я.
– Нас готовили к работе с мертвыми телами. Не скажу, что это мне нравится, но реагировать на них вполне спокойно, уже научилась. А раньше весь первый год, преподаватели наблюдали содержимое завтрака на полу.

Подходя к аудитории, заметили у ее дверей Агафона, который поглаживал кустистую бороду, осматривал висящие на стенах картины. Что-то бурчал себе под нос, то и дело поправляя одну из них. Поправит, отойдет на пару шагов, подойдет, опять немного сдвинет, но видно результат его не особо радовал.

– Лекция по Лечебно-диагностической деятельности отменяется.
– Объявил нам Агафон. И тут же добавил: - По распоряжению ректора, вам поставили практические занятия у магистра Ренинген. А сейчас дружным шагом за мной, выдам вам удобную одежду.
– И уже скорее себе, чем нам: - Раньше и так обходились, а тут опять траты сплошные. Как есть, разоримся.