Не грусти, Савельева!

В банкетном зале приглашённая кавер-группа играла популярные зажигательные песни, и добрая половина сотрудников резво отплясывала и подпевала. Матвей сидел лицом к выходу и явно ждал Свету. Та, решив покончить с энергетическими растратами для генерации колкостей, неохотно вернулась за стол.

— Я думал, ты сбежала.

— Нет, — она допила вино и впихнула в себя салатный лист.

— Жаль, ты пропустила шикарный тост от Петра Сергеевича.

«Да твою ж мать…» — Света мысленно расхохоталась на жизненной иронией.

— Надеюсь, у него осталась про запас пара слов для третьей речи. Обожаю его тосты, — хмыкнула она, подозвав официанта.

— Врёшь как дышишь, — Матвей снял пиджак и накинул его на спинку своего стула.

Между ними повисла давящая тишина. Конечно, из-за музыки и веселья никто этого не заметил. Отгрохотавшая очередная новогодняя песня внезапно сменилась медленной лиричной.

— Потанцуй со мной, — произнёс Матвей.

— Нет, — Света даже не повернулась на его голос.

— Не упрямься.

— Не лицемерь.

— Мне нужно тебе кое-что поведать.

— Поведай.

— Света, пойдём.

— Я с тобой никуда не пойду.

Тут Савельева поймала на себе взгляд одного из менеджеров отдела снабжения. Того самого, который вечно косячил с контрактами и не раз заставлял Свету понервничать и вспомнить весь свой словарный запас брани. Парень направлялся к её столу.

— Ладно, пойдём.

Матвей удивлённо вскинул брови, быстро понял причину такой внезапной перемены и с усмешкой повёл Свету танцевать.

— Из двух зол выбрала меньшее? — одна его ладонь легла на мгновенно напрягшуюся поясницу Савельевой, а вторая мягко сжала её ледяные пальцы.

— К чему весь этот цирк с рассыпанием в благодарностях? — она уставилась в чёрную пуговицу серой рубашки Фадеева.

— Но я по-настоящему благодарен.

— Мог бы сказать лично. Зачем разыгрывать комедию перед всеми, если через полгода моя супер-пупер команда всё равно будет распущена? Притворяешься няшным боссом?

Матвей вздохнул и попытался прижать Свету плотнее к себе, но та, будто однополярный с ним магнит, упрямо держала дистанцию.

— Я не распущу твою команду.

— Что?..

— Что слышала. Отдел импорта продолжит функционировать.

— Как это понимать? — Савельева остановилась.

— Легко, — Фадеев пожал плечами. — На сегодня невозможно полностью отказаться от зарубежных материалов. Я пообщался со снабженцами, с инженерами, с несколькими знакомыми из строительства и бывшими коллегами. Идея Елисеева уйти от импорта на данный момент утопична.

Света вскинулась:

— Ты издеваешься?!

— Ни в коем случае. Последние два дня я потратил на убеждение Петра Сергеевича не кромсать твой отдел. Вместо этого вам под освободившуюся мощность передадут несколько смежных вопросов, — Матвей весело вскинул брови. — Так что прекращай грустить и обижаться. Твоё детище в безопасности.

Но Савельева его восторг не разделяла. Казалось, даже веснушки на её тонком носу подскакивали от негодования. Фадеев, ожидавший от неё хотя бы саркастичной усмешки, непонимающе свёл брови:

— Даже спасибо не скажешь?

— Да пошёл ты… — она с силой вырвалась и, схватив со стола клатч, метнулась к выходу.

— Блин, Све… — Матвей сделал несколько шагов следом за ней, но тут же попал в плен к Елисееву, внезапно возжелавшему произнести ещё один тост.

Света, схватив в гардеробе пальто, выбежала на улицу, о чём мгновенно пожалела и прямо на ходу пыталась неловко попасть в рукава. Метель беспощадно накидывала снег ей за воротник и дёргала за вьющиеся тёмно-медные локоны.

«Не материться до Нового года… Не материться!!!» — пошарив в сумочке в поисках дозы никотина, Савельева застонала от разочарования.

Уже в десяти метрах от входа в метро она обернулась и упёрлась взглядом в уютные тёплые огни кофейни. Последние сомнения были развеяны очередным порывом ветра. Света, кутаясь в пальто и поскальзываясь на шпильках, толкнула плечом стеклянную дверь и с облегчением вдохнула сладко-коричный тёплый воздух.

24

На счастье Матвея тост гендира был относительно коротким. Но даже пары минут промедления хватило, чтобы упустить Свету из виду. Извинившись, он накинул пиджак и широким шагом покинул банкетный зал. На выходе девушка-администратор подтвердила его опасения: обладательница броского изумрудного жакета вышла на улицу и направилась в сторону метро.

Фадеев, борясь с метелью и не особо веря в успех, бежал вдоль офисного центра и искал глазами огненную шевелюру.

«Савельева, сведёшь меня в могилу своими побегами…» — он остановился посреди открытого пространства, достал телефон и набрал её номер. Звонок предсказуемо сбросили. Матвей спустился в метро, то и дело извиняясь за задетые сумки, рюкзаки, плечи и руки, но Свету так и не нашёл.

«Вот же… дурочка. Моя невыносимая рыжая дурёха! — Фадеев ткнул кулаком в гранитную колонну и пошёл обратно, решив для приличия вернуться на корпоратив. — Или не моя… Ничья. Дарья сказала, что она в поиске. Интересно, давно ли?.. И почему снова ничья?»

Он миновал турникеты и снова оказался на улице. В задумчивости посмотрел по сторонам. Замер. Савельева сидела у окна кофейни, обняв ладонями большую голубую керамическую кружку.

«Попалась, лисичка…» — подняв воротник своего полупальто и не сводя глаз с беглянки, Матвей зашагал ко входу. Та заметила его в самый последний момент, когда деваться было уже некуда.

Фадеев рухнул на стул напротив Светы и, пока снежинки в его волосах превращались в маленькие капли, пристально разглядывал грустное девичье лицо.

— Я могу надеяться, что ты не сбежишь, пока я заказываю кофе?

Савельева молча вздохнула и отвернулась к окну, что, видимо, означало утвердительный ответ. Вернувшись за стол с кружкой американо, Матвей снова долго смотрел на Свету, пытаясь подобрать слова, которые почему-то стройными рядами покинули его разум.

— Я думал, ты будешь рада новостям.

— Конечно. Прожив неделю в аду, готова скакать от восторга.

— Свет…

— Матвей, это было грандиозно, — Савельева показала ему большой палец вверх: — Ты свалился мне на голову, как снег в июле, в первый же день вынес смертный приговор, изощрённо поиздевавшись, а потом что? Правильно, в лучших традициях психологического абьюза решил нацепить сияющие доспехи и сыграть в рыцаря справедливости? Шикарная месть, правда. Я оценила, — она украдкой смахнула предательские слёзы и шмыгнула носом. — Так или иначе в январе я уволюсь.