Не хочу тебя любить

Солнышко припекало, я стояла почти вплотную к Борисову, проклиная Игоря. Неужели не было другого места, чтобы поболтать по телефону?! Мысленно подгоняла брата Роберта, боясь высунуть нос из-за Лешкиной спины.

Он же сам уже начинал маяться, перетаптывался с ноги на ногу и насвистывал.

— Не вертись, еще не хватало, чтобы он тебя заметил, — рыкнула на босса, требуя, чтобы Леша хотя бы пару минут постоял ровно.

— Дорогая, у меня для тебя новость, кстати, — кашлянув в кулак, произнес Лешка. — Через несколько дней банкет, и я туда приглашен. Улавливаешь теперь, кто директор катка?!

— Не смешно.

— Согласен, Поль, но я к чему это… Митин меня знает, потому лучше тебе быстренько запрыгнуть на пассажирское, желательно на заднее, а я спустя несколько секунд обещаю присоединиться.

— И не надейся, — прошипела, как змея, заливаясь краской при этом.

Это он сейчас на что-то намекнул или я выдала желаемое за действительное? Вот же черт! Нет, однозначно не стоило соглашаться на эту работу.

— Зря, — резко обернулся Борисов, я даже не успела глазом моргнуть, как он прижал меня к дверце авто.

Слишком близко, слишком внезапно и круто.

Надо бы оттолкнуть, выбраться из его рук, но я сама потянулась навстречу. По спине пробежали мурашки — опасность определенно заводила, кровь разгонялась по венам ядом.

Сглотнула ком, что застрял в горле, облизнула сухие губы, борясь со своими желаниями.

Лешкина ладонь коснулась моей шее. Медленно провел пальцами по пульсирующей венке, спускаясь ниже. Тело тут же среагировало, черт подери, оно помнило все и… скучало?! Я видела, что в нем просыпается хищник. В глазах уже бушевало пламя, а широкая ладонь сползла ниже, коснувшись груди. Сжал уверенно, будто имел на это право. А меня словно током пронзило, только вдох сорвался с губ.

— Хочу тебя, — процедил он, не позволяя мне сказать нет. Убирая все запреты, стирая границы, Леша действовал строго, поддаваясь своим желаниям.

— У меня свадьба через месяц, — выдавила из себя, ощущая, как эмоции захлёстывают, как волна накрывает с головой, лишая сознания.

— Ты все равно будешь моей, — почти касаясь моих губ своими, произнес он стальным тоном.

— Самовлюбленный идиот, — прикрыв веки, прошептала я, запутавшись в сетях, что он так ловко расставил.

Лешка ничего не ответил, а его ладонь к тому времени уже бесцеремонно задирала подол моего платья.

Глава 25. Алексей

Ну и как тут удержаться? Как не сорваться со всех цепей и не взять ее?! Не представлял, честно. Находясь рядом с Полиной, у меня всегда срывало крышу, я терял равновесие и посылал к черту все нормы приличия. Слишком любима, невозможно желанной она была для меня.

Не хотел возводить никаких барьеров.

Мы упустили немало времени и шансов, чтобы быть вместе. Просто жить, получая массу впечатлений и удовольствия от каждого дня. Да, мать вашу, я любил ее, боготворил и не представлял себя без нее. Каждый день напоминал пытку, и проклинал все на свете, что позволил ей оттолкнуть себя, не настоял, чтобы выслушала. Понимал, что она испытывает давление со стороны, потому и верит не мне. Винил ли? Наверное. Хотя сам был не святой. И если бы сразу возвел рамки, то была бы Полина уже давным-давно моей женой и матерью моих детей.

А сейчас только и мог, что сходить с ума, впиваясь губами в ее губы, целовал жадно, откровенно вторгаясь языком в ее рот. Прижимал хрупкую Полинку к своему телу, заставляя плавиться в этих тисках. Все что угодно, лишь бы не отдавать ее никому, не отпускать, не разрывать эту связь. Моя, моя девочка!

— Нельзя, — прошептала она мне на ухо, только тело ее говорило об обратном.

Поля хотела меня, близости, единения. Но противоречила сама себе. Отталкивая меня, она все сильнее прижималась к моему паху, чувствуя, насколько велико мое желание обладать ею.

— Полина, — касаясь губами ее виска, произносил несвязно, — Полина, как же мне надышаться тобой?! Спрашивал и не ждал ответа, знал, что ни мне, ни ей не удастся его найти.

Слишком много между нами было обстоятельств, они были против нас, а мы так стремились навстречу друг другу, что мир терял все краски. Стремились, но понимали, что вряд ли придем к финишу.

Лаская кожу ее бедер, увлек за собой в салон авто, наплевав мысленно на всех. Да пофиг, кто там — брат, сват или ее жених. Я был у нее первым и хотел быть последним, чтобы после меня никого и никогда. Чтобы только мне принадлежала и душой, и телом. Всегда и везде.

Мысли неправильные, возможно, эгоистичные, но эмоции накрывали с головой, заставляя терять контроль. Так долго этого ждал, что теперь, находясь рядом, не мог думать о чем-то ином.

Попытался стянуть с нее платье, но Полина уперлась ладонями мне в грудь, стараясь сфокусировать взгляд на моем лице. В глазах стояли слезы. Ее припухшие губы от поцелуев так и манили продолжить, закончить начатое, но сжал челюсть, попытавшись услышать, что она скажет.

— Леша, я чужая, пойми, слишком чужая стала.

— Не говори ерунды, Поль, ты также хочешь меня, как и раньше. Ничего не изменилось, нас просто переставили на другие клетки, нарушив все правила.

— Это не игра, это жизнь, Борисов, — ее голос дрогнул, а у меня внутри все сжалось.

Дьявол. Ведь я любил ее больше всех на свете, неужели в это мгновение… Как же сложно было совладать с собой. Баталии разворачивались между рациональным и душевным.

Неужели она не понимала, не верила в мою искренность?!

— Так давай жить, по-настоящему жить. Какой смысл во всем, если ты не счастлива? — выдохнув медленно, произнес все-таки.

Ощущал, как становится душно в салоне, как все начинает давить, словно пространство заполнялось углекислым газом.

— Откуда тебе знать? Леша, ты сделал свой выбор тогда! — попыталась выбраться Поля из-под меня, поправляя платье.

— Я? Выбор? Да ни черта подобного, — повысил тон, ослабляя узел галстука. — Ты все решила за меня, посчитав, что я предатель и скотина. Поверила непонятно кому, возненавидела, подогнала под одну гребенку и это принесло счастье? Тебе, может, или мне?!

— Если бы ты не таскался за каждой юбкой, — процедила она, впиваясь в меня взглядом. Вот же фурия-то, а разошлась как, того и гляди спалит все и даже не моргнет!

— Вот я что сейчас должен сделать, Поль? Стукнуть себя в грудь кулаком, заявив, что меня оклеветали или как?

— Катись на все четыре стороны, Борисов, — отвернулась она к окну, скрестив руки, — лучше бы ты не возвращался. С обидой в голосе произнесла Полина, но в ее интонациях я уловил отчаяние.

Ей тоже было жаль. И, наверное, внутри она бы с радостью все изменила, если б только могла. Но слишком правильной была моя детка, какое счастье, что я был не таким.