Не должен

Как назло, первый приехавший автобус шёл по самому длинному маршруту, и за эти двадцать шесть минут Сора поняла, сколько это: промежуток от минус бесконечности до плюс бесконечности в квадратных скобках. Никакая утренняя мартовская прохлада не могла усмирить её пыл, когда девушка неслась к зданию. Узнала на первом этаже, в какой лаборатории доктор Курама, и немедленно последовала туда.

Он сидел в кресле, перед невероятной сложности оборудованием, в очках и в белом халате, такой важный. Мешки под глазами говорили о том, что свои исследования проводил он всю ночь, но до сих пор выглядел весьма бодрым. Увлечённым. Повернув голову на звук открывшейся двери, он кивнул.

— Проходи-проходи. И сюда иди. Халат только надень, — он кивнул на стопку белейшей одежды в целлофановых пакетах на полке рядом с дверью.

Поздоровавшись, Кимура без лишних слов сняла пальто и последовала указаниям. Минут пять Курама продолжал свои исследования, периодически отвлекаясь на пополнение каких-то записей. Заглянув в обыкновенную толстую тетрадь в клетку, Сора увидела огромное количество незнакомых ей химических реакций, некоторые из которых занимали по целой странице, и тогда поняла, что ей ещё учиться и учиться.

Наконец врач отвлёкся от своего дела, снял очки и устало потёр уголки глаз.

— За время работы с момента нашего телефонного разговора я кое-что выяснил, но всё же хочу убедиться в правдивости своей теории. Давай-ка повторно сделаем анализ крови, — сказал он, на что Сора кивнула и вместе с Курамой направилась в другую часть лаборатории.

Всего минут десять ушло на то, что бы взять новую кровь и исследовать её. Не весь химический состав, а только наличие единственного соединения.

— Всё верно, никакой ошибки нет, — после завершения работы, с очень странной ноткой скрытого беспокойного облегчения в голосе прокомментировал доктор.

Сора, которая всё это время не задавала лишних вопросов, больше не могла терпеть.

— Может быть, вы поясните? — попросила она.

Казалось, просьба была пропущена мимо ушей, особенно учитывая, что Курама вновь был увлечён. Но через минуту он вздохнул, поняв, что ничего не объяснить объекту своих исследований будет как минимум нечестно. Он удобнее устроился на крутящемся кресле, спиной упираясь в мягкую кожаную спинку.

— Сначала я удивился, просто обнаружив в твоей крови антитела. Как только выяснилось, что прививку ты не делала, стал более детально изучать их, а потом сопоставил с имеющимися образцами. И буквально незадолго до твоего прихода я обнаружил самую основную отличительную особенность. В любом другом привитом человеке, однажды появившись, антитела сохраняются, воспроизводясь в отношении 1:1. Митоз клеток проходит по стандартной схеме, но одна из двух новых частей погибает ещё в процессе расхождения нитей веретена деления к полюсам. Причина тому не известна, однако именно из-за этого деление иммунитета невозможно. Было невозможным. В твоей крови клетки воспроизводятся без отмирания одной из двух образовавшихся половин, что делает возможным их количественное увеличение, — подвёл он итог.

Сора слушала пояснение внимательно, но в конце безмерно удивилась. Она ожидала услышать пояснение появления нового иммунитета, но не предполагала, что оно будет таким. Со своими эмоциями на этот счёт она не могла пока разобраться. Это должна была быть радость, но Кимура опасалась до конца в это поверить.

— Возможно количественное увеличение? — повторила она. — А почему только у меня? От чего это зависит?

Доктор покачал головой.

— Пока не знаю. Вряд ли это получится выяснить быстро, поскольку требуется произвести ещё огромное количество опытов. Хочу сказать, что с установившемся ритмом жизни тебе придётся попрощаться на это время. Понимаешь же, сударыня, к чему в конечном итоге всё это может привести? — Курама пронзительно посмотрел на неё.

