Не королева

После ужина мама помогала мне собирать вещи в дорогу. В отличие от Уллы, заявившей, что не намерена брать с собой «всякий старомодный хлам», я забила дорожный сундук до отказа.

— Надеюсь, ничего не забыла, — устало пробормотала я, присев на край кровати.

— Забыла одуматься, — возразила мама, закрывая крышку сундука.

— Мам, не начинай, пожалуйста, — помрачнела я. — И так тошно. Вот надеюсь я, надеюсь, а меня возьмут и не примут в гильдию. Мол, извините, нам бездарности не нужны.

— Как-будто я не вижу, что ты не из-за гильдии переживаешь, — мама покачала головой.

— Допустим, не только из-за гильдии, — нехотя согласилась я. — Знаешь, не слишком-то весело живется с такой доброй сестрицей.

Мама вздохнула.

— Ох, Элина, как будто ты Уллу не знаешь. Она частенько дальше собственного отражения в зеркале не видит. А в последнее время, как начала считать себя без пяти минут королевой, так вообще загордилась. Просто легкомысленная она очень. Может, повзрослеет, изменится. Или хоть Дарелл на нее благотворно повлияет.

Я хотела возразить, что Уллу только могила исправит, но тут же стало стыдно за подобные мысли.

— А то, что она постоянно своей внешностью кичится, еще ничего не значит, — продолжала мама. — Вот смотри, — она взяла меня за руку и подвела к большому настенному зеркалу в массивной оправе, — разве ты хуже сестры? Вы обе у меня красавицы. Просто разные. У Уллы своя красота, а у тебя своя. Неужели ты не видишь?

Я мрачно смотрела на свое отражение. Бледная, темноволосая, унылая девушка в невзрачном сером платье. Вот, правда, «деревенская мышь». И никакие шикарные наряды и украшения этого бы не исправили.

— Я вижу не королеву, мам. И это главное, — я невесело улыбнулась. — Вот ты мне все говоришь «Одумайся, одумайся», а толку? Допустим, я и вправду изменю решение. Скажу Дареллу, мол, ой, мы тут случайно напутали, и на самом деле старшая — я. Мы поженимся. И вот что дальше, мам? Что? Дворец как золотая клетка, фальшивые улыбки и тайные интриги окружающих, необходимость всегда и во всем следовать этикету — и так до конца жизни. И ради чего все это? Лично я в подобной перспективе не вижу ничего такого, что бы перевесило бы все эти минусы, — я вздохнула. — Нет, мам, мне там не место. Вот Улла да, будет счастлива подобной жизни. Но не я.

— Наверное, ты права, — устало произнесла мама. — Просто мне казалось, что вы с Дареллом были бы такой замечательной парой… Но ты все верно говоришь. Тебе виднее, в чем твое счастье.

Только поздно вечером, уже собираясь ложиться спать, я вспомнила об оставленной в беседке книге. Ну и, конечно же, решила, что в пути она мне очень даже пригодиться. Плыть предстояло около недели, а за это время, да еще и с помощью многознающей Мирты, вполне можно будет чему-нибудь научиться. И я поспешила в сад, даже не подозревая, что моим метаниям по поводу сделанного выбора вот-вот придет конец.

На этот раз я не брала с собой лампу, но несмотря на сумрак, едва войдя в беседку я сразу поняла, что не одна здесь. Сразу же стало светлее. Видимо, без магии не обошлось.

Дарелл сидел на диване, вытянув ноги и скрестив руки за головой.

— Знаешь, — ничего не выражающим голосом произнес он, не сводя с меня пристального взгляда, — а я ведь могу сделать так, что ни в какую гильдию ты не попадешь.

— Зачем тебе это? — я опешила.

— Хороший вопрос, — по его губам скользнула усмешка. — Быть может, потому, что найдя среди окружающей фальши что-то настоящее, я не хочу это терять?

— Нельзя потерять то, чем не владеешь, — мрачно возразила я. Что-то этот разговор мне совсем не нравился.

