Не грози Дубровскому! Том 13

— Сейчас я жахну по ним, и всё закончится! — Лев потянулся к мане, но теперь его остановил Оболенский.

— Нет. Я чувствую… Чувствую их боль. Они… скорбят, — прошептал Григорий и двинул к границе барьера. — Ждите здесь, я… Я договорюсь.

— Ты из ума выжил? Тебя зарежут, как свинью! — выкрикнул Ершов и сделал шаг, чтобы остановить его. Заметив моё осуждающее выражение лица, Василий остановился и тише сказал мне. — Если он умрёт, это будет на твоей совести.

— Совесть? У Дубровского? — усмехнулся Оболенский. — Не смеши меня. Он выше этого понятия.

— А вот сейчас обидно было, — хмыкнул я, не переставая улыбаться. Ведь мой друг был в шаге от возможности вырасти или умереть. Тут как пойдёт.

Покинув барьер, Оболенский был мгновенно атакован со всех сторон. Мелкие насекомые, птицы и растения вспарывали его кожу, заставляя кровь литься на землю.

— Гриша! — выкрикнул Картаполов.

— Они не пытаются его убить. Просто возвращают причинённую боль, — прошептал, догадавшись, Лев.

Оболенский стоически поднимался наверх, обливаясь кровью, оставляя за собой красные следы. Порой он вскрикивал от боли, но продолжал идти. Спустя минуту атака стекляшек прекратилась. А гудение роя светлячков немного затихло. Оболенский, пошатываясь, поднялся на вершину холма, протянул руку к желтым жучкам и исчез. Рой набросился на него и поглотил скрыв от наших глаз.

— Можешь убрать барьер. Переговорный процесс начался, — сказал я и сел на землю.

Лев без вопросов выполнил мою рекомендацию, и нас действительно никто даже не подумал атаковать. Живность просто стояла в десяти метрах от выжженного на земле круга и безразлично пялилась на нас. Чем дольше мы ждали, тем сильнее светился рой светлячков. Пульсация света нарастала с каждой секундой. А спустя десять минут засветился так ярко, как будто родилось новое солнце.

Но и эта вспышка погасла. Рой расступился и в его центре показался Оболенский. Израненный, но живой. Улыбаясь, он направился к нам. Сделал пару шагов, оступился — и кубарем скатился со стеклянного холма что-то бережно сжимая в руке. Падение Григория завершилось прямо у наших ног. Я тут же создал целебные лозы, которые стали заливать многочисленные раны целебным соком.

— Смотрите, — прошептал Григорий и разжал ладонь, на которой ютился крошечный стеклянный светлячок. — Я чувствую, как наши души переплелись. Это…

— Это жучок, который в будущем может стать богом, — пояснил я. — Прямо как Гру. Из крошечной палки вырос в могучее божество/могучую сущность.

Друзья распахнули рты в удивлении и стали переглядываться. Так продолжалось до тех пор, пока Григорий не заговорил.

— Представьте, что было бы, если бы мы попытались атаковать этот рой?

— Давайте, покажу, что бы было. — Я призвал Клювика, погрузил друзей на коршуна и поднял его ввысь.

С высоты птичьего полёта открылся вид на десятки точно таких же скоплений светляков. Да, это зародыши божественных сущностей, но и их мощи хватило бы, чтобы уничтожить моих друзей. Меня — вряд ли, но вот ребятам бы точно не поздоровилось.

— Ты сделал всё верно, друг мой. А самое главное, заполучил то, о чём мечтал.

— Но это ведь всего лишь жучок, — нахмурился Картаполов.

— Да, до твоего картофельного бога ему далеко, но всё рождается из малого, — философски сказал я и направил Клювика в сторону пробоя, который виднелся вдалеке.

Пройдя через полупрозрачное марево, мы оказались в непролазном лесу. Сломанные деревья торчали, словно острые зубы какого-то чудовища. А вокруг — тишина. Даже ветер не дует. Только луна на небе, и тишь. Я посмотрел на фляжку — она указывала вперёд. Впрочем, её указания и не требовались. Я чувствовал, как что-то взывает ко мне.

Это было похоже на то, как я общаюсь со Слаем. Поток мыслеобразов. Вот перед глазами мелькнул Тихон Тихонович, молодой, задорный, руки в татуировках… Ого. Не думал, что он был настолько… Беззаботным аристократом. Вот мама, отец, дед, десятки родственников. Они счастливы. Смеются, танцуют, а потом начинается война. Кровь, боль, страдания. От этого мурашки пробежали по коже.

— Ждите здесь, — сказал я и неспешно двинул вперёд.

Впервые я ощущал, что существо само вплетается в мою душу. Ранее приходилось договариваться, вынуждать или подкупать, сейчас же это был акт доброй воли. Акт служения. Акт, наполненный безграничной любовью. Пройдя сотню метров вперёд, я остановился у горы, усыпанной сломанными стволами деревьев.

Подойдя ближе, положил свою руку на землю — и ощутил дыхание. Почва как будто вздымалась и опадала где-то в глубине. В ладонь ударил мягкий пучок энергии, и гора пришла в движение. Земля осыпалась обнажая зеленоватые чешуйки. Деревья оголили свои корни, вросшие в могучую спину существа с вертикальными ярко-зелёными зрачками. Это был дракон.

Не такой большой, как у Картаполова, всего-то метров пятнадцать в длину. В его груди сверкала массивная зелёная сфера. На вскидку она была не меньше метра в диаметре, а внутри неё что-то плавало. Дракон потянулся к моему разуму и за долю секунды успел показать, что он пережил за эти годы.

Сотни сражений с тварями изнанки и людьми. Он убивал существ и поглощал макры, чтобы расти, становиться сильнее, чтобы защитить фамильный артефакт. Когда не мог победить, он бежал и прятался, а после — снова начинал свою охоту.

— Это был длинный путь, — понимающе проговорил я и погладил его по массивной морде. Я подошел ближе, коснулся зелёной сферы и убрал её в хранилище артефактов. Дыра, образовавшаяся в груди дракона, тут же заросла зеленоватыми корнями, поверх которых легла чешуя, похожая на кору. — Идём домой.

Дракон обдал меня тёплым дыханием, пахнущим фиалками, и покорно лёг у моих ног. Только подумать. Древесный дракон, созданный дядей, смог обрести собственное сознание. Думаю, заклинание Тихоновича не развеялось именно потому, что дракон бесконечно поглощал макры, питаясь сокрытой в них энергией. Я отозвал дракончика, и он исчез в зелёном свечении.

— Теперь ты дома, — удовлетворенно улыбнулся я и направился к друзьям.

Увы, и здесь порталы не работали, пришлось пролететь десяток часов в обратном направлении. Впрочем, это ерунда. Главное, что я ввалился в ночной клуб Фьёрентина и застал на его пороге дядю, провожающего Красавкину. Его глаза блестели, а профессор магии природы, улыбаясь, шла, покачиваясь, в сторону портала, ведущего в Иркутскую академию магии.

— Ирина Трофимовна, — поклонился я.

— Виктор Игоревич, надеюсь, всё, что вы видели, останется между нами, — смущённо попросила она.

— А я разве что-то видел? — хмыкнул я.

— Спасибо.

Она исчезла в синеватой дымке портала, а я направился следом за дядей в ночной клуб, который ещё не открылся для посетителей.

— Нашел артефакт? — спросил Тихон Тихонович, хотя он уже знал ответ. Я увидел по глазам, что он чувствует присутствие своего создания. Не желая затягивать, призвал артефакт из хранилища и положил его на пол.