Не дури, пацан

— Нет. Скажи.

— Ленке тринадцать, а мне тридцать пять.

— Хм, ну… круто. Рад за вас обеих.

— Не надо делать вид, что тебя это не волнует.

— Ир, в этой комнате есть только один человек, которого волнует твой возраст. И это не я, — а потом он брякнул. — Я думал тебе лет сорок.

— Что? — взвизгнула Ира, сама же себя шлепнула ладонью по губам, зашипела, — да ты охренел, пацан. Какие в задницу сорок? Мне больше тридцатки никто не дает.

— Ой. Ну тебе не угодишь, — хихикал Дениска, уворачиваясь от подушки, которой Ирка пыталась его отлупить. — Ир, Ир, ну перестань. Очень по-взрослому, ага. Да хорош.

Ему пришлось применить немножко силы, чтобы скрутить драчунью и начать успокаивать поцелуями. Но в этот раз номер не прошел. Ирка выскользнула ужом из кровати, не без труда отыскала трусики, причитая:

— Даже не начинай снова, мне ещё в душ идти.

— Пошли вместе, — заулыбался Деня. — На первом этаже душевой только я пользуюсь, никто не спалит.

— Вот почему нам не надо больше трахаться, — снова посерьезнела Ирка.

— Почему?

— Потому что нас могут застукать, как школьников каких-то. И потому что это мерзко. Я должна принять среди ночи душ, чтобы не ложиться в постель к дочери, измазанная спермой.

— Ир… — начал было Денис, но она лишь покачала головой и быстро вышла из комнаты, оставив его наедине с аргументами.

Проглотив все свои доводы, Дэн поплелся в душ один. Там он решил, что надо покурить, но тащиться на террасу не хотелось. Все же зима, а голову он, естественно, не сушил. Дениска решил приборзеть и покурить на кухне в вытяжку. Все равно за ночь выветрится. Каково же было его удивление, когда он заметил, что в кухне горит свет. Деня, конечно, подумал, что это Ирина решила задержаться, и бодренько пошагал на огонек. И снова он удивился, увидев… Сашку. Она стояла у подоконника, курила в узкую щелочку. Дэн не сдержался. Заржал. Девушка аж подпрыгнула от неожиданности.

— Деня, мать твою! — гавкнула на него Нестерова. — Перепугал, козел.

— Ты чего в окне-то торчишь? — хохотал Бирюков.

— Да неохота на террасе жопу морозить.

— Вот и мне.

— Присоединяйся.

Сашка подвинулась, освобождая немного пространства у окошка. Дэн прикурил от ее сигареты, выдохнул дым в окно.

— А чего ты перепугалась-то? — спросил он.

— Я думала Димка.

— А Димку чего пугаться? Он и сам не дурак посмолить бывает.

— Да мы… Обещала я, короче.

Дениса осенило:

— Нестерова, ты беременная что ли? Я сейчас тебя выпорю, честное слово. И Митьке скажу, чтобы добавил.

— Хей, мужик, выдыхай. Не беременная я, — заворчала Сашка. — Стала бы я дите травить…

— И на том спасибо.

— На здоровье.

— Тогда я опять не понял, почему ты тут жмешься в уголке.

Сашка не спешила отвечать. Они молча докурили, Нестерова полезла в холодильник.

— Одну на двоих? — предложила она Денису бутылку пива.

— Давай.

Сашка налила два стакана, присела на кресло.

— Мы пожениться решили, День, — проговорила она, не глядя на бывшего мужа.

— О… ну… Поздравляю.

— Да ладно. Правда что ли?

— Почему нет? Весной свадьба? Или летом? Лучше весной. Я летом женился — так себе.

— Козел, — хохотнула Сашка, бросив в Дениску сухариком. — Прямо сейчас мы женимся. Через три дня.

— А? Это как? Вы вроде собрались в теплые края.

— Там и распишемся.

— Нихрена себе. Сама придумала?

— Не-а, Димка. Он хочет все поскорее. И свадьбу, и детей сразу. Потому и курить мы бросили, и бухать стараемся по минимуму.

— Ты говоришь это таким тоном, словно он тебя на эшафот за косу тащит, — прищурился на девушку Дэн, — ты не хочешь что ли? Я думал, у вас любовь.

— Любовь, — кивнула Сашка. — Боюсь я, День. У нас с тобой тоже вроде любовь была, а вышло как-то все совсем… так себе вышло

— Да паршиво вышло, Сашк, — усмехнулся он, — неужели думаешь, Митяй будет изменять тебе? Не такой он.

— Ой, милый мой, ты Токарева знаешь всего ничего. Это сейчас он такой… не такой.

— Да я слышал, Сань. Но люди, они имеют свойство меняться.

— По себе что ли знаешь?

— А хоть бы и так.

— Ты встречаешься с кем-нибудь, День?

— Скорее нет, чем да, — честно ответил Бирюков, но тут же захотел, чтобы было наоборот.

— Но кто-то есть?

— Есть.

— Это хорошо. А то я уж беспокоиться начала.

— Не переживай, я постараюсь не пропасть. Сейчас вот вы поженитесь, ты залетишь… Придется и мне подтягиваться. Вся эта семейная канитель, по-видимому, заразная штука, — дурил Дениска.

— Ты поэтому у нас вечно ошиваешься? Заразиться хочешь?

— Похоже на то. Давай-ка допиваем и спать. Я уже выключаюсь.

Они чокнулись, выпили, Сашка сполоснула стаканы, поставила обратно в шкаф. Дэн пропустил ее вперед, потопал следом. На губах вертелись слова, но он все никак не решался озвучить мысли. И только у лестницы на второй этаж Денис аккуратно коснулся Сашиной руки, останавливая ее, и сказал:

— У вас все будет хорошо. Даже думать не смей иначе, кисуль.

Саша сглотнула ком, подняла на Дениса свои большие глаза, в которых он увидел море благодарности и тепла. В отличие от бывшего мужа, Сашка не нашла слов, она просто крепко стиснула его в объятиях. Дэн сжал ее хрупкие плечики, зарылся носом в волосы. Она пахла иначе, да и обнимала не так, как раньше. Но все равно это была его Сашка. И он от всей души желал ей счастья.

Глава 6. Терпение и труд

Ирина изо всех сил игнорировала Дениса, хотя это давалось ей нелегко. Настырный засранец звонил по несколько раз в день, а иногда и заглядывал в «ДТ» пообедать. Через неделю у нее иссякли все возможные отговорки, и она просто перестала брать трубку или запиралась в кабинете, веля никого к ней не пускать. Ира ненавидела себя за трусость, но считала единственно правильным решением прекратить все контакты с Денисом после того, что случилось у Димы дома.

Ее сердце чуть не выскочило из груди, когда она сразу по приезду узрела сонного, мятого, безумно милого Дениску. Его сдержанный привет через зевок и чуть заметная улыбка расплавили Иркины кости, и она едва удержалась на ногах. Благо рядом была дочь и Сашка, при которых нужно было изображать невозмутимость. Да и при Денисе не следовало расслабляться, но об этом она подумала в последнюю очередь. Его взгляды украдкой, ямочки от усмешки и просто само присутствие сделало день в гостях у Димки совершенно особенным. Ирине нравилось витать в облаках, мечтая о грядущей ночи. Она ждала, что Дэн затащит ее в темный угол и будет совращать там грязными словечками, горячими прикосновениями и страстными поцелуями. И она, конечно, будет ругаться на него, отбиваться. А он снова и снова будет просить прийти к нему, когда все уснут. А она скажет: «Не дури, пацан», — но все же не выдержит и придет.