Не царское дело

«Действительно, что-то есть умиротворяющее в этой сельской идиллии, — подумала Настя, открывая калитку. — Интересно, если я и правда разбогатею, захочется мне уединиться в такой вот деревеньке? Дышать свежим воздухом, пить парное молоко, вечерами гулять у реки или пруда?»

Собственно, ответ у нее нашелся тут же — никогда, ни за какие коврижки. Она любит город и не променяет бензиновый аромат и суету мегаполиса на умиротворенное деревенское спокойствие, запах цветущих трав и навоза. А если она все же устанет от людей, то стоит уплыть на яхте куда-нибудь подальше, хорошо бы на собственный остров. Хотя, наверное, остров не многим лучше деревни. Впрочем, стоит ли предаваться несбыточным мечтам? Такого масштаба богатство ей вряд ли грозит — для покупки собственного острова нужно было получить в наследство нефтяную компанию.

Настя легко взбежала по ступенькам и постучала в дверь, но на стук никто не отозвался. Тогда девушка несколько раз дернула за ручку, и дверь приоткрылась, приглашая гостью входить.

— Михаил Николаевич! — крикнула Настя, опасливо протискиваясь в сумрачный прохладный коридор. Ответа не последовало.

«Заснул он, что ли? — подумала она. — Наверное, разморило профессора. Что ж, придется будить: в такую даль не наездишься».

Она еще раз окликнула его, но ответа снова не получила. Тут Настя услышала тихую музыку, доносившуюся из глубины дома, и пошла на звук.

— Вот я вас и нашла! Здравствуйте! — объявила она, входя в оборудованную под кабинет комнату, где спиной к ней, в кресле, сидел Михаил Николаевич собственной персоной. Перед ним на столе громоздились многочисленные альбомы с марками и какие-то справочники.

Прудковский даже не обернулся — то ли в принципе был глуховат, то ли действительно задремал. Рядом с креслом на ковре валялось увеличительное стекло.

— Михаил Николаевич, вы уронили кое-что! И вообще невежливо гостей вот так встречать! Сами зазывали, и вот… — весело воскликнула Настя, легонько прикоснувшись к плечу хозяина.

Прудковский был мертв! Стол был залит кровью, и лежащие на нем марки тоже были в крови. Настя с содроганием взглянула на торчащий из шеи Михаила Николаевича узкий клинок.

Она не помнила, как выскочила из дома. Пулей влетев в машину, девушка с бешеной скоростью помчалась по дороге, мечтая лишь об одном — поскорее убраться подальше от страшного места. И только проехав километров десять, вновь обрела способность соображать. Остановившись на обочине, Настя стала прикидывать, как должна поступить. Заявить о том, что нашла мертвого человека? Становиться свидетелем в деле об убийстве? Нет, это невозможно! Ведь она, по сути, бежала с места преступления. Еще, чего доброго, ее же во всем и обвинят. Иди потом доказывай, что не верблюд. Да и с какой стати она должна в это дело вмешиваться? Они с Прудковским были едва знакомы, и она даже не знает, о чем им предстояло говорить. И следователей ни к чему вводить в заблуждение. Ведь не она же убила Михаила Николаевича — зачем им на нее отвлекаться? К тому же она понятия не имеет, кто мог хотеть смерти Прудковского, и помочь следствию ничем не сможет. По всему получается, что она тут совершенно ни причем и лезть на рожон нет никакой необходимости. И потом у нее тьма важных дел, ведь наследство…

Внезапно Настю словно током ударило. А что, если убийство Прудковского как раз и связано с ее наследством? Ведь во время их первой беседы там, на спортивной площадке, он начал говорить что-то такое про Пчелку, еще прабабкой ее назвал. Сказал, что у него есть какие-то подозрения. Вдруг эти самые подозрения и стоили ему жизни? Тогда получается… Получается, что она имеет к этому делу самое непосредственное отношение!

Тут Настя похолодела и в ужасе обернулась. Ей показалось, что к машине кто-то крадется — убийца с длинным узким ножом в руке. Нервы ее были на пределе. Она поняла, что надо поскорее сматываться, быстро завела мотор и вырулила на трассу.

