(Не)идеальный момент

Э-э-э…

Хаксли немедленно заключает ее в объятия, прижимая к своей груди. Я стою, не зная, что делать.

Через несколько секунд я спрашиваю:

– Я могу что-нибудь сделать? Кому-нибудь, кому я могу позвонить?

Лотти отстраняется от Хаксли, и они оба обмениваются взглядами, прежде чем повернуться к нам и сказать:

– Добро пожаловать на нашу вечеринку по раскрытию гендерной проблематики.

– Ген… в смысле… в смысле у вас будет ребенок? – потрясенно спрашиваю я.

– Верно. – Лотти прижимает руку к животу. – И Келси злится, потому что я не говорила ей до сих пор.

– Я злюсь не поэтому. – Келси вытирает глаза. – Я вовсе не злюсь.

Джей Пи целует Келси руку, а затем произносит:

– Она счастлива, потому что и у нас будет ребенок.

Э-э, что сказать?

Лотти издает крик, похожий на предсмертный, прежде чем они обе бросаются в объятия друг друга и плачут вместе, а их мужья тупо пялятся на них.

Я подхожу к каждому из своих братьев и обнимаю их.

– Ну, это объясняет, почему сине-розовый декор, – говорю я, отпуская Хаксли.

– Это была идея Лотти. – Он заключает Джей Пи в объятия. – Черт, поздравляю, чувак.

– Взаимно!

– Господи, я не могу поверить, что вы двое будете отцами. Не знаю, стоит ли радоваться за вас или беспокоиться.

– Может быть, понемногу того и другого, – советует Джей Пи. – Потому что я до смерти напуган.

Хаксли почесывает щеку и шепчет:

– Как и я.

Я громко смеюсь и хлопаю их обоих по спине.

– Послушайте, если я что-то и знаю наверняка, так это то, что вы двое были замечательными старшими братьями, так что я уверен, что вы станете не менее замечательными отцами.

– Черт, как трогательно-то! – Райот пихает Бэннера. – Почему ты никогда не говоришь мне нечто подобное?

Баннер, у которого в руках «Кровавая Мэри», отвечает:

– Если бы ты был хорошим старшим братом, тогда я бы…

– Ой. – Пенн хихикает. – Это больно.

– Не очень хороший старший брат, а? – спрашивает Райот. – Кто же тогда помог тебе выпутаться из твоего… затруднительного положения…

– Секретное затруднительное положение, – произносит Бэннер сквозь стиснутые зубы.

– Ну что ж… – начинает Райот.

Баннер закатывает глаза.

– Прекрасно, ты хороший старший брат. Лучший во всей стране.

Райот прижимает руку к груди.

– Это так трогательно, спасибо тебе.

– Ух ты, ты действительно можешь почувствовать любовь. – Пенн заставляет нас всех хихикать.

После очередного раунда поздравлений и множества объятий Хаксли и Лотти стоят у бассейна, готовые сообщить нам пол ребенка. Келси потребовалась секунда, чтобы не разозлиться на свою сестру за то, что она не сказала ей раньше, но я думаю, что все это было мило, и мне это понравилось. Информация о ребенке и его поле. Вот как это делается.

– Вы все готовы к грандиозному открытию? – спрашивает Лотти.

Обнимая Лию, я прижимаю ее к себе, пока все присутствующие выкрикивают «да».

– Хаксли, ты оказываешь мне честь.

Лотти протягивает мне свой телефон, и я понятия не имею, что происходит, но Хаксли нажимает кнопку на телефоне, и бассейн загорается всеми цветами радуги. На заднем плане играет инструментальная музыка, превращая все в грандиозное шоу, а затем начинают мигать огни. Лотти крепко сжимает Хаксли в объятиях.

Огоньки вспыхивают синим. Затем розовым. Затем синим. Затем розовым, и розовым… и снова розовым, как раз в тот момент, когда музыка достигает кульминации и все стихает.

– Это девочка! – Лотти кричит и бросается обнимать Хаксли. Он крепко обнимает ее, целует в макушку, и… Господи Иисусе… Это что, слеза у него в глазу?

Нет, этого не может быть! Правда ведь? А потом, о чудо, он протягивает руку и трет свой глаз. О боже мой, Хаксли Кейн плачет!

– Это то, о чем я думаю? – тихо говорит Лия.

– Если ты думаешь, что Хаксли плачет, то ты права.

– Ух ты, никогда не думала, что доживу до этого дня.

– Я не думаю, что кто-то это подстроил.

Но, черт возьми, посмотрите на него! Посмотрите на Лотти и их волнение. Оно осязаемо. Я могу только надеяться, что однажды мы с Лией окажемся в таком же положении. Это было бы самое лучшее будущее из всех возможных.

* * *

– Ты думаешь, мы должны брать домой круассаны, потому что теперь мы пара? – спрашивает Лия, когда я убираю волосы с ее лица, пока мы лежим в постели.

Как только мы вернулись домой с позднего завтрака, который продолжался еще три часа после объявления о беременности, мы сразу отправились ко мне домой, где я медленно снял с Лии одежду и занялся с ней любовью. Вот как я это вижу – заниматься любовью – потому что именно так, черт возьми, я к ней отношусь.

– Здорово подмечено, потому что Пенн и Бэннер не смогли забрать с собой ни одного домой.

– О боже, ты действительно думаешь, что это привилегия парочек? Мы что, теперь в каком-то неофициальном круассановом клубе?

– От ТОС до круассанового клуба, посмотри, как далеко мы продвинулись.

Она хихикает.

– Сегодняшний день был каким-то сумасшедшим, все эти объявления, вопросы.

Лежа на боку, чтобы я мог смотреть на ее прекрасное лицо, я провожу рукой по ее бедру и спрашиваю:

– Они спрашивали обо мне?

– О да. Очень подробно.

– Что именно?

– Основы. Целовались ли мы, потому что они знали, что я ждала этого, и я сказала им, что мы целовались под фейерверком в Диснейленде. Они, конечно, все посчитали, что ты лучший из братьев Кейн.

– Неужели? – Я улыбаюсь.

– Да, но потом я сказала им, что с тобой все в порядке в постели, и они изменили свое мнение.

Я щекочу ее бок, заставляя рассмеяться:

– Ты этого не говорила.

– Нет, я так и сказала. Я сказала им правду, что у тебя самый большой член, который я когда-либо видела, и что он слишком большой, что превращает секс с тобой в пытку.

– Врушка. – Снова щекочу ее.

– Ладно, ладно. Я с легкостью рассказала им о лучшем сексе, который у меня когда-либо был.