Не дели любовь...

Алексей на протяжении всего своего душевного излияния даже предположить не мог отношения Михаила ко всей ситуации, потому как последний просто молча слушал, не сводя взора с Мартынова, лишь изредка качая неопределенно головой и снова и снова доливая себе коньяка. Но по этому трудно было определить истинное восприятие… И в то же время Лёшка видел, что Мишка не остался равнодушным. Вероятно, многое недопонял, что-то его возмутило, что-то удивило, но в целом… Это походило на исповедь. Ту самую, которая, как, оказалось, так была необходима Лёше все это время… Ту, что не просто должна была облегчить душу, но и стать первым шагом на пути к пониманию.

– … Вот собственно, поэтому я и решил, что лучше будет отпустить Киру. Для всех нас. В первую очередь для неё… - подводя итог, вздохнул Алексей, и одним махом осушил рюмку с коньяком. Первую, которую Мишка налил ему еще перед началом разговора, и которую он все это время неловко сжимал и вертел в руках.

– Решил он, - фыркнул Михаил, окинув взглядом Алексея, - а тебе никто не говорил, что принимать такие решения самостоятельно, по крайней мере, глупо? Неужели оно стоило того, что теперь происходит?

– Мих, ты думаешь, я не понимаю этого? – возмутился Лёшка, - но только представь, как бы ты повел себя на моем месте?

– Да уж как-то попытался хотя бы поговорить с ней…

– Да? Ты так уверен в этом? – не давая закончить, перебил Мартынов, - и что бы из этого получилось? Ну, хорошо, рассказал бы я ей все, она бы их жалости или все еще ослепленная чувствами, осталась. А что стало потом? Сожаления? Упреки? А быть может, обвинения? И виноват в этом был бы только я, понимаешь? Я! – зажмурившись, Лёша стукнул ладонью по столу, - да, она, возможно, не сказала бы этого вслух, но… это не та ситуация, когда стоило надеяться на какой-то другой исход…

– Хорошо, а проявив это никому ненужное благородство, мать твою, ты хочешь сказать, что сделал лучше? – спокойно, но со стальными нотками в голосе, переспросил Миша, и тут же сам ответил на свой вопрос, - себя изводишь, Киру изводишь…

– А то я не понимаю, - отмахнулся Алексей, - теперь-то понимаю, когда возвращаться в прошлое, чтобы что-то изменить, уже поздно.

– Да тут прошлым не отделаешься, - Михаил отвернулся к окну, и задумчиво проговорил, - сейчас нужно все исправлять.

– Это я тоже понимаю, - согласился Мартынов, - именно поэтому и пришел, чтобы заставить, наконец, Киру выслушать и хотя бы попытаться меня понять.

– Эх, Лёха, - поднимаясь со стула, вздохнул Миша, - Накостылять бы тебе хорошенько. Так, для профилактики. За все хорошее. Да только понимаю, что бесполезно будет. Мне раньше стоило об этом позаботиться. А уже теперь дурь-то не выбьешь ни с тебя, ни с Киры.

– Миш, спасибо тебе… - толком не соображая, за что благодарит, замялся Алексей.

Пожалуй, за то понимание, которое хоть и не было высказано вслух, но отчетливо ощущалось в каждом слове Михаила. За отсутствие осуждения. А еще за то, что при всем при этом не было жалости… Ненужной и слишком бесполезной. Но такой предсказуемой и ожидаемой для него.

– Да не за что меня благодарить, - после неловкой паузы, нарушил тишину Михаил, что до этого разряжало лишь веселое бормотание телевизора в гостиной, - я даю тебе последний шанс все исправить лишь потому, что хочу, чтобы Кира была счастлива. А судя по тому, как она мается последние годы, счастлива без тебя она вряд ли будет.

– Миша, я обещаю, что в этот раз…

– Лёх, не нужно обещать того, чего не знаешь, удастся ли выполнить, - перебил Слепцов, после чего бросил взгляд на настенные часы, и странно усмехнувшись, кивнул в сторону двери со словами, - если хочешь, можешь подождать Киру здесь, а я пойду укладывать Лиску. Уже поздно. Да и судя по всему, бесполезно надеяться, что сегодня им удастся пообщаться.

