(Не)истинные. Фальшивая жена императора

– Но… вы не понимаете. Всё не так… – я прижала руки к груди, пытаясь защититься от мужчины. – Дело не в расстройстве. Жаклис…

– Мне всё равно, из-за чего вы разозлились, – отрезал он, схватив меня за руку и резко дёрнув её вверх.

– Нет… – вздохнула я испуганно, и браслет защёлкнулся на моём запястье.

Голова моментально закружилась. Показалось, я снова задыхаюсь, только от бессилия.

– Слабость пройдёт, – донёсся словно издалека голос Доминика. – Как только достигнем земли, я сниму его.

Взгляд чуть прояснился, на плече ощущалась крепкая хватка мужчины. Мне было так плохо, обидно и больно, что я порывисто оттолкнула его руку и даже как-то умудрилась перевернуться на бок. В груди поселилась тяжесть, не давая вздохнуть. Из глотки рвались всхлипы. Из глаз лились слёзы. Естественно, ему плевать на причины моего срыва. Никому на самом деле нет до меня дела. Только отцу. Но даже он никогда не был со мной честен. Вся жизнь во лжи, а теперь мне уже самой надо врать и изворачиваться, играть ту, кем я не являюсь. Меня трясло. Хотелось вскочить, вытолкать Доминика за дверь, разорвать на себе это дурацкое платье и наконец остаться одной.

Спасти отца… Я не в состоянии защитить даже котёнка.

– Виолет…

– Убирайся! – прокричала я срывающимся голосом.

За что это всё? Почему я должна проходить через это? Что я такого сделала? Хотя ответ очевиден, родилась не под той фамилией. Счастливые годы на Земле позади, и теперь я Лакруа. А это значит, должна пожертвовать своей жизнью во благо народа страны, которую никогда не знала. Меня сжигало изнутри от злой безысходности и тёмного отчаяния. Но всё, что я могла, это лежать и тихо плакать.

«Так сложно быть послушной, Валери?» – разнеслись в голове слова сестры.

– Заткнись… Ненавижу тебя! Всех ненавижу!

Тяжело ли быть послушной? Очень. Я не приучена подчиняться. Да и не уверена, что хочу обретать этот навык. Зато могу научиться изображать послушание. Впрочем, это уже вопрос выживания, а не желаний.

***

– Мадам, пора собираться, – кротко обратилась ко мне служанка.

Я не знала её имени. Никто из них не спешил представляться и как-то идти на контакт. Путешествие продлилось три дня, за которые меня одолевала такая слабость, что с трудом удавалось банально доковылять до туалета. И за это время никто даже не попытался со мной поговорить. Служанки игнорировали все мои вопросы, а я ведь и спрашивала только о своём котёнке. Видимо, им запретила мадам, да и она сама не стремилась развеять моё беспокойство.

Было тошно оттого, какие меня окружают гадюки, но я старалась не раскисать. Пусть и чувствовала себя отвратно, но посвятила эти дни в постели чтению, пополняла копилку знаний о мире. Да и Жаклис, когда приходила, преподавала этикет, рассказывала об обычаях своей страны. И укрепила меня в выводах об отношении к женщинам в Акрии. Судя по всему, тех ограничивали во всём, применяли к ним телесные наказания, чтобы они вдруг не сбросили эти балахоны и не рванули в лес проводить кровавые ритуалы. О ведьмах гувернантка отзывалась стабильно плохо.

– Мадам? – вновь позвала служанка, беспокойно переминаясь с ноги на ногу в проходе.

Девушки не считались со мной, игнорировали мои вопросы, потому и я стала воспринимать их лишь статистами, не требующими нормального отношения. Наверное, это по-детски, но кто меня осудит?

– Мадам, пожалуйста, – взмолилась девушка. – Мы всех задержим.

Тяжело вздохнув, я вложила закладку в книгу, закрыла томик по обычаям Тринаты и отбросила в сторону одеяло. И уже после этих действий почувствовала бессилие. Обычное состояние последних дней с тех пор как случилась та громкая ссора. Не знаю, эффект это пугающей вспышки внезапно проснувшейся у меня магии или надетого мужем Виолет браслета, но ощущала я себя хуже некуда. Даже подняться с кровати удалось с трудом. Накатило головокружение, девушка вовремя поддержала меня, не давая упасть обратно в постель.

Признаться, я впервые порадовалась тому, что ничего не нужно делать самой. Служанки усадили меня на стульчик в ванной, обмыли, обтёрли полотенцами, уложили волосы, нанесли все необходимые средства и запудрили до белизны. Хотя можно было обойтись и без этого, я и так бледна словно покойник. А вот тяжёлые одежды пришлось тащить на себе самой. Я возненавидела очередное платье уже на втором шаге. Феминисток на них нет. Мне двадцать, а я чувствую себя старой бабкой. Ворчу про себя, всех ненавижу и с трудом передвигаю ноги.

Мы покинули выделенные нам каюты и поплелись по коридору к главному выходу. Конечно, плелась я, остальные были вынуждены передвигаться с моей скоростью. Стоит отдать должное мадам Жаклис, она недовольно вздыхала, но меня не торопила. Впрочем, неполной недели общения с ней хватило, чтобы сделать о ней определённые выводы. Она неглупая, осторожная и бесстрашная. В своей ярости я чуть не уничтожила целый летучий корабль, а она продолжала стоять на своём, после чего выставила меня неадекватной истеричкой перед мужем Виолет. Опасная женщина, пугающая. С Домиником проще, он просто противный самоуверенный мужлан. Теперь я удивлялась тому, что Виолет не сбежала раньше. Хотя, возможно, её также контролировали во всём. Мне ведь даже не разрешено самой решать, брить ноги или нет.

– Виолет? – ворвался в мои мысли голос Доминика.

– А? – я перевела к нему рассеянный взор.

– Я говорю, добрый день, Виолет, – процедил он, глядя на меня сверху вниз.

Чёрные глаза наполняло бешенство. Похоже, он ко мне обращался, а я не слышала из-за звона в ушах. Хорошо, что с утра ничего не поела, иначе бы меня до кучи вырвало на его мундир. Что-то мне совсем плохо…

– Добрый, – медленно кивнула я, стараясь избегать резких движений.

Никогда в жизни не теряла сознания, но сейчас была как никогда близка к этому. Может, и хорошо, не придётся идти самой.

– Что с вами? – Доминик попытался поймать мой взгляд.

– Мы вроде куда-то шли. Можно уже дойти? – поинтересовалась я тусклым голосом.

Нет, всё-таки тошнит, несмотря на то, что желудок пустой. Я спешно отвернулась от мужа сестры и тут же об этом пожалела. Голова закружилась.

«Давай, Ви, держись. Бывало и хуже. Помнишь, как вытаскивала собаку из реки зимой? Помнишь? Вот и не ной», – подбодрила я себя.

– Почему вы не сообщили о состоянии Виолет? – донеслось сквозь вату.

Оборачиваться я не стала, упрямо пошла вперёд и вскоре с облегчением вцепилась в поручни у ведущего вниз мостика.

«Вот, молодец. Осталось преодолеть ступеньки. Их немного, сотня, не больше».

– Виолет, подождите, – кто-то удержал меня за руку. – Я сниму.

Краем глаза я увидела чёрный мундир Доминика. В руках мужчины появилась тонкая пластина, которую он вставил в зазор креплений браслета. Противное украшение исчезло, мне стало чуточку лучше, даже взор прояснился. Значит, догадка была верна, моя слабость связана с браслетом.