(Не) измена. Ребенок от бывшего мужа

Приветливая девушка на проходной улыбается. Охранники провожают взглядом. Я редкий гость на работе мужа, но все знают, кто жена их генерального.

Лифт несет меня на верхний этаж бизнес-центра, выхожу в холл, который уже украшен новогодними елочками. Красиво и со вкусом. Преддверие волшебства окутывает все вокруг, и я опять улыбаюсь.

– Яна Владимировна, добрый день, – награждает меня профессиональной улыбкой секретарь моего мужа, но неожиданно женщина словно смущается, глаза начинают бегать.

– Здравствуйте, Валерия. Михаил Дмитриевич у себя?

Не сбавляю шага, иду к дверям, мне не терпится сообщить ему о радости, о нашем счастье, которое я так ждала, чуде, которое мы ждали…

Но неожиданно секретарь вскакивает и чуть ли не преграждает мне путь.

– Яна… Владимировна. Михаил Дмитриевич занят. У него переговоры.

Суетливо выдает невысокая шатенка средних лет. Не дает пройти к дверям.

Вглядываюсь в напряженное лицо женщины. В бегающие глаза. На душе становится тревожно. Словно тучи набегают и скрывают солнце моего счастья.

Хмурюсь и опять поднимаю взгляд на белоснежную дверь, глянец отчего-то режет глаза и взгляд попадает на елочку, маленькую, украшенную ангелочками.

Символично так. Ощущение, словно малыши с крылышками весело кружат вокруг елочки и играют на флейтах.

Сердце пропускает удар. Мне вдруг кажется, что я отчетливо слышу женский вскрик, раздающийся из кабинета мужа…

Слишком томный. Гортанный. Глухой, скатывающийся в болезненный стон.

Мотаю головой и почему-то смотрю в глаза секретарю своего мужа. Что я там хочу увидеть? Я не знаю…

Две голубые пустоты, переполненные страхом и… пониманием.

Больше ничего не говорю. Просто отодвигаю женщину и прохожу в незапертый кабинет.

Распахиваю дверь и замираю.

Как ломается сердце человека? Мне кажется, именно сейчас. В эту секунду я ощущаю, как мне ребра выламывают.

Глаза жжет от кадра, который отпечатывается на сетчатке. Михаил нависает над женщиной, его пальцы в ее волосах, черные длинные пряди, подобно дорогому шелку, рассыпаны, тонкие ладони упираются в стол, длинные ногти с ярко-алым маникюром, кажется, впиваются в бордовое дерево рабочего стола моего мужа.

Красивый кадр, достойный быть отснятым в кино. Когда высокий сильный мужчина на фоне панорамного окна склоняется над хрупкой красоткой. В его руках сосредоточена власть, в то время как красивое, податливое женское тело изогнуто, распластано перед ним…

Сколько раз мой муж брал меня на столе? Слишком яркая поза двух тел бьет по восприятию. Выжигает в груди огромную рану. Боль… она простреливает все существо, она скручивает меня изнутри.

Михаил поднимает на меня темные глаза и опускает взгляд на женщину, фактически лежащую перед ним, отдергивает руку из ее волос, словно обжигаясь. Она же слетает со стола. А я замечаю задранную юбку, демонстрирующую черную полоску чулок.

Алевтина…

Наши глаза сталкиваются и я читаю в ее темных зрачках презрение, сорочка расстегнута на несколько пуговиц, Тина застегивает их, отточенным движением спускает задравшуюся юбку и, взмахнув копной волос, направляется к выходу из кабинета, однако равняясь со мной, бросает на меня взгляд, полный триумфа и гордости.

Это не про раскаяние. Это победа фаворитки над законной женой.

Неподходящей… женой с изъяном богатого, успешного, идеального мужа…

Почему я не разворачиваюсь и не ухожу?

Почему остаюсь?

Я не знаю. Не хочу быть жалкой. Не хочу…

И говорю совсем не то, за чем пришла:

– Я хочу развода, Миша…

Глава 3

Слова повисают в воздухе и затягивают все в вакуум. Тишина воцаряется, которую можно резать, потрогать на ощупь. Давящая. Темная.

Заползающая внутрь меня и уничтожающая все надежду, приглушающая радость, разъедающая внутренности кислотой предательства.

– Это не…

Начинает Михаил фразу и замолкает вдруг, запинается, осекается.

Глаза у него вспыхивают, будто только доходит смысл сказанных мной слов.

– Развод? – повторяет слово и вроде как вопрос задает, каменеет тело его, а я начинаю холод чувствовать. Мороз по коже идет от его интонаций.

Киваю, а сама на Михаила смотрю. На то, как замирает и снег кружится за его спиной в панорамном окне, бьет крупными хлопьями.

Красиво… Черт возьми…

А у меня душа замерзает, льдом всю изнутри сковывает, пока я смотрю в родное лицо, впитываю в себя безупречные черты, мягкие, сочные губы, которые сейчас сжимаются в тонкую линию.

Сердце у меня кровью обливается от осознания, что эти губы сейчас другую целовали…

Давлю в себе мысли. Не сейчас. Не хочу плакать. Не хочу…

– Яна… – выдает с нажимом, глаза свои прозрачные щурит, брови хмурит.

А я смотрю на него и понимаю, как между нами стена встает. Прямо сейчас. В эту секунду непреодолимая преграда встает и тот, кто еще утром был самым близким, отдаляется, его уносит от меня на километры.

Мне становится холодно. Словно кто-то кондиционер включил, и он обдувает меня со всех сторон.

Так странно. Словно пелена с глаз падает, и я смотрю на Михаила. Заново его вижу будто. Вот он. Успешный. Яркий. Тот, кто взял разгон и покоряет мир бизнеса, завоевывает, подчиняет. Жесткий. Жестокий. Умеющий подчинять. Ставящий цели и достигающий их. Ему всегда мало. Власти мало. Он, не останавливаясь, достигает все большего и большего.

Когда я стала ему неинтересна?

С моими вечными переживаниями по поводу не наступающей беременности, сомнениями и болью, слезами.

Наскучила. Он весь в бизнесе. Весь на взлете. А я заперла себя дома, ушла в быт, в заботы о доме, так и диссертацию свою забросила, хотя оставалось, в принципе, только дописать…

В моем мире в какой-то момент остался только Михаил. Наш дом, уют, который я создавала, мои мечты и надежды, что у нас появится малыш…

А вокруг него… вокруг него эффектные и цепкие Тины… Большие деньги, высокие ставки.

Когда я перестала соответствовать его запросам?

Хотя… Я не соответствовала никогда. Сама знала, что такой мужчина, как Михаил, птица высокого полета, и хищник устал играться с дичью.

Больно.

Он изменился, а я осталась его Яной, его девочкой, которая любила его, теряя в чувствах себя, еще утром все было нормально и эта картина мира казалась мне единственно верной, а сейчас так ярко вспыхнул изламывающий меня изнутри вопрос – а нужно ли было ему это?