Лёша так же проследил взглядом за стрелкой часов, с удивлением отмечая, что уже половина десятого. Да уж, хорошо они с Мишкой поговорили. Главное продуктивно. А Киры до сих пор нет, хотя и должна уже быть давным-давно дома…

– Спасибо, но нет, - поднимаясь следом, вздохнул Лёша, - я все же лучше покараулю у подъезда. Не думаю, что увидев тебя, она вообще захочет о чем-то со мной говорить.

– Смотри, как знаешь, - пожал плечами Михаил, выходя в коридор, и когда Алексей дошел до входной двери, напомнил, - и цветы свои не забудь.

Цветы. Нужны ли они кому-то эти дурацкие цветы? Если и нужны, то в самую что ни на есть последнюю очередь. Они уже ничего не помогут исправить. Их с Кирой ситуация давно вышла за рамки, когда любую провинность можно было загладить простым букетом роз. Хотя, их отношения никогда и не были на этом уровне. Как-то обошел их стороной тот самый знаменитый конфетно-букетный и в чем-то подростковый период максимализма во всем. А жаль…

Обернувшись, Алексей и опомниться не успел, как вдруг тяжелый мужской кулак прилетел ему куда-то в район скулы, заставляя от неожиданности отдернуться в сторону, поморщившись.

– Хоть и знаю, что не поможет, но так хотя бы моя совесть будет чиста, и я буду знать, что использовал все методы, - растирая ладонь, хмыкнул Михаил. И с этими словами скрылся в гостиной, явно давая понять, что на этом разговор закончился.

Ухмыльнувшись, Лёшка без лишних слов, подхватил букет и вышел из квартиры. В голове крутилась одна единственная мысль – у него есть шанс. Шанс все исправить. Во всяком случае, он уже смог заручится негласной поддержкой Михаила, а это в его ситуации значило довольно много. И даже удар, который он, по сути, получил справедливо, лишнее тому подтверждение.

Алексей даже не имел права обижаться на Мишку. Защищая свою родную и единственную сестру, можно было пойти и не на такое… Во всяком случае, Лёша очень сильно сомневался, что будучи на месте Михаила поступил бы столь адекватно и гуманно. И уж точно не позволил бы обидчику подойти и на пушечный выстрел… Хотя что сравнивать. Алексей и на своем-то месте поступает не лучшим образом…

Прислушиваясь к лифту, Мартынов поспешно спустился вниз по лестнице, опасаясь прозевать Киру. Но, к счастью, или, же наоборот, Лёша так до конца и не решил, лифт стоял на месте. А это значит, что Киры нет. Ёлки-палки, скоро десять часов вечера, а её все еще нет дома! В то время, когда рабочий день в редакции максимум до семи. Ну, разве что в периоды аврала могут задержаться на лишний часок. Но не на три же!

Оказавшись на улице, Лёшка втянул полные легкие терпкого ночного воздуха. Как никогда пахло грозой. Да и судя по тому, как затянуло небо тяжелыми чернильными тучами, не давая пробиться и так редким для города звездочкам, скоро польется дождь. Окончательно смывая летнюю пыль и грязь, даже некую наэлектризованность, что за последние дни буквально витала в воздухе. Если бы еще он так же смог смыть и очистить воспоминания от горечи былых обид… Если бы только…

Осмотревшись по сторонам, убеждаясь, что ни машины Киры, ни самой девушки пока на горизонте не предвидится, Лёшка прошел к своему авто. Помявшись еще несколько минут, убеждаясь, что вокруг тихо и никого нет, мужчина забрался обратно в машину, бережно положив цветы рядом с собой. Нервно побарабанил пальцами по рулю, и, откинувшись к спинке сиденья, задумчивым взглядом уставился перед собой, воскрешая в памяти обрывки своего прошлого…