(Не) бывший папа

— Ира! — говорю, стараясь не кричать, помня о том, что где-то тут, совсем рядом, спят дети.

Дочка поднимает голову, и я вижу заплаканное личико, красные глазки, опухший нос. Деточка моя, досталось тебе ни за что ни про что…

— Мама! — взвизгивает Ирка и, выдирая руку из крепкой хватки женщины, бросается ко мне. — Мамочка! Ты пришла!

— Ну конечно!

Сватаю ее в объятия и целую везде, куда дотягиваюсь. А она прячет голову у меня на груди и всхлипывает. Я поднимаю ее голову и всматриваюсь — глаза краснющие, с полопавшимися сосудами. Следы слез на лице, кое-где даже не высохли еще.

— Ты спала? — спрашиваю ласково.

Она отрицательно качает головой.

— Почему?

— Тебя рядом не было, я боялась. А еще они отобрали моего мишку, — жалуется, чуть не плача.

Игорь вопросительно смотрит на администратора, та, закатив глаза, роется в большом ящике, а потом протягивает пакет.

— Личные вещи всегда отбираем и отдаем родителям, — словно оправдывается она.

— Вы совсем с ума сошли? У вас тут что, концлагерь? Это же игрушка! — высказываю свое недовольство. — Совести у вас нет…

— Мы действуем по протоколу…

— Наверное, следует иногда прикладывать к процессу не только протокол, но и голову.

Разворачиваюсь и направляюсь к выходу.

— Вы куда? А документы подписать? — летит мне вслед, но я даже не реагирую. Хочется поскорее забрать дочку из этого ужасного места.

— Дайте сюда, я ее адвокат, у меня доверенность, — раздается уверенный голос Игоря. — И будьте уверены, по поводу этого вашего протокола разговор не окончен!

Он нагоняет меня у машины. Дочка, обняв одной рукой меня, а второй — мишку, уже крепко спит на моем плече. Черты лица разгладились, она успокоилась. Вот и хорошо. Ей досталось сегодня — уже вчера! — больше, чем мне.

— Давайте я ее возьму, — говорит Игорь, а я качаю головой и кое-как втискиваюсь на заднее сиденье. Не хочу отпускать дочь.

Пытаюсь пристегнуть ремнем нас обоих, но не выходит. Игорь помогает, шепчу: «Спасибо», а он кивает и садится за руль. Тепло дочери греет душу. Я крепко обнимаю ее. И снова засыпаю. На этот раз куда более спокойным сном.

Денис

Как ни хочется уходить, нужно. Помощь необходима не только Миле с Ирой, но и Руслану. Перед тем как отправиться в отдел опеки, позвонил бывшей няне Руса, попросил забрать к себе. Она, узнав обстоятельства, без промедления согласилась. Хорошая женщина и отличная няня, Рус ее очень любит.

Иру забрали в спецприемник, она плакала и не хотела уходить, но я ее успокоил, что совсем скоро или я, или мама придем и заберем. Уж не знаю, насколько хватит ее спокойствия, у меня оно уже заканчивается. Но перед сыном беспокойство показывать нельзя, ему и так придется несладко.

Заезжаю к Виктории, несмотря на поздний час, она не спит. Руслан тихонько сопит на диване, и мы уходим на кухню, чтобы поговорить.

— Спасибо вам большое, — протягиваю женщине пару крупных купюр.

— Уберите, — отводит она мою руку. — Это не работа. Это просто забота о ребенке. Вы же знаете, я очень люблю Русланчика и всегда готова помочь.

— Спасибо, — повторяю и устало тру глаза.

— Хотите кофе?

— Нет, — отказываюсь, иначе не засну, но потом вспоминаю, что еще ехать домой. А уснуть за рулем в мои планы не входит. — А хотя… Пожалуй, выпью.

Она кивает и достает все необходимое, а я просто валюсь на узкий угловой диванчик. Глаза просто закрываются.

— Как такое произошло? — слышу сквозь дрему и с трудом поднимаю веки.

— Случайно. Никто не хотел ничего такого.

— Да уж… а хуже всех будет ребенку, который остался без матери.

Она права. Однако если Милу посадят, то жертвами станут двое детей. А это куда хуже.

передо мной возникает чашка, от которой поднимается густой пар, а аромат кофе бьет в нос, заставляя взбодриться. Пригубливаю обжигающий напиток, и через некоторое время чувствую, что силы возвращаются. Мы молчим, Виктория ничего не говорит, лишь смотрит на меня печально, и я благодарен. Нет ни сил, ни желания обсуждать весь этот кошмар.

Допиваю кофе и встаю.

— Еще раз благодарю. Ваша помощь сегодня была просто неоценима…

— Не берите в голову. Если хотите, я могу помогать, пока вы не разберетесь со всеми делами. Просто так, не за деньги… — добавляет торопливо, словно этот вопрос когда-то имел для меня значение.

— Я был бы очень признателен. Но только с оплатой. И не спорьте.

Мы улыбаемся друг другу, но улыбки получаются натянутыми. Веселья нет ни капли. Прохожу в комнату и аккуратно беру Руса на руки, чтобы не разбудить. Но он все равно просыпается.

— Папа! — восклицает сонным голосом. — Ты пришел!

— Да, сынок. Поехали домой?

Он кивает и кладет голову мне на плечо. Пока дохожу до машины, он уже снова крепко спит и даже не просыпается, когда я пристегиваю его в детском сиденье. Не просыпается он и дома, когда я беру его на руки, поднимаюсь, кое-как открываю дверь и тихо захлопываю. И только когда кладу его в постель и начинаю раздевать, он открывает глаза и спрашивает:

— А мама больше не придет, да?

От его вопроса у меня замирает сердце и ком скапливается в груди, мешая дышать. Не знаю, как ответить.

— Вика сказала, что она теперь на небе, вместе с моими бабушкой и дедушкой. Это правда?

— Да, сынок.

— А кто же будет готовить мне завтрак? И стирать одежду? И играть? И читать сказки?

Голос становится все тише, губы дрожат, а из глаз готовы пролиться слезы. Прижимаю сына к себе крепко-крепко, глажу по волосам.

— Знаешь, она всегда будет с тобой, вот тут, — прикладываю ладонь к его груди. — И стоит тебе захотеть, ты сможешь услышать ее голос и увидеть ее лицо.

— Но это совсем не то, — огорченно говорит Руслан, кривя рот.

— Знаю, малыш. Но так случилось. Остались только мы, — смотрю ему в глаза. — И я буду готовить тебе завтрак, играть и читать сказки, хорошо?

— А ты умеешь? — удивляется он.

— Ну конечно. Да, мама умела делать это лучше, но я научусь. А ты мне поможешь, хорошо?

Рус серьезно кивает.

— И мы ее никогда не забудем?

— Никогда-никогда. А теперь спи, — целую его в макушку. — Сегодня был очень длинный день. Все устали.