Не доверяйте кошкам

— Давай быстрее! А то мы от жажды умрем.

Софи смеется, но волнение уже нарастает.

— Хорошо, я быстро. Итак, я уже начинаю задыхаться и не понимаю, где нахожусь — на первом или на втором этаже. Уже прощаюсь с жизнью, и вдруг дверь черного хода распахивается, словно кто-то ее вышибает. В проеме появляется высокий силуэт в каске и огнестойком костюме, с топором в руке. Мне становится плохо. Он берет меня на руки и выносит.

Больше никто не смеется, все ловят каждое слово Сары.

— И там, в свете прожекторов, посреди всего этого бардака, он заговаривает со мной, убирая волосы с моего лица. И даже в своих огромных перчатках он делает это так нежно… Девчонки, это самый красивый пожарный из всех, что я видела.

Она роется в сумке и достает фотографию парня в форме, рядом с которым стоит сама. Он выше ее на голову. Широкие плечи, умопомрачительные голубые глаза, потрясающая улыбка.

— Его зовут Стив, мы безумно любим друг друга. Он давно хотел обосноваться в Европе и приезжает на следующей неделе. Девчонки, у нас свадьба двадцать пятого сентября, и я вас всех приглашаю!

Сара плачет от радости. Майлис и Камиль бросаются ей на шею. Раздается шквал аплодисментов, крики, топанье ног. Соседи снизу бегут вызывать полицию.

И только Джейд спрашивает:

— А ты вообще-то представляешь, что могла погибнуть в этом пожаре?

Мне кажется, что, даже выйдя замуж за Рика, я не перестану бывать на наших девичниках.

37

Глядя, как мы шагаем рядом в этот погожий воскресный день, нас вполне можно принять за супружескую пару. Причем за давно женатую пару, поскольку мы уже не держимся за руки. И пускай только случайные прохожие могут подумать, что мы с Риком вместе, моя радость вовсе не меркнет, так как это наш первый выход в свет.

Надеюсь, я ничего не испорчу: вчерашний девичник закончился после двух часов ночи, а утром я работала в булочной, поэтому не очень хорошо соображаю.

Я счастлива, что иду на концерт с Риком. Фраза будет еще правдивее, если вы уберете из нее «что иду на концерт». Он надел элегантную темно-серую рубашку и безукоризненно отглаженные льняные брюки. Секретный агент должен уметь гладить. Я же долго выбирала платье и в итоге остановилась тоже на темно-сером, с рисунком. Теперь люди будут думать, что мы живем вместе, еще и потому, что наши наряды так хорошо сочетаются.

Легкий ветерок ласкает мое лицо, я чувствую себя прекрасно. Мне хочется взять Рика за руку, но, боюсь, это будет неуместно. В конце концов, мы просто соседи, знакомые, один из которых начинает без памяти влюбляться в другого, при этом спрашивая себя, с чем же все-таки связаны его таинственные забеги. Вчера вечером я ничего не рассказала девчонкам, но Софи едва не вывалила на них всю мою историю. Мне удалось ее остановить, пригрозив, что тогда все узнают о ее разрыве с Патрисом. Конечно, я бы этого не сделала, но зато она быстро успокоилась.

Перед входом в собор мы попадаем в толпу зрителей. Большие плакаты возвещают о событии: «Пятый праздник музыки» под шефством пианистки-виртуоза Аманды Бернштейн. Этот фестиваль довольно известен, но я никогда на нем не была. Отчасти потому, что благодаря Дидье не слушала ничего, кроме его ничтожных песен.

Мне очень интересно посмотреть, на что способны наши юные дарования. Мероприятие спонсируется мэрией, областью и знаменитыми мастерскими Шарля Дебрей. Это известная марка дорогой кожгалантереи, заводы которой обеспечивают городу определенную славу.

Нарядно одетая публика устремляется в собор Сен-Жюльен, переполненный как по большим праздникам. Проходя под входным портиком, я держусь рядом с Риком и закрываю глаза. Невольно вспоминаю о предстоящей свадьбе Сары и думаю о нас. Хочу ли я замуж?

