Не доверяй мне

Однако ровным счетом ничего у девушки не получалось. Она не могла понять, какие чувства всколыхнул в ней этот поцелуй, но одно Аля могла сказать с уверенностью: вопреки всем законам логики и здравому смыслу отвращения он не вызвал, и от этого рыжей хотелось чуть ли не рвать на себе волосы.

Она злилась на себя, за то что ответила, на то, что позволила эмоциям взять верх, а значит проявить слабость.

А в ее случае подобное могло означать лишь одно — она все-таки проиграла.

Глава 7

Дима не понимал, зачем он едет к Лике, и что на него нашло. Он не планировал этой поездки, хотел вернуться домой и лечь спать, потому что в последнее время он стал все меньше себя понимать, и парню это совсем не нравилось.

Но потом… Этот поцелуй с Алей, ее настойчивость и странное поведение, и в его голове произошло какое-то затмение. Он не понимал, что творит. Слова сами вылетали изо рта и формировались в предложения.

И вот он уже сидит в такси и с ненавистью смотрит на девушку, которая старательно избегает его взгляда, а если быть точнее, то вообще делает вид, что блондина не существует. И его это бесит. Его бесит, что он не может понять играет сейчас рыжая или действительно устала. Бесит, что он сейчас едет не домой, а к девушке, с которой он вообще не планировал проводить столько времени.

А еще его бесит Аля, потому что именно она своим появлением нарушила все планы Волкова. И именно она виновата в том, что парень сейчас не может найти себе места.

До квартиры они дошли молча. Аля скинула куртку и обувь и, не дожидаясь Димы, направилась прямиком в свою комнату. Парень же еще некоторое время простоял в коридоре, успев еще раз помянуть рыжую «добрыми» словами, а потом прошел в холл, где сидела Лика.

Девушка обернулась на шорох, а потом удивленно уставилась на Диму, однако уже спустя пару секунд ее губы расплылись в улыбке.

— Что ты тут делаешь? — не сумев скрыть радость, спросила брюнетка.

— Сюрприз! — весело проговорил Дима, и Лика даже не заметила лживости в его словах.

Парень подошел к дивану и сел рядом с девушкой, которая сразу же наклонилась к нему и быстро поцеловала.

— И все-таки, как ты сюда попал?

— Мы с Алей встретились на дне рождения общего знакомого, но там было настолько скучно, что я решил последовать ее примеру и поехать домой. — боковым зрением он заметил, что рыжая вышла из комнаты и пошла в ванную, поэтому решил добавить. — К тебе.

Хотя уже через секунду он вновь разозлился на себя за эти слова.

«Эта стерва не иначе, как ведьма!» — гневно подумал Дима, слушая, как Аля закрывает за собой дверь ванной комнаты.

— Мило. — слегка язвительно ответила Лика, и Волков моментально вспомнил, что между подругами все-таки было много общего. — Ужинать будешь?

— Буду. — ответил Дима, и девушка уже начала вставать, однако блондин ловко перехватил ее руку и потянул на себя, и когда лицо брюнетки оказалось совсем близко, прошептал. — Тобой.

Уголки губ девушки приподнялись, а глаза блеснули хитрым огнем.

— Меня вполне устраивает такое меню.

После чего Лика коснулась своими мягкими бархатными губами лица парня. А он на какую-то долю секунды задумался, но даже этого короткого времени хватило на то, чтобы в мозгу успела проскочить одна пугающая мысль.

«Она — не Зайка»

От этой мимолетной безумной и абсолютно неуместной фразы, которую Волков четко расслышал в своей голове, парень пришел в бешенство. Он четко понимал, что такие слова нужно было выжигать из мозга, поэтому, резко схватив Лику за бедра, притянул ее ближе и с напором поцеловал.

Это было совсем не похоже на поцелуй в клубе. Да, Лика отвечала, весьма умело и страстно, но в нем не было того огня, того сносящего крышу безумия, и тогда парень вновь услышал мерзкий голос в голове.

«Не она!»

Это заставило его действовать еще более решительно. Он практически до боли сжал ягодицы девушки, потом поднял одну руку на ее спину, чтобы удержать, и встал с дивана, направившись в спальню брюнетки.

Волков не жалел одежду Али, практически срывая ее, он не думал о том, что девушка чувствовала, вцепляясь ногтями в его спину и, наверняка, оставляя на ней царапины, его не волновало, когда она стонала, то ли от боли, то ли от удовольствия.

И ему стало абсолютно противно, когда после всего, Лика сказала короткое:

— Вау.

И противно в первую очередь от себя.

Он дождался, пока брюнетка уснет, и лишь потом вышел из спальни, не забыв прихватить вещи. Дима на ходу натянул джинсы и прошел на кухню, кинув футболку на стул. Волков набрал стакан воды и жадно его выпил, после чего услышал шаги позади себя.

Блондин уже начал придумывать причину своего ухода, но практически кожей почувствовал, что позади него стояла не Лика.

Парень обернулся и посмотрел в глаза Але, которая уже несколько секунд изучала его. Дима одновременно узнавал и не узнавал этот взгляд, который скользил по его телу и, наконец, остановился на лице.

Он не мог понять, о чем сейчас думала рыжая, да он даже в собственных мыслях терялся. Просто искал едкую фразу, но не мог найти. Хотел привычно попробовать выдать что-нибудь гадкое, но спотыкался об собственные мысли.

Вместо него сказала Зайка.

— Не забудь повернуть замок, когда будешь уходить.

После чего развернулась и зашагала в свою комнату.

Але было некомфортно. Не спасал даже теплый плед и чай, который она сделала, несмотря на поздний час, едва услышав, как хлопнула входная дверь. Она уже устала проклинать Волкова и обвинять его во всех мыслимых и немыслимых грехах, но продолжала это делать, не находя другого логического объяснения своим ощущениям.

Девушке абсолютно не хотелось спать, хотя, едва оказавшись дома, она просто валилась с ног. Но малейшую сонливость сняло рукой, когда рыжая услышала первые шорохи и стоны за стеной. Эта квартира могла похвастаться хорошей звукоизоляцией, но даже этот факт сегодня не спасал.

И тогда Зайка поймала себя на мысли, что злится, причем не только на Диму. В тот момент виноваты в ее понимании были все находившиеся в квартире. Лика — в том, что умудрилась из всех парней выбрать именно этого, она сама — потому что не могла равнодушно относиться к происходящему, ну и, естественно, Волков, потому что он просто был собой.

Рыжая долго ворочалась в кровати и смогла уснуть лишь под утро, хотя сном наступившее состояние назвать было весьма проблематично. Сквозь дрему она все равно ощущала собственные переживания и негодование.