(Не)Идеальная девочка

Проталкиваю язык внутрь и напарываюсь на стену из плотно сжатых зубов. Сбавляю напор. Веду руками вверх, касаюсь пальцами лопаток, ощущая, как по её гладкой коже расползаются мурашки. Меня и самого ведёт так, что ноги дрожат.

Да! У меня, блядь, дрожат ноги и подгибаются колени, как у пятнадцатилетнего сопляка, который впервые до девичьих губ добрался. Это полный, мать вашу, аут.

– Впусти меня, маленькая. Моя маленькая девочка… – хриплю ей в рот, ненадолго прекращая терзать сладкие губы.

Бля, её запах стал моим наркотиком. Вставляет так, как ни один, даже самый чистый герыч. Провожу ещё одну атаку языком и, не встречая сопротивления, наконец врываюсь внутрь. Первый порыв наброситься, как дикий зверь, но его я сдерживаю. Настя и так вся трясётся, и не только от страха. Я это чувствую на каком-то интуитивном уровне. Медленно скольжу языком по ротовой полости, обвожу, слегка касаясь. Её ноги подкашиваются, когда сплетаемся, прижимаю крепче, даже не стараясь скрыть бешеного возбуждения, которое она во мне вызывает. Откровенно трусь напряжённым членом об её живот, облапывая всё податливое тело. Оно, как размягчённое масло, прогибается от самого лёгкого нажима.

Меня и самого колбасит, когда моя девочка робко отвечает на поцелуй, касаясь моего языка в ответ. Под кожей простреливают мелкие электрические импульсы, разряжая в меня всю обойму. Двигаю бёдрами снова и снова, как, сука, заведённый. Не могу остановиться.

Сосредотачиваюсь на поцелуе. Кладу руку ей на затылок и слегка давлю, вынуждая прогнуться сильнее, углубляю поцелуй. Проникаю глубже, движения языка становятся быстрее и резче. Вторую ладонь отрываю от ягодиц непонятно откуда вдруг взявшейся силой воли и сжимаю в кулак плотную ткань у неё на спине.

– Артём! – шепотом кричит мне в рот.

Сбавляю обороты. В её голосе слышится мольба.

Остановиться? Или продолжать?

Ещё немного убавляю нажим. Не хочу пугать бешенным напором.

Но уже через пару секунд башню срывает конкретно. Накрываю ртом её шею, вгрызаюсь и тут же обвожу языком.

– Какая же ты сладкая. Хочу тебя. Блядь… Всю хочу. Прямо сейчас. Пиздец как хочу. – выдаю с пугающей её откровенностью то, что кипит внутри адским варевом.

Впитываю её слабое срывающееся дыхание, загоняя его в свои лёгкие. Вместе с ароматом ванили и кокоса получается взрывная смесь, расползающаяся по всему организму, заражая органы.

– Пожалуйста, Артём… – хрипит и начинает сползать по моему напряжённому до предела телу.

Мозг сразу генерирует пошлые картины, как она становится на колени и вбирает в рот готовый разорваться от одного прикосновения член. Но её тело обмякает, и Настя падает в обморок.

Какого?..

На автомате подхватываю ослабевшее тело руками и, присаживаясь на корточки, опускаю спиной на колени.

– Настя? – зову шёпотом.

Её дыхание слабое и срывающееся. Воздух входит в лёгкие короткими рывками и тут же вырывается обратно, словно не усваивается внутри.

Резко приподнимаю и дёргаю шнуровку на спине. В такой позе делать это неудобно и справляюсь я с трудом. Тонкие ленты трещат, и рвутся под напором. Развожу ткань в стороны, и Миронова, наконец вдыхает полной грудью, которая, между прочим, всё ещё почти на половину виднеется из-под корсета. С трудом отрываю взгляд от манящих полушарий и, удобнее перехватив ослабевшую тушку, встаю на ноги. Теперь её дыхание хоть и слабое, но ровное.

И что мне теперь делать? Отнести обратно в дом? Ни хрена не лучший вариант. Везти в таком состоянии домой? Эту мысль отбрасываю быстрее первой. Слышал я рассказы о её предках.

Улыбаюсь, представляя их реакцию, когда я принесу их едва одетую дочь в отключке на руках.

Остаётся один вариант.

Размашистым шагом иду к припаркованному у ворот Гелику. Всё алкогольное опьянение практически полностью выветрилось, но я всё ещё пьян. Ей. Её запахом, вкусом, желанным телом и робким поцелуем, её сбивчивыми выдохами и тихими стонами. В штанах становится совсем тесно, пульсирующая плоть рвётся наружу и требует удовлетворения.

Что ж, сегодня, видимо, рука мне в помощь, раз уж и с той рыжей, и с Волчинской вышел облом благодаря моей зеленоглазой ведьме.

Хотя кого я обманываю? Не хочу я их. Никого. Даже тупо физически омерзение вызывают. А постоянный стояк – результат Настиных стараний.

Подходя к машине, приходится дико извернуться, стараясь одной рукой удержать Миронову, а второй вытащить из джинсов ключи. Выходит не очень. Ставлю ногу на подножку и опускаю СВОЮ девочку на колено, осторожно поддерживая спину. Наконец удаётся нащупать в кармане брелок. Выуживаю его, одновременно снимая блокировку с тачки. Укладываю на переднее сидение и пристёгиваю. Для этого приходится нагнуться над ней, и меня сразу же ведёт. Дурманящий запах врывается в нос, опускаясь в лёгкие густым облаком, обволакивая, поглощая. Ослабленный корсет слегка сполз вниз, пока я её тащил к машине, оголяя ореолы вокруг сосков.

Приехали, блядь.

Залипаю на её грудь, будто никогда сисек не видел. Головой соображаю, но тупо продолжаю пялиться, как маньяк какой-то, ей Богу. Будто в помешательстве, провожу пальцами вдоль кружева, касаясь чувствительной кожи, отчего по ней сразу же расползаются мурашки несмотря на то, что Миронова лежит в отключке.

Она со всеми такая чувственная или только со мной? Блядь, хочу второй вариант. Требую, чтобы её тело так только на меня реагировало, на мои ласки отзывалось.

С трудом проталкиваю через сжавшуюся глотку воздух вместе с комом и выпрыгиваю из салона. Дрожащими, сука, пальцами вытаскиваю из пачки сигарету и, подкурив, делаю сразу пару тяг, не выпуская дыма. Пока курю, постоянного поглядываю через плечо, раздумывая стоит ли воспользоваться моментом.

О чём я вообще, мать вашу, думаю? Я же не животное какое-то, чтобы набрасываться на девчонку в бессознанке. Ни с одной так не поступил бы, как бы херово не было в жизни, а с моей идеальной девочкой так тем более.

Глушу в себе всё дерьмо, которое хлещет через край.

Почему она так на меня действует? Откуда эти мысли? Что за дикие желания?

Быстро запрыгиваю в джип и завожу мотор. Моё сердце ревёт похлеще подкапотного зверя, когда смотрю на безвольное тело на пассажирском сидении. Дёргаю с задней сидушки джинсовку и накрываю ей Миронову от греха подальше.

С глаз долой, из сердца вон.

Вот только каждый миллиметр её тела запечатлелся на внутренней стороне век.

– Пиздец просто! – рычу и выруливаю тачку на ночную трассу.