Внутри царит прохлада. Рик увлекает меня к первым рядам.

— Думаю, найдется два местечка для нас…

Прямо перед алтарем ждет своего часа черный рояль. Солнечный свет, окрашенный витражами, заполняет пространство и проецирует их узоры на каменные колонны, возвышающиеся до самого свода. Шаги и приглушенные голоса сотен человек усиливают ощущение важности предстоящей церемонии. Я замечаю нескольких клиентов банка, а также многих посетителей булочной. Присутствует даже господин Пинг, хозяин китайской кулинарии.

Постепенно люди рассаживаются по своим местам. Появляется господин мэр, в зале наступает тишина.

— Добрый вечер, благодарю вас за то, что вы снова пришли на наш фестиваль. Сегодня вам покажут свое мастерство финалисты отборочных туров, проходивших в течение года. После их выступлений мы объявим имя того или той, кто получит главный приз. Одни из вас пришли послушать юные дарования нашего города, другие хотят насладиться игрой великой Аманды Бернштейн, которая оказала нам честь своим присутствием, но всех нас собрала здесь любовь к музыке и искусству, бла-бла-бла…

Рик внимательно слушает речь. Я украдкой разглядываю его профиль, руки, которые он положил на колени ладонями вниз.

— …А теперь я передаю слово нашей щедрой меценатке мадам Албан Дебрей.

Зрители аплодируют. Появляется мадам Дебрей, единственная внучка и наследница основателя престижной марки, — то, что принято называть выдающейся личностью. Дамские сумочки и чемоданы, изобретенные ее знаменитыми отцом и дедом, известны во всем мире и раскупаются нарасхват по запредельным ценам. Исключительная кожа, оригинальная форма, узнаваемая среди других, но главное — маркетинг среди звезд и коронованных особ, который убеждает тысячи женщин, что без сумочки «Шарль Дебрей» нельзя прослыть элегантной. Мадам размашистым шагом выходит на сцену, задрапированная в длинное красное платье с бриллиантовым украшением. Ее невозможно не заметить. Она хорошо держится, представительно выглядит и никогда не упускает случая выставить напоказ последнюю модель сумочки, продолжающей приносить ей деньги и славу…

— Добро пожаловать на фестиваль! — начинает она.

Мадам Дебрей говорит о творчестве, таланте, волнении, и все думают, что речь идет о музыке, но она не может обойти молчанием свои мастерские. Мне очень нравится, что она поддерживает подобные мероприятия, но я не совсем понимаю, зачем она это делает — чтобы дать шанс ребятишкам или чтобы потешить свое тщеславие.

Рик тоже внимательно ее слушает. Я бы даже сказала, еще внимательнее, чем мэра. Он пристально смотрит на нее, замерев, наклонившись вперед, стиснув ладонями колени.

Она заканчивает свою речь, пожелав удачи юным артистам, и предлагает начать этот вечер выступлением Аманды Бернштейн.

Аплодисменты. На сцену выходит маленькая женщина, одетая в нечто, похожее на двойную штору. Она даже не смотрит в сторону зала. Похожая на привидение, скользящее по мраморному полу, она под приветственные возгласы добирается до рояля. И как только поднимает руки, шум сразу смолкает. Слышатся первые ноты. Дебюсси. Необязательно разбираться в музыке, чтобы попасть под ее очарование. Так действует на нас любое искусство. Оно затрагивает нашу душу. Пальцы пианистки бегают по клавишам, связывая звуки и рождая мелодию, которая разливается по собору. Нас несколько сотен, но ничто не разрушает охватившую всех магию. Все-таки странные существа — люди. Как подумаешь, сколько потребовалось таланта, умения, труда, чтобы мы могли услышать эту композицию, сыгранную на этом инструменте, в этом месте, этой маленькой женщиной… Просто кружится голова. Сколько веков усилий и страстей, чтобы все собравшиеся здесь и каждый по отдельности, погрузившись в свои собственные переживания, могли испытать единое волнующее чувство. Музыка всегда на меня так действует.