(Не) идеальный босс

— Я не хотел скандала, он не нужен никому. Ты знаешь мои обстоятельства, мне сейчас нельзя портить свою репутацию.

— Это хорошо, что ты сказал про репутацию, потому что я бы очень не советовала тебе расторгать помолвку, это плохо отразится на твоем амбре.

С удивлением смотрим с Марком друг на друга, а потом в его глазах рождается понимание, и он легко усмехается, как и я, сообразив, что она имеет в виду реноме. Никто не поправляет глупую Чебурашку, пусть думает, что сказала что-то умное.

— Эвелина, поверь, это мелочи, — спокойно продолжает Марк. — Мы взрослые люди, могли передумать жениться.

— Я вам не мелочь! — фырчит юродивая. — У нас был серьезный контракт.

— Вот именно контракт, деловой контракт…

— Это не обсуждается, Эвелина, — говорит твердо Марк, явно начиная терять терпение. — Это был сугубо деловой контракт. Ты подписывала документы о неразглашении. Сейчас я предлагаю тебе неустойку и деньги за моральный ущерб. Если ты читала условия, то понимаешь, чем чреваты твои угрозы…

Он не договаривает, а я впервые ощущаю, как он источает холод. И пусть его внимание направлено не на меня, но всё равно вызывает тревогу. Так что, будь я на месте Лины, ни в коем случае не открывала бы свой рот.

Перевожу взгляд на нее и вижу, как в обиде дрожат ее губы. Она сверлит меня злым взглядом, а затем разворачивается, задевая мое лицо кончиком своих наращенных волос. Дергаюсь, но успеваю заметить, что в глазах ее горит огонь упрямства. Я ее знаю гораздо дольше Марка, а потому решаю его предупредить.

— Марк, она не отступит, ее не напугать… — Хочу добавить, что для нее важнее репутация в инстаграме перед подписчиками, чем какая-то эфемерная угроза.

Я больше чем уверена, что, познакомившись и узнав его чуть ближе, она поняла бы, что он не обидит женщину. И в этот момент испытываю чувство ревности, ведь задаюсь вопросом, а насколько обширно распространялся их контракт.

— Не забивай свою голову этим, Карина, я пришлю своего адвоката, и он всё уладит, — затыкает меня затем поцелуем Марк, и все путные мысли улетучиваются из моей головы.

— А теперь у меня для тебя сюрприз, — произносит он и немного отстраняется.

— Какой? — говорю хриплым голосом, никак не могу привыкнуть к тому, что он мой и я имею все права на этого невероятного мужчину.

Он загадочно улыбается, а затем открывает заднюю дверь своей машины. За тонированными стеклами было не разглядеть, что там, но, когда дверь распахнута, я в шоке прикрываю ладонью рот и вопросительно смотрю на Марка.

— Курт, выходи, — мягким баритоном Марк обращается к ребенку, который сидит в салоне и с любопытством смотрит на нас. — Поздоровайся с тетей Кариной.

Мальчик непонимающе смотрит на отца, а затем тот повторяет все по-немецки, и только после этого Курт неспешно вылезает из салона и смущенно здоровается со мной по-русски, но с заметным акцентом.

Я не знаю, как ему понравиться, но мне очень хочется с ним поладить, ведь это сын Марка, моего любимого мужчины. Рядом с ребенком решаю отложить вопросы, которые так и вертятся на языке. Как? Что случилось? Что с опекой? Где его мать? Но я прикусываю язык и присаживаюсь на колени, прося Марка переводить сыну на немецкий.

— Хочешь посмотреть на черепашек ниндзя? — Честно, это единственное, что приходит мне в голову.

Дети ведь любят домашних животных. И я не прогадала. Курт радостно улыбается и быстро-быстро кивает. Так что вы втроем всей процессией, под перекрестными взглядами жителей дома, в том числе и не думающей прятаться мамой, заходим в подъезд. А там уже, поднявшись на нужный этаж, не успеваю я схватиться за ручку двери, как та распахивается перед самым носом.

— Долго же вы, — улыбается мама, с любопытством оглядывая наших гостей.

— Он очень милый. Славный. И так похож на тебя, Марк Фишер в миниатюре. Он точно будет большим боссом, у него очень серьезные глаза.

Сын Марка меня настолько очаровал, что я пребывала в некоторой эйфории и постоянно готова была о нем говорить. В моих словах не фальши, желания угодить или скупой вежливости, эмоции меня действительно переполняли, и только одно немного удручало: мальчик совсем плохо говорил по-русски, стеснялся и чувствовал себя неловко.

Я не знала, как к нему подступиться, но очень хотела найти подход, в то же время понимая, что не знаю, в каких отношениях мы будем с этим ребенком. Я еще не успела привыкнуть к тому, что я с Марком, а уже новые обстоятельства, новые связи и новые знакомства.

— Тебе необязательно любить его, — говорит вдруг Марк, и я даже голову от его плеча отдергиваю, которую на него положила, так уютно устроившись.

— Что ты такое говоришь?

— Я тут подумал, — начинает он, а я напрягаюсь. Такие фразы никогда не заканчиваются хорошо.

— Что ты подумал? — спрашиваю сиплым голосом, сглатывая ком в горле.

— Что я слишком много на тебя взвалил. Ребенок, судебное разбирательство, приходится иметь дело с проблемой в виде Эвелины, которую я сама себе создал.

— Марк, Марк, ну что ты такое говоришь? — сажусь к нему поближе и мягко прикрываю рот ладонью. — Мы же решили, что у нас проблемы — общие.

— Я просто сейчас не смогу ухаживать, Карина, не смогу приглашать на свидания, буду заниматься ребенком, а моя работа никуда не денется, — мой такой серьезный и печальный мужчина поник и говорит такие глупости, но серьезно в них верит.

А меня… задевают его слова. Мне интересно, какой он меня видит. Пустышкой, которой нужны развлечения? Слишком молодой и ветреной, чтобы поручить мне ребенка? Так хочется обидеться, расплакаться, даже прогнать его за эти мысли… Но тогда я и дам ему доказательства, что он думает верно.

Выдыхаю медленно и почти незаметно, потом поднимаюсь с места и беру Марка за большую теплую руку, наслаждаясь этим касанием. Он безумно притягателен, он мой мужчина, и он прав — я хочу проводить с ним время, только с ним, погрузиться полностью в наши отношения. Но это было бы слишком просто, а жизнь — совсем не сказка. Сейчас у нас есть Курт, у нас — ключевая фраза.

— Марк, ты устал, — говорю спокойно и по-доброму, не обвиняюще, добавляю к своим словам улыбку. — Давай ты сходишь в магазин и купить нам что-то вкусное, пока твоего сына не накормили пирогом с морковкой и свеклой, а я…