«Страшно-то как, — думала она по дороге. — Может быть, нанять охранника, благо деньги есть? Нет, глупо. Всем известно — если хотят убить, рано или поздно все равно убьют. Или все-таки это случайность? Наркоман какой-нибудь залез ограбить дом и наткнулся на хозяина. Бывает же такое? Или Михаил Николаевич не поделил с кем-то редкую марку. С каким-нибудь филателистом-фанатиком. Тот убил его и присвоил раритет. К тому же на Прудковского уже покушались — в моем дворе. Он еще подумал, что напали на меня. Выходит, ошибался старый коллекционер, ох как ошибался! Теперь-то ясно, по чью душу приходили те два амбала».

Так или иначе Настя оказалась втянута в события загадочные и опасные. Вдруг убийца решит, что она — нежеланный свидетель. Или знает нечто такое, что скрывал Михаил Николаевич. В любом случае над ее головой определенно нависли тучи.

«Скверные дела, — думала Настя, опасливо поглядывая в зеркало заднего вида. — Очень скверные. Ясно одно — надо что-то предпринять… Но что?!»

Ее трясло. Она вела машину рывками — резко тормозила, быстро срывалась с места, чертыхалась и прикусывала губу. Уже на подъезде к Москве у нее родилась хорошая идея — нанять частного детектива. Пусть разберется, что конкретно произошло на даче Прудковского и в какой степени это касается ее лично. Да, именно так она и сделает! Только чуть позже, когда станет ясно, какой версии придерживается следствие. Но кто и с какой стати расскажет ей о следствии, она отчего-то совершенно не подумала.

Приняв это хлипкое, неопределенное и весьма спорное решение, Настя тем не менее малость успокоилась, даже включила музыку. Однако на душе по-прежнему было гадостно до отвращения и очень тревожно.

В город она вернулась в самый разгар трудового дня. Солнце сияло, мегаполис бурлил, до краев наполненный деловой энергией. До встречи с Липкиным было еще далеко. Во время беседы с нотариусом ей придется держать себя в руках и делать вид, что ничего не произошло — никакого трупа она не видела. Но как тут не впадать в панику? Господи, и зачем она поддалась на уговоры Прудковского и потащилась за город?! Надо было дожать его, настоять, чтобы он сам приехал в Москву. В центре города, в толпе людей, им ничего не грозило.

В этот момент Настя увидела чуть впереди кофейню, которая показалась ей вполне надежным убежищем. Быстро припарковавшись, она затравленно огляделась по сторонам. Действительно ли в городе так уж безопасно? А что, если вон тот тип в темных очках и со свернутым в трубочку журналом в руке — убийца, который собирается пальнуть в нее из пистолета с глушителем? Или вон та странная женщина с бегающими глазками? Кто знает, что у нее на уме?

Не без трепета выбравшись из машины и напряженно оглядываясь, Настя рысцой побежала к входу в кафе. В кафе она провела почти два часа, обдумывая дальнейшие шаги и отвечая на телефонные звонки. Разговоры по телефону были праздные. Звонили коллеги, клиенты, удивленные странным поворотом в судьбе хорошего менеджера. Настя, как могла, отбрыкивалась, туманно намекая на некие семейные обстоятельства, и лгала, обещая во всей красе появиться на службе никак не позже Нового года. В этот дружески-корпоративный перезвон вклинился звонок тети Зины.

— Отдыхаешь, наследница?

— Можно и так сказать, — неопределенно откликнулась Настя.

— Случилось что? — заволновалась Зинаида Сергеевна. — Ты какая-то невеселая.

— Нет, нет, все в порядке, — горячо заверила ее Настя, справедливо рассудив, что нет никакого смысла пугать тетку найденным трупом. — Мне скоро к нотариусу, поэтому я в некотором напряжении.

— Слушай, я тебе как раз по этому поводу и звоню, — тетя Зина заговорщицки понизила голос. — Имей в виду, у меня сегодня Дашка потребовала адрес этого нотариуса.

— Зачем? — насторожилась Настя.

— Откуда мне знать? — фыркнула тетя Зина. — Она же мне ничего не рассказывает!

— Странно, ведь ее Роман был с нами у Липкина, почему же она его не спросила?

— Думаю, разругались они, — доверительно сообщила Зинаида Сергеевна. — Он уже второй день не показывается, Дарья злющая ходит. Точно не знаю, но, похоже, кошка между ними пробежала. Поженились бы они, что ли. Может, она беситься перестанет.

Настя чуть было не ляпнула, что они и так уже женаты, однако вовремя удержалась. Такие вещи мать все-таки должна узнавать от дочери.