Отчего-то вначале помедлив, Сора кивнула. Доктор произнёс это так, будто имел в виду риск для её собственного здоровья или что-то в этом роде. Более чем удовлетворившись её лаконичным ответом, Курама вновь погрузился в исследования, и снова установившуюся тишину нарушал лишь мерный шум вентиляции.

— А что мне сейчас сделать? — спросила девушка.

— Знаешь, пока ничего. Об открытии требуется сообщить куда надо, и с самого начала нужно иметь достаточное количество веских доказательств для внеочередной обработки, а иначе это долгое дело, — ответил мужчина. — Но отныне, сударыня, крайне бережно относись к себе во всех смыслах. Возможно, явление количественного воспроизводства антител в твоём организме — пока единственно доступный нам ключ к спасению от вируса.

Профессор больше ничего не сказал, а Кимура задумчиво посмотрела на его спину, попрощалась и покинула лабораторию.

Она вновь была в смятении. Настроение было абсолютно нерабочим даже для того, чтобы сделать предупредительный звонок о сегодняшнем своём неприходе. Ещё и мелкий-мелкий град норовил скользнуть за воротник, неприятными прохладными дорожками пробегаясь по тёплой коже.

Как и обещала, девушка позвонила Кейджи и вполне весёлым голосом сообщила, что всё хорошо, а подробностей не рассказала с удобной такой отговоркой о «нетелефонном разговоре». Вначале требовалось самой всё осмыслить и обдумать.

Сора всегда хотела избавить мир от постигшего его горя и также полагала, что готова сделать это собственноручно, была бы возможность. Сейчас возможность, вроде как, появилась. Очень перспективный луч надежды, об источнике которого пока неизвестно, но то, что он способен развеять вязкое полотно тьмы — факт. И Кимура колебалась. Конечно, вряд ли у неё будет выбор стать объектом исследований или не стать, когда об этом узнают более важные люди. Это предположение являлось, пожалуй, одной из трёх причин её внезапного колебания. Вторая — нежелание расставаться, как Курама сказал, с привычным бытом. Который Сора ещё не познала в полной мере, но к которому так старательно стремилась, так долго о нём мечтала. О возможности жить, а не выживать. О возможности быть с любимым человеком как можно больше, о возможности часто общаться с друзьями, заниматься любимым делом, развиваться, узнавать, познавать… И с этим придётся распрощаться, по крайней мере, на некоторое время. Ну и третья, самая веская и примитивная причина — страх. Сора боялась, что люди, обезумевшие от одной мысли наконец всё исправить, запрут её под стеклянным колпаком, если вовсе не погружат в капсулу, как инопланетянина. Так, на всякий случай, чтобы не сбежала. Вот тут и возникает вопрос: а готова ли она при необходимости пожертвовать своим телом, жизнью, чтобы помочь всему миру? Благородная причина, крупномасштабная. Казалось бы, и умереть не жалко, но в том-то и дело, что не жалко до тех пор, пока всё это лишь на словах.

Может, сбежать?..

Пока ещё есть возможность. Спрятаться где-нибудь на дикой территории. К выживанию в трудных условиях ей всё равно не привыкать, но что подумают знакомые, отец, Кейджи? Разочаруются. А коли так, сами будут виноваты — никогда не стоит возлагать слишком больших надежд на кого-то. Кимура очень хотела быть до конца верной своим убеждениям, хотела не ведать давно позабывшегося страха. Но она — не абсолютное добро, не бесконечный свет, в любую секунду готовый пожертвовать чем угодно ради спасения безвинной бабочки от незаслуженной смерти. Сора честно стремилась к этому, но сейчас… сейчас её инстинкты и хорошенько пришпоренный, но не до конца искоренённый эгоизм дали знать о своём существовании.

Шаг, второй. Быстрее. Бег. Не к месту подумалось, как удобно было бы иметь лошадь. От топлива не зависит, с пропитанием в весеннее и летнее времена года вообще проблем нет. Садись в любой момент и скачи себе куда-нибудь в закат, подальше от проблем и страхов. Страх — это такая странная штука, если подумать. Люди боятся только чего-то иного, они никогда не боятся себя.

Всякий боится, что остальные против него чего-то замышляют.

*