Не играй со мной

Какого хрена? Что здесь происходит? Да как она могла?

– Почему ты молчишь? – смотрит она робко на меня, а мой язык словно заморожен.

– А что я тебе должен сказать?

– Хоть что-нибудь, - морщит она лоб. – Только не молчи, прошу! – умоляет она меня.

– И когда ты мне собиралась сказать? – сглатываю я. Когда Стелла слишком долго молчит и виновато смотрит на меня, то я, кажется, начинаю понимать, в чем дело. – Ты не собиралась мне говорить, так? – горько ухмыляюсь я.

– Я не знаю, - отвечает она. – Я просто не знала, что делать и как поступить.

– И поэтому было лучше порвать со мной, наговорив мне всяких глупостей? – не унимаюсь я, потому что меня душит горечь, обида, злость и тысячи разновидностей ярости, существующих на белом свете.

– Я не знала о беременности, когда порвала с тобой. Узнала совсем недавно. Когда решила тебе все рассказать, то не могла до тебя достучаться, - всхлипывает она, быстрыми движениями вытирая слезы.

– А почему решила сказать? – мне и правда это важно знать, дело не в простом интересе. Это, в конце - концов, мой ребенок тоже.

– Потому что я хочу этого ребенка. Нашего ребенка, - начинает она еще громче всхлипывать. – Прости, Николас, я такая дура, - зарывается она лицом в свои руки, пряча от меня свои слезы.

У меня сердце разрывается от этого.

Она хочет нашего ребенка.

Значит, она его хочет оставить. Но что же будет с нами? Что мне делать?

Я быстро подхожу к Стелле и опускаюсь на корточки перед ней, убирая руки с ее лица.

– Не плачь, - успокаиваю я ее, вытираю слезы с лица. – Тебе нельзя волноваться.

Она смотрит на меня мокрыми от слез глазами, между ее бровей пролегла морщинка, которую я раньше никогда не замечал. Наверное, просто раньше я никогда не видел ее в таком удрученном состоянии.

– Знаешь, - говорю я, прижавшись ладонями к ее щекам. – Ты такая сумасшедшая, что слов нет.

– Я знаю, - закрывает она глаза, облизывая свои губы, к которым я так хочу прижаться и ощутить их тепло и влажность. Я так давно не целовал ее, что хочу вспомнить и больше никогда не забывать вкус ее губ.

– Мне так стыдно, Николас, - шепчет она. – За все, что я тебе наговорила. Я так не думаю, правда! Ты когда – нибудь простишь меня? – ее глаза умоляют и умирают от боли одновременно. Я не хочу, чтобы она мучилась. Я не могу видеть ее в таком состоянии, мне это не под силу.

Я приподнимаю край ее кофты и кладу руку ей на живот.

– Только ради него! – говорю я спокойно, и Стелла тут же бросается мне в объятия, плача навзрыд еще сильнее, чем прежде.

– Перестань! – успокаиваю я ее, гладя рукой по спине. – Не надо, все будет хорошо. Я обещаю.

Она тут же замирает, услышав мои слова. Так мы молчим несколько минут, которые кажутся мне вечностью, и не размыкаем наших объятий. В эти долгие минуты столько мыслей посещает мою голову, что я даже не мог вообразить, что все в моей жизни может поменяться однажды, с появлением женщины, которую я полюблю, а потом буду так люто ненавидеть. Кажется, я так сильно еще никогда не любил и не ненавидел одновременно. Это словно пробовать на вкус соль и сахар, пытаясь принять факт их совместного существования. Но, однажды распробовав такое уникальное сочетание, больше не захочешь с ним расставаться. Никогда.

Стелла, отодвигается от меня, прервав мои размышления. Я поднимаюсь на ноги, она тоже встает, и мы смотрим пристально друг другу в глаза, не решаясь что-то сказать или сделать. Это словно молчаливое признание.

– Я люблю тебя, Николас! Я так тебя люблю!

Мне кажется, что я никогда не видел Стеллу настолько искренней. Мне кажется, что это лучшая фраза, которую я когда-либо слышал в своей жизни.

– А ну-ка повтори! – улыбаясь, говорю я. Ох, как же я люблю бросать вызовы.

– Я люблю тебя! – улыбается она в ответ, освещая своей улыбкой весь этот пасмурный день и каждую секунду моей жизни.

– Райли хочет, чтобы мы с тобой были вместе, - вдруг сказала она.

– Вот как?
– я не ожидал это услышать, хотя она мне дорога не меньше Стеллы.
– А ты? Чего хочешь ты?
– пытаюсь разговорить ее. Она подняла и опустила плечи, перебирая в руках край своего удлиненного кардигана горчичного цвета. Этот цвет делал ее глаза еще зеленее и ярче.

– Она просто озвучила мои мысли вслух. Открыла мне глаза на то, что давно жило внутри меня, а я боялась признаться в своих чувствах к себе. – Она говорит робко, даже возможно чересчур неуверенно.

Я не знаю, то ли мне смеяться, то ли плакать. Почти два месяца назад она мне дала отворот - поворот, я буквально бегал за ней - все тщетно. А теперь пришла сама, и просит прощения.

– С самого первого дня ты свалилась на меня, как снег на голову и отключила мой мозг, - прижимаю ее к себе и целую в волосы. Они пахнут просто замечательно. Они пахнут моей Стеллой.

– Прости меня, Николас, - шепчет она мне в грудь. – Я не смогу дальше жить, не обретя твоего прощения.

– Я постараюсь, милая, - шепчу ей в волосы, прижимая еще сильнее к себе.

– Знаю, что это непросто – простить меня после всего, что я натворила. Но я не тороплю тебя, - она продолжает меня удивлять.
– Просто дай мне знать, когда сможешь простить, ладно?
– смотрит она снизу вверх на меня, таким смиренным взглядом исцелившегося человека.

– Нет! – отвечаю я ей, она удивленно вздымает брови, и ее лицо искажается от боли.

– Почему? – шепчет она сквозь слезы, которыми вновь заполняются ее прекрасные зеленые глаза.

– Потому что я больше тебя никуда не отпущу, Стелла! – заявляю безапелляционно и, не дав ей возможности ответить, закрываю ей рот поцелуем.

Боже, как давно я мечтал поцеловать ее – мою любимую женщину, а теперь и будущую мать моего ребенка.

Пока мы целовались, я упивался от боли произошедшего и счастья от сладостного будущего. Мне казалось, что все это происходит не со мной, и жизнь, которую я живу, тоже не моя, иллюзорная.

Но в данный момент я понимаю, что все настолько реально и осязаемо, что все годы стоили того, чтобы оказаться здесь и сейчас, прямо в этом моменте.

Вместе с ней.

Навсегда.

<