Не дели любовь...
Шрифт:
Кажется, уже раз в пятый за последние полчаса. И что не уймется никак? Будто и заняться нечем. Ответ прост - беспокоился. Который день подряд. Изводил своими расспросами. Все пытался достучаться, чего-то выяснить. А Кира... даже ответить толком ничего не могла. Да и что тут ответишь? Когда сердце рвет на части, и единственное желание, которое разъедает душу - провалится куда-то сквозь землю. Исчезнуть там, где никто не сможет найти. Где не станет боли и страданий. Где жизнь будет совершенно другой. Такой, о которой когда-то мечтала... Где грани невозможного сотрутся, и она сможет обрести тот самый, незыблемый душевный покой... Только нет такого места. И вряд ли где-то будет. Без него... Даже рая нету. Он попросту не ощутим...
Умереть. Заснуть,
Бросила взгляд на дверь. С той стороны хоть и было тихо, Слепцова ощущала, что Мишка все еще стоит у её комнаты. Да, единственный, кто побеспокоится, и будет реально переживать, так это родной и любимый брат. Правда, не слишком долго, скорее всего. У него сейчас и своих проблем хватает. В конце концов, у него есть Алиса. Ради неё он справится. А она, Кира... Господи, о чем она только думает! Имеет ли право даже помышлять о подобном?
Отвечай девушка только за себя, то да, можно было творить что угодно. Хоть убиваться, хоть разбиваться. За свои грехи она была готова расплачиваться прямо сейчас. Только расплачиваться самостоятельно, не перекладывая на хрупкие плечики еще не родившегося малыша. И уж тем более не лишать права выбора еще и его. Лишать его права на жизнь...
Ведь отныне на Кире лежит ответственность и за другого человека. Её будущего малыша. Малыша от любимого мужчины. Её сыночка. Девушка не могла пока знать наверняка, кто у неё родится. Слишком маленький срок. Но она уже сейчас чувствовала, что это будет мальчик. Её сыночек. Её и... нет, только её! Потому что родному отцу он не нужен. И, по всей видимости, никогда ни был и не будет нужен. Господи, как же тяжело оказывается это осознавать. Практически невыносимо... До зуда. До ломоты.
– Не бойся, малыш, мама тебя никогда не оставит, - погладив плоский живот, едва слышно пробормотала Кира. С трудом сдерживая себя, чтобы не заскулить. От боли. Душевной, сердечной... Выворачивающей душу наизнанку...
В мыслях, словно в насмешку, опять прокручивались те самые роковые слова Лёшки... Она так надеялась, так верила, что отныне у них все будет хорошо. Когда они, договорившись, решили все начать сначала... Тогда Кире казалось, что счастливее её нет на белом свете. Но каким же хрупким и зыбким на деле оказалось её счастье. Даже еще более ранимым и уязвимым, чем тогда, три года назад... В прошлом девушка не тешила особых иллюзий. Сейчас же, она позволила себе поверить и уступить. Позволила понадеяться, что все образуется. Расслабилась... Какой же непростительно ранней и бессмысленной оказалась эта вера.
Оттого лишь больнее было услышать от Лёши обвинения в том, что ребенок не его. Боже, да как он мог вообще подобное предположить? Да, чтобы он знал, Кира, в отличие от него, все эти годы смотреть на других мужчин не могла. Не говоря уже о чем-то большем... Это ей, Кире, стоило бы его обвинять в разгульном образе жизни, который он предпочитал ранее. Это ей, Кире, нужно было у него спросить, нет ли у Мартынова случаем ребеночка где-то на стороне. Но она ведь не спрашивала! Даже предположить подобного не могла. Потому что доверяла. Да, быть может, во многом сомневалась, чего-то не понимала, но в этом целиком и полностью доверяла. Любила... И сейчас любит...
Кто бы мог подумать, что всего одна ночь, первая, спустя столько лет одиночества, подарит её это чудо? Нет, Кира ни за что не откажется от своего сыночка. Слишком дорог был ей этот человечек. Слишком сильно она мечтала о свое собственном малыше. Маленьком продолжении её любви к Алексею. Неблагодарной, кощунственной, но слишком сильной любви, чтобы в одночасье суметь растоптать её...
