(не) идеальный жених

– Долго еще…

– Сказал же, не знаю. Скажи спасибо, что дорога одна. Было бы ответвление, я бы вообще не знал, куда идти. А тут я просто знаю, что вперед.

– Какое облегчение! Баров, возьми хотя бы одну ручку, я не прошу нести всю сумку, но давай хотя бы вдвоем понесем? – Даже не знала, что способна на такой просящий тон, но я иначе просто не дойду до пункта назначения.

– Можешь же, когда хочешь, – с улыбкой заявляет он и подхватывает мою сумку как пушинку. От облегчения я готова танцевать, вот только думаю, что в итоге придется расплачиваться за свою слабость. Баров точно не спустит мне этот момент.

Не успеваю я развить мысль, как вдалеке слышу какой-то шум.

– Это что? – поворачиваюсь в ту сторону.

– Не знаю, кто-то едет, – жмет он плечами и вместе со мной устремляет взгляд назад.

Вскоре перед нами появляется громыхающая телега с впряженной в нее лошадью. Зубастое чудовище машет мордой и недовольно бьет копытами по земле. Приходится инстинктивно спрятаться за спину Барова.

– О, Сенька! А ты тут какими судьбами? – вопрошает мужик в тельняшке и в черной помятой кепке. Даже папироску отбрасывает на радостях.

– Дядь Ген, здорово, я к деду приехал, – улыбается ему Баров.

– А ты что, женился, али че? – заглядывает ему за плечо любопытный мужичок, потягивая на себя вожжи. – Тпру, родимая!

– Али че, дядь Ген, это моя невеста. Вероника.

– Красивая девка! Валька с Дунькой рыдать будут, когда узнают, – гогочет похлеще своей лошади, а меня отчего-то злит упоминание дочек этого дядьки. Они что, обе на Барова претендовали?! – Ну, раз породниться не выйдет, давайте хоть подвезу. Митрич обрадуется, ему помощь ой как нужна. Я ему тут везу как раз кой-чего, – кивает в сторону телеги, на которой стоят какие-то ящики. – Курей он купил Феньке вашему.

Баров закидывает сумку на телегу и сам ловко запрыгивает туда, подавая мне руку. С сомнением оценивая это мероприятие, я всё же погружаю свое усталое тело в телегу, морщась от запаха сена и сырости.

– Там правда курицы? – кошусь на ящики, накрытые тканью.

– Да, десяток мне, а десяток – ему, – рассказывает Геннадий, протягивая руку и волоча на себя кусок плотной ткани. – Пусть подышат родимые, перед смертушкой. Митрич точно на радостях двум бошки свернет, чтобы любимого внучка курятинкой побаловать!

Глава 5

– Вот это хозяйство! – присвистнув, оцениваю представшую перед нами картину.

Слышу рядом смешок спрыгнувшего с телеги вслед за мной Барова.

– Что? – непонимающе оборачиваюсь на него.

Он стоит на широко расславленных ногах, засунув руки в карманы, лениво грызет травинку, со значением смотрит на свой пах.

– Рад, что ты оценила.

– Фу, пошляк! – морщусь и закатываю глаза. – Я же про усадьбу. Твоему деду тут нужна целая команда помощников.

– Митрич один со всем управлялся, – комментирует улыбчивый Геннадий с вожжами в руках, вмешиваясь в наш разговор. – Он отличный хозяин. Сейчас, правда, не в строю, но, зуб даю, он быстро оклемается. Я сегодня загляну к нему в гости, настроение поднимать будем, – лыбится, щелкая себя по шее.

Намек понят. Сегодня здесь будут мужские посиделки с алкашкой. Иного я и не ожидала.

– Ладно, мы пойдем, – прощается с ним было Баров, на что тот пучит глаза.

– А курей кто будет забирать? Мне самому, что ли, тащить клетушки? Экие вы быстрые! Прокатились – и с глаз долой? Городские да наглые? Помощников нету, Митрич безногий пока, так что давайте, ребята, хватайтесь.

Вот раздухарился. Гляжу на Барова, тот смотрит то на телегу, то на своего знакомого. Решаю решить вопрос привычным способом.

– А если я заплачу, вы поможете? – сверкнув доброжелательной улыбкой, тянусь к сумке, которая всё еще продолжает стоять на телеге. А потом до меня доходит… Черт, как сложно избавляться от привычек. Краснею даже из-за неловкой ситуации.

– Да я всегда не против заработать! – ловко спрыгивает мужичок со своего средства передвижения и потирает загребущие ручонки. Вижу, не он не против, еще как не против!

Баров наблюдает за этой картиной с интересом и гаденькой улыбочкой. Он-то уже догадался, что я хотела расплатиться, да забыла, что денег нет. Наслаждается моим позором. Кто бы сомневался! Не чтобы на помощь прийти. Но от него не дождешься.

– Я… – подаю голос, чтобы отменить свое предложение, но Геннадий уже ловко тащит клеть с курицами в сторону сарая. Переполошившиеся наседки начинают кудахтать. Баров уже практически держится за живот от смеха.

– Сделка века, Исаева! – ржет как коняка. – Смотри, какое доверие. Еще не договорились о цене, а работничек уже бросился исполнять поручение. Чем будешь платить? Дядь Гена у нас традиционной ориентации, ему твои шмотки и косметика не подойдут. Придется, видимо, натурой.

– Ты! – шиплю на него, подходя ближе и от злости наступая гаденышу на ногу. Давлю со всей силы. Жаль, что я не на каблуках, чтобы продырявить его лапу. – Не мог мне сказать?

– Что сказать? Ай! Хватит, Исаева! – ловит меня за талию и отставляет на несколько сантиметров, как какой-то манекен, но мне так хочется добраться до него, что я начинаю новую атаку, щипая его за бока и намереваясь укусить за ухо!

– Экие вы горячие! День на дворе, а вы тут устроили! – отмечает проходящий мимо Геннадий, подхватывая вторую клетушку и подмигивая нам.

– Скажи ему! – шиплю в ухо Барову, всё же умудрившись укусить за мочку.

– Ай! Да что сказать?! – ловит он меня, переворачивает и притягивает к себе за талию, упираясь грудью мне в спину и скручивая руки. Этакая живая и горячая смирительная рубашка. – Уймись, Исаева, – говорит в ухо, посылая дробные мурашки по телу. – Придется расплачиваться натурой. Тебя никто не тянул за язык.

– Ты меня подставил! – воплю во всё горло, пытаюсь высвободиться из капкана рук. – Ваша деревня меня уже достала! Я устала, я вся потная. Я хочу помыться!

– Баня в субботу, – сообщает мимоходом Геннадий, оказавшись рядом и отряхивая руки. – Можете в садовый душ сходить, там как раз в бочке нагрелась вода.

– Спаси-и-и-ибо… – шиплю как змея, вертясь наподобие этой скользкой тварюшки.

От этого трения во мне рождаются непрошеные эмоции, импульсами стреляющие в разные точки тела. Близость Барова кошмарно действует на меня, пробуждая воспоминания о прошлом, погружая в него с головой и заставляя терять связь с окружающей действительностью…