Не гневи морского бога
Шрифт:
– Что?
– Это по-испански: «В путь, господа!»
Глава 5
«Контрольная тревога! Оповестителям прибыть в рубку дежурного по училищу!»
«Задание: вызов на службу офицеров и служащих училища по сигналу “Учебная тревога. Экстренный сбор”.
Дополнительные условия: отсутствие телефонной связи. В связи с чем вызов осуществляется исключительно путем личного контакта. Вопросы? Нет! Получить карточки личного оповещения у моего помощника. Время оповещения 23.00. Явка в училище до 01.00. Время пошло!»
– Что
– Что-что?! Молиться! Чтобы Дэн появился в училище раньше, чем оповещенные по учебной тревоге офицеры.
– Может, как-то его предупредить?
– Ты эту филармонию знаешь? Вот и я – нет. Но даже если и найдем ее на Невском, черт возьми, уже все мероприятия закончились. Только одна надежда, что Дэн сейчас движется в Систему.
– А если нет?
– Писец, твою мать!
– Может, он распрощался со своей… балериной и домой подался?
– Не пори чушь! Ты бы расстался с любимой девушкой в таких условиях? То-то! Хотя позвонить его матери стоит, может, она в курсе его передвижений.
С филармонического сабантуя молодые люди ретировались удачно, по-английски, не прощаясь, и мало кем замеченные. Так что в Любашин номер гостиницы, удачно расположенной буквально в двух шагах от филармонии, они попали еще до 23 часов. Здесь девушка первым делом со вздохом нескрываемого облегчения освободилась от туфель на огромных каблуках и сменила сценическое платье на удобный легкий халатик. А Дэн с огорченным видом начал разглядывать свою выходную голландку и парадные брюки: по ним, при желании, можно было изучить все разнообразное меню филармонического междусобойчика.
– Денчик, брось ерундой заниматься! Пятна надо застирать, а с утра я возьму на ресепшэне утюг и все проглажу.
– Неужели сумеешь?
– А ты еще не убедился, какая я вообще самостоятельная девушка?
– Заметил, заметил. Куда только подевалась маленькая рыжая неумеха с третьей парты у окна?
– Глупенький! Она просто чуть-чуть подросла и многому научилась.
Люба легко поднялась с дивана и встала вплотную к Денису, мягко опустив руки ему на плечи. Она была всего сантиметров на десять ниже ставосьмидесятипятисантиметрового Вилкова.
– Н-да, по поводу роста и не поспоришь. И на рояле играть научилась великолепно. И… вино пить тоже.
– Ой, про вино-то мы и забыли!
Девушка быстро принесла с тумбочки в коридоре прихваченное с банкета спиртное.
– С чего изволите начать, господин гардемарин? – Она повертела в руках обе бутылки. – Вино, водка?
– Юным девицам надлежит начинать со слабых напитков. – Менторским тоном возвестил Денис. – А посему… – Он ухватился за бутылку шампанского и ловко наполнил два тонких стакана, стоящие на тумбочке вместе с пузатым графином.
– Вуоля, мадемуазель!
– Гран мерси! – Склонилась в легком поклоне девушка. – За что выпьем?
– Ну, конечно, за нас! За старую дружбу.
– И за любовь!
– То есть за тебя?
– За нашу любовь.
Чуть пригубленные бокалы оказались на журнальном столе, а губы молодых людей слились в долгом, страстном поцелуе. Едва отдышавшись, Люба негромко напомнила:
– Твою форму надо
постирать…– Если ты меня подождешь, то я мигом, прямо сейчас…
– Ну, куда же я от тебя денусь!
Этих слов Денис уже не слышал. Он стремглав умчался в ванную комнату.
– Рота, равняйсь! Смирно!! Доложить о наличии личного состава!
Старшина класса строевым шагом приблизился к командиру роты:
– Товарищ капитан 3-го ранга…
– А замкомвзвода Вилков где?
– Отсутствует.
– Как это понимать, старшина класса?
Виктор Мальков угрюмо молчал.
– Я спрашиваю, где Вилков?! – повысил голос капитан 3-го ранга.
– Отсутствует без уважительной причины, – негромко ответил старшина класса и еще тише добавил: – У него там… что-то… с матерью вроде…
– Ах, с матерью! – Командир роты усилием воли подавил вспышку гнева. – Остальные?
– Присутствуют все!
– Встать в строй!
– Есть!
– Рота, стоять вольно.
Каптри легкой трусцой отправился на доклад к высшему командованию. Старшина класса вернулся на свое место.
– Ну, как, Малёк? – встревоженно поинтересовался Генка.
Виктор только безнадежно махнул рукой.
– Понятно. Уж сейчас наш козел отведет душу. Всю картину нарисует в черном цвете. Значит, надо готовиться к самому худшему. Что предлагаешь, Вась?
– Ну, по-моему, зацепиться можно только за отличную учебу. Глупо переть по строевой линии. Надо на кафедрах поработать.
– Молодец! Я как раз об этом подумал. Профессор Васильев на электрических машинах, и еще «Канявка» на гидродинамике. Они в восторге от Дэна.
– Так оба же гражданские мужики.
– Ничего! Через учебный отдел можно попробовать. Возьмешь на себя Васильева. – Соловьев уже рисовал перспективный план. – Пусть замолвит словечко за любимого ученика на ученом совете. Типа: разве можно разбрасываться такими ценными кадрами, да это ж – будущий великий конструктор и нобелевский лауреат. А сколько в него уже вложено государственных средств? Выгнать из училища?! Да, Родина этого не простит! Дави в эту сторону, понял? – Василий кивнул.
– Я схожу к «Канявке». Академик имел на… все местное начальство. Он вообще может напрямую с Москвой связаться. Главное, заинтересовать. – Генка на секунду задумался. – А может, еще и спортивную кафедру привлечь? Дэн с этими ребятами на короткой ноге. Он им за четыре года сколько призов добыл в боксе и боевом самбо! Пусть расплачиваются.
– А по медицинской части как? Может, справочку организовать, мол, при смерти, фатальное перенапряжение от учебы, ничего не соображает, провалы памяти… У меня же Ленка – медик!
– Охренел, что ли?! Его ж тогда по здоровью комиссуют моментально!
– Да, не подумал немного. Кстати, как там с его мамой?
– Бесперспективно. Она не в теме. Правда, о свидании знает, но не более того. Конечно, в рапорте её стоит упомянуть. Мол, одна сына воспитывает, единственная надежда и опора, любящий, заботливый… Да и со здоровьем не все в порядке. У нее, разумеется. Кто поддержит старушку на склоне дней?! Короче, как там говорил Вилли Шварцкопфф из «Щита и меча»: «Цели ясны, задачи определены. Вперед!»