Даже заявления Мартынова, его обвинения, его равнодушие не могло до конца убить её чувств. Как бы ни
было неприятно и больно. Любовь не ушла никуда, нет. Просто своим поведение Лёшка, наконец, открыл девушке на себя глаза. Позволил трезво взглянуть на себя. Расценить, как мужчину. И честно признать, это откровение не особо нравилось Кире...Теперь её мучило ощущение, будто она сама ему навязалась. Что не особо Алексей и хотел с ней совместного будущего... А может и вправду не хотел? Может, добивался её благосклонности, чтобы в очередной раз посмеяться? Показать собственную власть над ней. Самоутвердится за её счет. Возможно, немного развлечься и бросить...
Только не могла Кира так запросто поверить, что это было правдой! Неужели она настолько не умеет разбираться в людях? Неужели Мартынову удавалось столь умело притворяться, входя в доверие? И в итоге... придумал же причину... я не могу иметь детей! Черт возьми, а что тогда, в прошлом, Ева едва не родила от него, это так... примерещилось? Придумалось? Вообразилось? Или получалось до поры до времени, а потом резко что-то изменилось? Разве такое бывает? Мог придумать оправдание более правдоподобное... В конечном итоге Кира ведь не совсем дура, чтобы поверить такой нелепости. Тем более, точно зная правду. У неё ведь даже по определению ни от кого, кроме Лёши, не может быть ребенка. Не от святого ведь духа?
Но, так или иначе, какой бы ни была причина подобного поведения Мартынова, теперь она одна. Никому ненужная, брошенная... Который день, как сумасшедшая упивается своей болью и страданиями. Может глупо и неправильно... Может кто-то посчитает её идиоткой. Только Кире было плевать. Не так-то просто было избавить от тревожных мыслей...
– Кирюш, ты вообще в порядке?
– спустя пару минут, вновь позвал Миша. В этот раз более спокойно и тихо.
А он ведь даже не знает что произошло. Ни о неприятном разговоре с Лёшкой. Ни тем более о беременности. Но брат не заслужил такого отношения. Совсем не заслужил. Он вообще единственный, кому может быть она еще нужна. Кроме малыша, конечно...
Медленно сползя с кровати, отбрасывая в сторону маленького плюшевого медвежонка, одного из подарков Алексея, Кира босыми ногами прошлепала к выходу. Не говоря ни слова, осторожно отворила двери. Как и думала, перед ней стоял брат. Обеспокоенный. Какой-то растрепанный и нервный. В руках сминал незажженную сигарету. Несколько секунд он, не моргая, смотрел на девушку, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы о чем-то спросить. Но так и не успел этого сделать.
Безмолвно, позволяя одинокой слезинке скатиться вниз по щеке, Кира бросилась к Михаилу. Уткнувшись в крепкую грудь, она больше не сдерживаясь, зарыдала. Содрогаясь и всхлипывая. Ей нужно выговориться. Почувствовать себя хоть кому-то нужной. Просто выплакаться, в конце концов.
– Но-но, козюль, ты чего?
– приобнимая сестру одной рукой за талию, а другой, поглаживая по волосам, удивленно пробормотал Михаил, - вы, что опять с Лёхой поссорились? Так не в первой. Помиритесь, все хорошо еще будет. Если из-за каждой ссоры так убиваться, то никаких нервов не хватит.
– Не помиримся, - заскулив еще сильнее, уверенно возразила девушка.
– Эй, ну что ты такое говоришь?
– немного отстраняясь, чтобы заглянуть Кире в глаза, переспросил Мишка, пытаясь стереть большим пальцем слезы с её щеки, - со всеми бывает. Все пары ссориться, мирятся. Это нормально.
– Это не наш случай, - закусив губку, содрогнувшись от осознания, что вряд ли уже у них с Лёшкой что-то получится. Не после его обвинений.
– Он тебя что обидел?
– взметнув бровь вверх, раздраженно прикрикнул Михаил. И не дожидаясь ответа, резко отступил от сестры и бросился к выходу, на ходу процедив сквозь зубы, - я прибью его! Собственноручно размажу по стенке!
– хватая со шкафа ключи от машины.
– Миш, не надо! Он здесь не виноват ни в чем!
– опомнившись, Кира хватая брата за руку и разворачивая к себе, больше не в силах сдерживаться, призналась, - я беременна.