— Думаешь, для меня это проблема? — Дарелл встал и подошел ко мне, остановившись в опасной близости.

— А как же Улла? — странно, но я его не боялась. Злилась — да, осуждала — да, но страха уж точно не испытывала.

— А что Улла? — он поморщился словно от зубной боли. — Сразу же после свадьбы я намерен отослать ее подальше от столицы. А ты, — он ласково взял в ладони мое лицо, — останешься со мной.

Я растерялась настолько, что даже ничего сказать не смогла. Да и вообще не могла до конца поверить, что это слышу.

— Я не намерен от тебя отказываться только потому, что обязан жениться на другой,

— Дарелл притянул меня к себе. Не впади я в такой ступор, то, конечно же, его оттолкнула бы. Или нет? Точно я и сама не знала.

— Ты лишила меня покоя, едва я тебя увидел, — шептал он, обжигая дыханием. — Я хочу каждую ночь засыпать, держа тебя в объятиях. И каждое утро, открывая глаза, видеть тебя рядом.

И если до этого я не могла найти в себе решимость оттолкнуть его, то теперь уж подавно. Златокудрые и розовощекие рыцари в книгах не целовали своих прекрасных дам. Оно и понятно, их истории всегда заканчивались свадьбой, так что поцелуи и прочие особенности семейной жизни оставались за гранью рассказанного. Просто потому, что только супружество давало право на прикосновения.

Его губы были теплыми, ласковыми, изучающими. Он не торопил и ничего не требовал. Пусть он не имел права меня целовать, как и я не имела права наслаждаться происходящим, но в тот момент все запреты казались такой неважной глупостью. Я чувствовала себя снегом под лучами жаркого солнца — казалось, вот-вот растаю в его руках, растворюсь в нем, просто стану его частью. От охвативших чувств я уже была на грани реальности и забвения, когда Дарелл чуть отстранился от меня, но из объятий не выпускал.

Прежде, чем ко мне вернулась способность нормально соображать, я прошептала, не открывая глаз:

— А это всегда так приятно?

Он тихо засмеялся.

— Нет, исключительно со мной.

— Потому что ты — принц?

— Потому что ты должна принадлежать именно мне, — Дарелл с упоением вдыхал запах моих волос, крепко меня обнимая. — Твое согласие, Элина. Я хочу услышать его прямо сейчас.

Мое что? Я вообще сначала не поняла, о чем он. Все еще ощущая вкус его поцелуя, категорически не могла нормально мыслить. Уткнувшись ему в плечо, чувствовала себя какой-то безумно счастливой. Но идиллия постепенно отступала и, когда на меня всей безжалостной ясностью обрушился смысл слов Дарелла, я даже на мгновение дышать перестала. Заскреблась робкая надежда, что, быть может, мне просто послышалось. Ведь не мог он, не мог он такого сказать!

— Погоди, — дрожащим голосом пролепетала я, отстранившись, — я тебя правильно поняла, ты предлагаешь мне стать твоей любовницей?

Он молча на меня смотрел. Впрочем, его молчание было красноречивей любых слов.

Я резко развернулась к выходу.

— Элина, — Дарелл схватил меня за руку.

— Не трогай меня! — мой голос сорвался на крик.

Он не стал меня удерживать, я выбежала из беседки.

Как добралась до своей комнаты, запомнила плохо. От злости и обиды меня буквально трясло. Уже не знаю, в какой раз спрашивая себя, как он мог предложить мне такое бесчестье, я вдруг с убийственной ясностью поняла, что сама виновата. Конечно, можно было выставить Дарелла безусловным негодяем, но почему я не оттолкнула его? Ни вчера, ни сегодня. Хотя презрение к самой себе и жгучий стыд все равно не пересилили яростную обиду. И если до этого еще скреблось крохотное сомнение в правильности сделанного выбора, то теперь я была уверена, как никогда. Три дня и наследный принц Арвидии станет лишь эпизодом из прошлого. Если я вообще о нем когда-либо вспомню.