Не играй с нами, девочка

Марк кивнул. Просто принял к сведению, без всяких подбадриваний.

— Придется подождать здесь минут пять, — бросил он.

— Как твоя рука? — она заметила полоску бинта, которая выглядывала из-под закатанного рукава светлого джемпера.

— Заживает. Всё заживает.

Он тоже эти дни думал и тоже пришел к каким-то выводам. Она чувствовала его перемену. Только он ведь не набрел на мысль, что и сам неплохо постарался, что так привык к дефектам, что бессознательно ломает целое. Он сам себе делал больно. Разрушал себя. Следуя известной психологической ловушке, она полюбила мужчину, похожего на отца. На старшего брата, в ее случае.

— Я должна сказать... — начала Анна и тяжело выдохнула. — Не знаю, увидимся ли мы еще, поэтому сейчас хочу извиниться. Я искренне прошу прощения. Я поступила низко.

Она говорила это для себя. Он взрослый мужчина, и его уже ничто не переменит и не переделает, если Марк захочет, он всю жизнь будет с сумасшедшим упорством раскручивать спираль разочарование-наказание. И она не ждала извинений в свой адрес. Но ей важно было подобрать верные окончания, чтобы все случившееся не резало по живому каждый раз, когда она вспомнит Марка. Она хотела попрощаться.

Он впился в нее нездоровым взглядом, будто искал подоплеку в ее простых словах.

— Искренне, — повторил Марк. — С Севером тоже было искренне?

Все-таки его не отпустило. Он хотел грязи, весь его ледяной панцирь пошел трещинами, и силы вдруг нашлись. Из него рвались эмоции, которые он так и не выплеснул.

Хорошо, без этой гадкой остановки они никогда не двинутся дальше, никогда не добредут до конечной.

— Я искренне раздвинула ноги. Искренне помогла ему кончить. И искреннее некуда кончила сама.

Она подошла к нему вплотную, заглянув в багровеющее лицо.

— Так, Марк? Я ничего не упустила?

Он резко поднялся и впился руками в ее лицо.

— Убью, — прошипел он.

Только его пальцы говорили об обратном. Он злился, но контролировал себя, не позволяя перейти грань рукам, которые действительно могли убить. Но не ее.

— Эта игра развлекает, когда в партнерши берешь куклу, к которой безразличен, — сказала она, — а не любимую женщину.

— Ты себе льстишь…

Анна подняла ладонь и дотронулась до его лица. Он сжал больнее, впившись большим пальцем в подбородок, и обдал гневным взглядом.

— Ты думаешь, мне страшно? — продолжила она. — Если добиваешься страха, то его нет. Если стыда, то я уже призналась, что мне стыдно.

Она медленно провела по его щеке.

— Или хочешь сделать больно? Тогда почему сдерживаешься?

Ей впервые в жизни было так трудно подбирать слова. Минное поле из рефлексов и затаенных желаний. Она пыталась прочитать его лицо и угадать хоть какой-то отклик, чтобы найти твердую почву под ногами. Ее ударила мысль, что время настроено против нее. Было невыносимо смотреть на него, запутавшегося и упрямого в своем безумстве, и рано или поздно мантра, что он сам виноват, могла не выручить, и тогда ее вновь затянет на очередной виток…

— Я хочу уйти, Марк. Я устала.

Марк вдруг напрягся и посмотрел через ее плечо.

— Шаги, — бросил он. — Стой здесь.

Сам он отпустил ее и тихонько скользнул к двери, в которую тут же постучались кулаком.

— Анна! — позвал мужской незнакомый голос.

Она с вопросом посмотрела на Марка, и он скрылся в первой кабинке у входа.

— Да, — отозвалась она.

Впрочем, мужчина не думал ждать разрешения. Она не успела договорить и так короткое слово, как дверь отворилась, и плечистый блондин ввалился внутрь. Он был из партнеров, хотя она и пыталась не запоминать.

— Нашел, — гадко ухмыльнулся он.

— Я уже собиралась возвращаться.

Она было направилась на выход, но поймала шаг, заметив его стойку. Он остановился у двери, сложив руки на груди и перегородив путь, и нагло разглядывал ее.

— Что-то не так? — спросила она.

— Все так, малыш, все так.

— Не называй меня так.

Он подошел ближе, миновав первую кабинку. Анна осторожно скосила взгляд и заметила, что дверца не закрыта до конца. Она угадывала силуэт Марка, вернее его тень.

— Боюсь, Север не лучший защитник, — протянул мужчина. — Поэтому не огрызайся.

— Я могу выйти?

— Конечно.

Но он не шелохнулся, предлагая пройти рядом с ним. Тогда Анна смело шагнула к нему, и, как и ожидала, оказалась в его руках, наглых и бесцеремонных. Он схватил ее за локоть и притянул к себе, сковывая в обволакивающих объятиях.

— Отпусти, — выдохнула она.

Пытка длилась всего мгновение, она даже не успела испугаться толком, как его хватка вдруг ослабла. Она тут же вынырнула из мужских рук и резко развернулась, готовясь защищаться. Только ее участие не требовалось.

Марк накинулся на мужчину сзади и обхватил локтевым изгибом его шею. Он душил его. Анна видела, как слабеют попытки мужчины вырваться и как в его движениях просыпается истерика обреченного, он задыхался и не мог ничего поделать... Марк не разжимал капкан, неумолимо продолжая доводить гнусное дело до конца. На него было страшно смотреть, в нем проснулся хищник, почуявший легкую добычу. Он впился отрешенным взглядом в грязный пол и ждал, когда конвульсии прекратятся.

— Марк, — позвала Анна.

Она вонзилась в него глазами и с мольбой качнула головой. Марк заколебался, но все же отпустил мужчину. Тот рухнул на четвереньки и закашлялся, но успел сделать лишь небольшое движение в сторону, когда Марк догнал его тяжелым ударом по лицу. Партнер обмяк и растянулся на кафеле, потеряв сознание.

— Пойдем, — Марк протянул ей руку.

Анна подалась к нему, но вдруг потеряла равновесие. Все-таки это слишком, в который раз ей пообещали легкую прогулку, а вместо заперли в комнате страха. Все закружилось и замелькало, и ее замутило, будто ее саму только что чуть не задушили. Марк подхватил ее, не дав упасть, и позволил облокотиться на себя. Черт, его тело создано из стали. Выпаяно, не иначе.

— Я в порядке, — шепнула Анна.

Помутнение продлилось всего ничего, и она начала приходить в себя. Кажется, и ноги вновь признали хозяйку... Да, она определенно может стоять самостоятельно.

— Прошло, — она ловко выбралась из-под опеки Марка. — Что дальше?

— Я выведу тебя. Как и договаривались.

Он повел ее. Вцепившись крепкой рукой в ее ладонь. Приказав держаться позади и не отставать. Все так правильно, подумала Анна. Она хотела бы следовать за своим мужчиной, который может защитить и даже убить за нее. В этом страшно признаваться, но видно гуманистические дорожки увели человека не так уж далеко. И женщина до сих пор в глубине души жаждет крови за свою честь. Она испугалась и остановила его, но сам порыв и само его твердое намерение... Это было так правильно.