(Не)идеальная девочка

Так ломаться не будет. Обычно времени трачу немного больше, но за то без этой романтической пошлятины. От всех этих словечек выворачивает на хрен.

— Домой. — высекает хрипло, продолжая тереться задницей о готовый взорваться член.

— А как же пара? — спрашиваю на кой-то чёрт. Похер же.

— Надо красоту навести перед вечеринкой. — поворачивается, облизывая губы.

И тут я замечаю опухший нос и расползающийся вокруг синяк.

— С лицом чего? — выбиваю сипло.

Видеть всегда наприпараденую Волчинскую с "финишем" — тот ещё шок.

— Дура эта ненормальная свихнулась. Набросилась, как собака бешеная! — возмущается, а сама уже наяривает мне член через ткань джинсов.

— Кто? — спрашиваю с хрипом.

Не понимаю, откуда это берётся, но, кажется, ответ я уже знаю.

— Идеалка эта долбанутая. Миронова. — практически визжит от возмущения. — Но ты же меня защитишь от неё? — голос девки становится приторно-сладким, и она начинает тереться об меня сиськами и прижиматься всем телом.

Вот только желание её трахать у меня отпадает сразу.

Хватаю за запястья и рывком отдираю от себя. Смотрю прямо в глаза и рычу:

— Что ты ей сделала?

— Я сделала?! Это она на меня набросилась! — начинает верещать и выдираться. — Отпусти, Артём, ты мне больно делаешь!

— Что? Ты? Сделала? Насте? — чеканю по слогам и прибиваю её таким взглядом, что девка тут же замирает и начинает лепетать:

— Да ничего такого. Она в раздевалку последняя явилась. Я предположила, что она больная чем-нибудь и лучше к ней не приближаться. Она услышала и набросилась, просто сумасшедшая какая-то. Клянусь! Я её боюсь. У неё с головой непорядок. Ей в дурдоме самое место.

Сильнее сжимаю запястья Карины, а на глаза падает красная пелена. Мало того, что я сегодня на трене своей идеальной девочке устроил, так ещё и сука эта.

Моей? Я сказал моей? Никогда! Ни в жизни, мать вашу!

Я не имею права к ней прикасаться. Портить её. Ломать. Хотя именно это я и делаю. Потому что хочу до одурения.

— Отпусти меня, Север! Ты мне больно делаешь! — визжит Волчинская, а я готов ей шею свернуть, лишь бы заткнулась. — Не прикасайся ко мне. Даже не подходи! — орёт, выдирая руки.

"Не подходи. Не прикасайся…"

Блядь!

Брезгливо отшвыриваю от себя искусственную блондинку и до хруста в костях сжимаю кулаки. Достаю из кармана пачку и закуриваю сигарету. Забиваю лёгкие никотином, пока их жечь не начинает.

Карина продолжает сотрясать воздух, но я ни черта не слышу. Разворачиваюсь и давлюсь дымом.

На подъезде стоит чёрный лексус, а возле него зализанный чёрт, к которому бежит Настя. Какой-то животный инстинкт вынуждает меня двигаться вперёд и перехватить её раньше, но не успеваю. Моя идеальная девочка влетает ему в объятия, обнимает за шею и целует. Они садятся в тачку и выруливают, а я стою и растягиваю свою агонию. Лёгкие перестают вентилировать воздух. Мотор к чертям разрывает грудину. А я всё стою и пялюсь на то место, где МОЯ Настя минуту назад целовала этого зализыша.

Моя? Да ни черта она не моя! И моей никогда не будет.

— А вот это уже хуёво. — пробивается Тохин голос в вакуум, в который превратилась моя башка. — Прям пиздец просто.

— Чё, блядь? — выбиваю сквозь стиснутые до скрипа зубы.

— Пиздец тебе говорю. Видел же, что неровно по ней дышишь, но думал так, временно. В койку затащишь и перегоришь, — гордо вещает приятель, — но не тут-то бы. Ты в ней по самую черепушку.

— Хуйня. — бросаю уверенно.

Сам себя в этом убеждаю. Хреново выходит.

— Знаешь, как называется то, что ты сейчас чувствуешь? — ха. Чувства? Смешно. Нет никаких чувств. Я самая бесчувственная скотина на свете. Трахаю кого, когда и где захочу. Бью любую не понравившуюся рожу. Беру, что хочу. Чувства? Ха-ха-ха. — Ревность, Тёмыч. Ты сейчас ревнуешь девку, которую даже не полузал. А знаешь, что это значит?

— Она — не девка! — рявкаю раньше, чем доходит, что делать этого не стоит.

— Вот то-то и значит, Север, ты в ней по уши.

Глава 5

Если бы мы знали будущее, то принимали бы другие решения?

До дома Кирилл меня довозит в практически полной тишине. Боюсь даже рот открыть, чтобы из него не полились рыдания. Так паршиво мне ещё никогда не было.

Телефон то звонит бесперебойно, то оповещает короткими вибрациями о сообщениях.

Я не хочу сейчас говорить. Ни с кем. Не готова. Знаю, что стоит ответить на звонок, и Вика тут же набросает кучу советов. Но перед этим закидает миллионами вопросов.

Улыбаюсь, представляя её реакцию на увиденное сегодня в спортзале.

— Что это было, Настя?

— Отличный вопрос. — отвечаю мысленно.

— Ты этого хотела?

— Да. Да, да, да! И одновременно нет.

— А чего ты хочешь?

Вот на этот вопрос у меня как раз таки ответ и имеется:

— Сдохнуть.

Выхожу из машины, когда Кирилл открывает пассажирскую дверь и подаёт мне руку. Даже не глядя на него, ковыляю к дому. И так всю дорогу в боковое стекло смотрела, потому что боялась, что стоит нам встретиться взглядами, и он всё у меня на лице прочитает.

— Настя. — раздаётся за спиной ровный голос жениха.

— Что? — спрашиваю, не оборачиваясь, но всё же останавливаюсь.

— Даже не поцелуешь на прощание? Я с работы сбежал. За тобой как принц примчался, а ты просто уходишь. — в его голосе сквозит плохо скрываемая обида.

Обычно Кир владеет эмоциями получше моего отца. Разворачиваюсь и, не поднимая головы, иду к нему и прижимаюсь своими губами к его.

— Не так, Настя. — шепчет Кирилл и проталкивает мне в рот язык.

Совсем не напористо, но меня начинает подташнивать. Он всегда нежный и деликатный, а я вдруг поняла, что мне хочется совсем не этого.

Отвечаю на поцелуй. Сплетаемся языками.

Но я ничего не чувствую. Вообще ничего. Ни желания, ни страсти, ни даже отвращения. Словно у меня за рёбрами образовалась чёрная дыра и разом поглотила все ощущения.

Быстро отстраняюсь и бегу в дом, даже не пытаясь скрыть слёзы отчаяния.

А я ведь выхожу замуж всего через пять недель.

Как можно быть с человеком, к которому не испытываешь ничего, кроме безразличия? Как мне с ним в постель лечь?

Северов только приблизился ко мне, а я уже готова была из одежды выпрыгнуть. Блин! Ну вот зачем я о нём вспомнила?