Не мешайте девушке упасть

Затем они колотят меня резиновой дубинкой по мозгам. Мне кажется, я схожу с ума. Многие свихивались и от меньшего. У меня такое чувство, что в моей голове идет скачка на Гран-При. В глазах мелькают красные молнии, все плывет...

– Вы будете говорить? – спрашивает Карл.

Этот голос! Мне кажется, от него я страдаю сильнее всего. Я живу в каком-то кошмаре.

– Вы будете говорить?

– Да пошел ты!..

Они останавливают сеанс.

Ренар что-то приказывает своим головорезам. Один из них выходит из комнаты и возвращается с Жизель.

– Раз вы так упрямы, мы попытаем счастья с мадемуазель...

– Сволочи!

Они связывают ее так же, как и меня. После двух пощечин она начинает рыдать.

– Мужайся, милая! – ору я ей.

Мужества этой девочке не занимать, это я вам говорю. Ни одна другая куколка не вынесла бы то, что терпит она. Она вся посинела от ударов, но молчит. Я снимаю перед ней шляпу!

– Эти мерзавцы как каменные! – восклицает Карл.

– Используйте сильные средства! Суперсильные! – советует подлюка Грета.

Карл пожимает плечами, подходит к шкафу, открывает дверцу и достает маленькую птичью клетку, в которой шевелится что-то темное. Он ставит клетку на стол и, указывая на нее пальцем, спрашивает:

– Вы видите, что находится в этой клетке?

Мы смотрим: крыса.

– Да, это крыса, – говорит Карл. – Самая обыкновенная крыса. Я вам объясню, какую роль ей предстоит сыграть. Этот рецепт пришел из Китая. У китайцев богатое воображение и большие познания в психологии...

Он замолкает, чтобы посмотреть, какой эффект произведут на нас его слова. Мы держимся спокойно. Эта клетка с крысой принесла в комнату какую-то разрядку.

– Крыса голодна, – возобновляет Ренар свой рассказ. – Мы приставим клетку к некой части тела мадемуазель, закрепим при помощи ремней и поднимем дверку. Что произойдет затем, представьте себе сами.

Жизель громко вскрикивает и теряет сознание.

Я по мере сил сдерживаю гнев и обращаюсь к Карлу:

– Скажите, полковник, вы офицер или садист? Человек вы или зверь?

Он снова пожимает плечами:

– Значение имеет только результат...

Я чувствую, он полон решимости. Как избежать этой гнусности? Думаю, я бы сказал, где лампа, если бы знал. А что, если... Да, это единственный выход...

– Хорошо, – говорю я с подавленным видом, – я вам все скажу. Лампа спрятана на улице Жубер, дом четырнадцать, четвертый этаж, дверь слева.

– Почему вы не взяли ее с собой? – недоверчиво спрашивает Карл.

– Потому что предварительно хотел обсудить в Англии условия ее продажи.

Мой трюк сработал. Я вижу, как лица моих мучителей проясняются.

– Где она спрятана?

– Она в люстре в столовой...

– Мы проверим...

Нас разводят по камерам... Хотел бы я знать, чем все это закончится...

Глава 15

Должно быть, сейчас полдень. Дверь моей камеры-шкафа открывается, и солдат протягивает мне миску супа. Нужно недюжинное воображение, чтобы назвать эту мерзкую бурду супом. На самом деле это теплая вода, на поверхности которой меланхолично плавает одна морковка. В нынешнем моем положении я не требую обеда от Ларю... Проглатываю эти помои и делаю несколько упражнений, чтобы размяться...

Едва я закончил эту легкую гимнастику, как заявляется Карл.

Он кипит. Я говорю себе, что он продолжит серию демонстраций китайских пыток, но пока об этом нет речи.

– Мы сделали обыск на улице Жубер, – взрывается он. – И знаете, что за лампу мы там нашли? Труп!

Если бы я читал рассказ Сан-Антонио, то в эту самую минуту веселился бы сильнее всего. Я и думать забыл о фару, он же «Стрижка-бобриком», которого замочил в квартире моего двойника. Лучше того! Позавчера я совсем забыл сообщить о нем Гийому... Возможно, эта забывчивость меня спасет: труп придает правдоподобие моему «признанию».

– Проклятье! – кричу я. – Банда «Кенгуру» завладела ею!

Я пользуюсь смятением, царящим в мозгах Карла, чтобы спросить:

– Значит, вы их не всех перебили в Везине?

Отметьте, что этот вопрос рискован, потому что может подать Ренару идею допросить выживших, если таковые есть и находятся у него в руках. Так он узнает, что Фару был убит мной задолго до моего ареста...

– Увы, нет! – отвечает Карл. – Трое мерзавцев сумели удрать... Остальные мертвы...

Так, так, так! По Парижу еще скачут «кенгуру», и это дает мне прекрасную возможность для объяснения исчезновения лампочки... Карл, сам того не зная, открыл мне дверь на свободу.

– Какое несчастье! – говорю. – В ту ночь, перед вашим приходом, они сумели заставить меня признаться, где Находится лампочка... Должно быть, они бросились по указанному адресу, чтобы ее забрать, и передрались из-за нее... Вам остается только поймать оставшихся в живых.

Карл размышляет.

– Мы об этом подумаем. Следуйте за мной! – приказывает он.

Меня охватывает страх, что он влепит мне маслину в затылок. В общем, я ему больше не нужен, а на милосердие Ренара особо рассчитывать не приходится.

Мы входим в столовую, где офицеры пьют ликеры и курят сигары толщиной с фок-мачту. В почтенном собрании я замечаю и женщин, в том числе Грету.

Ничего не скажешь, эта девочка просто прелесть, и, даже будучи ее личным врагом, невозможно не любоваться ею. На ней черный костюм, белая блузка и брошка из слоновой кости. Приняв томную позу, она курит длинную сигарету с золотым ободком на конце.

– А вот и мой любимый комиссар, – воркует она. – Садитесь рядом со мной, комиссар.

Я ошеломлен этим приемом, которого никак не ожидал. Но, как вы знаете, я умею приспосабливаться ко всем ситуациям и не моргнув глазом сажусь возле нее.

– Выпьете стаканчик коньяку?

– Я могу выпить целую бутылку, баронесса...

Она смеется и наливает мне коньяк.

Ох, как эти гады себя любят! Коньяк великолепный.. Если бы я себя послушал, то крепко напился бы в этом изысканном обществе.

– Это что же, – спрашиваю я ее, – у моей нежно любимой подруги сегодня выходной от пыток?

– Да.

Кажется, она твердо решила не обижаться. Остальные невозмутимо слушают нас.

– Вы знаете, что прекрасны?

– Не может быть!