Не кричите в тёмном лесу

Что я, что Юра -- практики, мы учились обращаться с техникой и контролировать свой разум, в некотором смысле выходить за пределы собственного тела, но почти не изучали причин и закономерностей этого всего. Мы знали, что нужно делать и как, чтобы добиться определённого результата, но вот почему это происходит -- представляли весьма условно. И точно так же смутно предполагали, как именно можно проверить предположение землянина. Но даже тыкаться вслепую, пытаясь решить неразрешимую задачу, лучше, чем дрожать, забившись в угол -- в этом мы с напарником оказались солидарны.

Повреждённая техника задачу не упрощала, но никаких сложных вычислений от нас всё равно пока не требовалось, надо было для начала просто осмотреться. И результат этого осмотра оказался не менее странным, чем показания датчиков среды, когда те ещё работали.

Заглянуть далеко наших способностей не хватало, но на несколько километров вокруг простиралась очень странная среда, понять состав которой мы не могли. Она не походила ни на что, виденное прежде или хотя бы теоретически знакомое -- сложная смесь самых разнообразных простых веществ, к которым были подмешаны совершенно незнакомые соединения. Нельзя было даже с уверенностью сказать, газ это или твёрдая материя. Непонятное облако было связано столь же неоднородными электромагнитными полями и постоянно хаотически двигалось.

Попытки приглядеться повнимательней привели к тому, что меня попросту вышвырнуло обратно в реальность, и в этой реальности моему телу было плохо: от перенапряжения тошнило и ужасно кружилась голова. Я расслабленно прикрыла глаза, пережидая приступ дурноты, и попыталась проанализировать увиденное.

По всему выходило, что усилия были напрасными: во всём окружающем хаосе не удалось найти и намёка на разумных существ. Кто и как нас похитил, кто и как с нами разговаривал, где мы сейчас находились -- ни на один вопрос так и не нашёлся ответ. Даже внятных предположений не осталось.

– - Что же это такое?
– - пробормотала я себе под нос. Действовали мы с напарником совместно, поэтому ощущения его мало отличались от моих, да и мысли, подозреваю, тоже

– - Есть у меня ощущение, что во всём этом с ходу не разобрался бы и коллектив нескольких исследовательских центров, -- философски заметил землянин.
– - Так что результат хоть и обидный, и неутешительный, но закономерный. Лично меня сильнее занимает вопрос "Что со всем этим делать?", но -- увы. Могу только с уверенностью сказать, что из транспорта лучше не выходить. Удивляюсь, как держится обшивка и почему никакие приборы, пережившие аварию, в таких условиях не вышли из строя, но на себе проверять, что ждёт человека в защитном костюме, не тянет. К тому же, нам ясно велели оставаться внутри корабля, и нарываться на неприятности вот так сходу не хочется.

– - Интересно, какие силы удерживают всё это в таком состоянии?
– - продолжила я, мысленно согласившись с доводами мужчины.
– - Может, наши временные хозяева просто теряются в этом хаосе? То есть они где-то там, но за этой, с позволения сказать, атмосферой мы их не видим?

– - Это тоже возможно, но больше всего похоже...
– - ответил он, но замялся, подыскивая слова.

– - Мы просто не способны воспринять их -- как разум, вообще хоть как-то, -- завершила я за него и удостоилась чуть рассеянной благодарной улыбки.
– - Может, они вообще не имеют физического тела! Например, состоят из относительно свободной энергии неизвестной нам природы.

Разговор помогал пока отвлечься от мыслей о нашем туманном будущем, и я готова была говорить что угодно и о чём угодно. Несколько минут мы с напарником вяло обсуждали увиденное и упражняли фантазию, строя предположения. Без особой надежды докопаться до истины и без каких-либо аргументов, просто это было единственное доступное развлечение, которое хоть немного нас занимало.

– - Ладно, предлагаю пойти досыпать, -- наконец решил Юрий.
– - Думать лучше на ясную голову, а мы проспали часа три. Всё равно наша бдительность никому не поможет, а не спать мы не можем.

– - Три часа?
– - переспросила я.
– - А как ты вообще заметил их приближение?

– - Не спалось, потом пить захотелось, решил заодно сходить в рубку, -- ответил тот и пожал плечами, поднимаясь с кресла.

– - Юра, а можно я тебя кое о чём попрошу?
– - решилась я.

– - О чём?
– - Пилот, явно растерявшись, озадаченно посмотрел на меня. Кажется, не ожидал от меня такой неуверенности.

– - Можно, я пойду с тобой?
– - попросила тихо.

– - Кто про что, а Лу о самом главном?
– - он иронично хмыкнул.

– - Я очень тебя разочарую, если скажу, что в такой ситуации думать о сексе не могу даже я?
– - Я слабо улыбнулась в ответ и созналась: -- Одна, боюсь, не засну.

– - Пойдём.

Продолжать тему и выяснять подробности он не стал, и за это я тоже была благодарна.

Я хороший штурман, могу сказать это без ложной скромности. Наверное, даже из лучших на нашей станции. Я люблю свою работу, люблю сложные рейсы и необычные занятия. Когда нужно добраться не на соседнюю обжитую колонию земного типа, а вот как в этот раз -- далеко, трудно, непредсказуемо. И опасности, грозящие геонавтам, я принимаю спокойно. Смерти боится любой, но каждый из нас к ней готов.

А вот к тому, что происходило сейчас, я оказалась не готова. Да и можно ли вообще подготовиться к подобному?

Одно дело, если нас быстро и безболезненно убьют. Но ведь возможны варианты гораздо худшие. Да, хочется верить в лучшее, хочется, чтобы, внимательно рассмотрев нас, эти странные существа вернули нас домой, но можно ли всерьёз рассчитывать на такой исход?

Мне хватало самообладания и силы воли, чтобы сдерживать свой страх, отгонять мрачные мысли. Но это здесь, в ярко освещённой рубке, в компании собранного и сосредоточенного напарника; глядя на него, было очень стыдно поддаваться панике. А вот что со мной будет в одиночестве крошечной каюты -- большой вопрос. Истерика представляется самым вероятным и ещё относительно безобидным вариантом.

Койка для двоих оказалась узкой -- всё-таки, Юрий достаточно крупный мужчина -- и устраиваться пришлось в обнимку. Я вжалась спиной в стену, уткнулась лицом в грудь напарника, ощущая на талии тяжесть его руки. Было тесно и трудно дышать, но не могу сказать, что это обстоятельство меня расстраивало. Зато из темноты за мной не следили пристально бесстрастные чуждые глаза и было почти не страшно.

Но уснуть всё равно удалось не сразу: никак не получалось расслабиться и окончательно успокоиться. Я лежала, слушая размеренное дыхание мужчины, и пыталась уговорить себя, что всё обойдётся, что совсем скоро всё это закончится, и мы сможем вернуться к нормальной жизни.

Снилось что-то сумбурное и неприятное, но, к счастью, открыв глаза, я сразу же забыла этот сон. Не сразу удалось сообразить, где я нахожусь и почему. А когда вчерашние события вспомнились, мысли от них первым делом перескочили не на вчерашние страхи, а на напарника, который спал рядом. Почему-то я ожидала, что он встанет первым.

Юрий лежал в той же позе, в какой засыпал; кажется, за всю условную ночь мы оба ни разу не пошевелились. Во сне он хмурился, а веки подрагивали -- пилоту явно снилось что-то неприятное.