Не искавшие приключений

Наверное, поэтому недобитый жук смог подобраться к нам с Зи.

Гортензия истошно закричала, когда тварь схватила ее. Я не тратила на размышления и доли секунды, руки сами нашли единственное оружие, какое у меня было. Не зря ведь говорят: нефрит надежнее стали.

Вырвала из волос заколку и вогнала в жучиный глаз.

Успела подумать: "Можно ли разделять?.."

Мир взорвался болью.

* * *

Сознание вернулось, принеся с собой головную боль, но паника оказалась намного сильнее боли. Трясущимися руками я схватилась за голову: половину лица закрывали повязки, лишив возможности видеть.

— Тише, тише… — сказал ласковый женский голос. — Сейчас все пройдет.

Теплая тяжесть опустилась поверх бинтов, поерзала и замерла, еле слышно мурлыча. Боль начала отступать.

— Мои глаза… Что?.. — задать более точный вопрос не хватало ни сил, ни смелости.

— Глаза на месте, — строго ответила целительница. — Если кое-кто не будет мешать фамилиару, снимем повязки уже сегодня.

Невидимая собеседница поправила одеяло. С изрядным опозданием дошло, что сырой, воняющей фейерверками одежды на мне больше не было. Пальцы нащупали простыню, от которой уютно пахло лавандовым мылом. Я успела поймать целительницу за рукав:

— Подождите! Моя подруга, Гортензия! Высокая, блондинка, мы с ней из Ландрийской группы. Как она? Ей уже оказали помощь?

— Узнаю — скажу, — пообещали мне, — а пока лежите спокойно.

Лишившись зрения, человек начинает изо вех сил использовать остальные чувства. Сквозь уютное мурлыкание кошки донесли куда менее радостные звуки: стоны, плач, крики боли. Отдаленный рокот сбил с толку. Вслед за ритмичным шумом я услышала вопли чаек, сквозняк принес запах моря. Сложить два и два оказалось нетрудно: меня отправили в тот самый госпиталь, который упоминал Тервюрен. В замок на другом конце острова.

— Как себя чувствует наша героиня?

"Ох, не-е-ет. Только не вы… А, ладно, на безрыбье, как говорится, и де Стеррэ — собеседник."

— Благодарю вас, я в полном порядке. Как там Гортензия?

— То есть, исход операции вас не интересует?

Даже сейчас. Даже в подобном месте, в такое время господин ректор не сдержал игривые интонации. Я, в свою очередь, тоже не удержалась:

— Зачем беспокоиться? Наверняка мы победили, ведь вы живы и здесь. Если, конечно, не дезертировали.

Ответом было возмущенное бульканье: де Стеррэ утратил дар речи. Кто-то опустился на край кровати.

— Кхм! — не одобрил мои слова этот кто-то, пахнущий дымом, кровью и невыносимой усталостью.

— Инспектор, — я пошарила вокруг себя, надеясь найти его руку. Он аккуратно сжал мои пальцы. — Как там Зи?

— Мне жаль, барышня Ронда, — Тервюрен стиснул пальцы сильнее. — Мне очень жаль. Я тоже потерял друзей: сержанта и еще многих отличных ребят…

— Нет. Нет-нет-нет!!!

— На самом деле действительно — нет, — тихо ответил инспектор, все еще держа меня за руку.

— Вы… пошутили?! Да как вы… — я подскочила, от чего фамилиар зашипел и стукнул хвостом по лицу. Тервюрен сжал мои плечи, заставив улечься обратно.

— "Нет" означает, что мы не нашли ее тело, — все так же тихо продолжил Тервюрен. — Маги не просто уничтожили эльфов — изгнали из нашего мира и запечатали холм. Вашу подругу искали долго и тщательно. Если человека нет среди погибших здесь, на острове…

"…то ее просто-напросто выкинули вместе с жуками. Как мусор. Логично, ведь мы уже исполнили свою роль."

— Оставьте меня в покое, будьте любезны, — я аккуратно отодвинулась от Тервюрена. Он начал что-то говорить, я повысила голос:

— Оставьте. Меня. В покое.

"Удобно, когда лицо забинтовано. Можно плакать, и никто не заметит…"

* * *

Насчет глаз целительница не солгала: они действительно оказались на месте. Что же до их состояния… теперь это была собственность персонажа из анекдота: "Кто вы, говорящие разноцветные пятна?" Кто-то из целителей подобрал мне очки, пятна сделались узнаваемы, я наконец перестала путать людей и мебель. Смогла самостоятельно одеться, выйти из замка, забраться в шлюпку.

Голова больше не болела. Ничего не болело — ровно до момента, когда я оглядывалась, чтобы сказать: "Зм, смотри, какой красивый корабль!" "Зи, одолжишь платок?" "Зи, ты ничего не забыла? А я точно…"

После этого, разумеется, делалось больно.

Я напоминала себе: окружающим нисколько не легче.

Ландрийский паровой фрегат "Содружество" взял на борт половину раненых в сражении с эльфами. В роскошных каютах, в музыкальных салонах, на прогулочной палубе — везде были носилки с телами, люди в повязках и на костылях. Среди них я выглядела непростительно целой. Таким счастливчикам не позволено ныть. Я и не ныла — надвинула шапку до самых очков, намотала шарф до носа и встала у поручня, глядя вдаль. "Содружество" — не "Заяц", доставит домой очень быстро.

* * *

Неподалеку от меня дымил трубкой человек в кожаной куртке. Он показался смутно знакомым, приглядевшись, я поняла: это целитель из Равенстерна. Он держал своего ворона на руках, бережно, словно тот был стеклянным. Крылья птицы повисли, клюв то и дело приоткрывался. Фамилиар был плох, вероятно — уже умирал. При других обстоятельствах я бы попыталась что-то сказать, хоть как-нибудь поддержать бедолагу.

Подходящих слов не осталось.

Четверо других целителей вынесли и поставили на палубу носилки с мужчиной, чьи глаза скрывали бинты, точь-в-точь, как было и у меня. Это наводило на определенный мысли — все уже знали, что из шестерых двуединых выжили трое: девочка, взломщик и я.

— Он из Габришской группы?

— Да, — тихо ответила девушка в белом плаще с красным маятником. — Боюсь, не дотянет до материка. Пусть хоть вздохнет напоследок свободно, он ведь герой…

Человек на носилках застонал, приподнялся, упал обратно. Я решительно направилась к мозгоправу:

— Там, — ткнула я пальцем, — в вас нуждаются!

— Нет, нет, — он даже не посмотрел на меня, — Зигмунд уже никому не поможет…

— Еще как поможет! Последние минуты облегчит, это точно! И уйдет гордо, а не вися половой тряпкой у вас на руках!

Мозгоправ покачал головой, но все-таки подошел и положил ворона умирающему на лоб. Прошло несколько бесконечно долгих минут. Девушка-целительница проверила пульс и зрачки раненого. Тихо сказала: "Ушел".

— Чего?! — ворон поднял голову, потом встал на лапы, — Не дождетесь, я только жить начинаю, мне ж амнистию обещали!

— Зигмунд, о чем ты? — растерянно спросил ворона его хозяин.

— Дружище, ты попутал, я — Энди… Твою матерь!!! Что у меня с ногами… и со всем остальным?!

* * *