Не молчи...
Шрифт:
– Чудеса, - смеялся я.
Вилора начала обрабатывать рану. Пуля прошла по касательной, все жизненно важные органы целы, как сказала любимая, пару сантиметров, и петь Васи фальцетом, а так, все обошлось.
Вилора накладывала швы, Вася кайфовал под действием обезболивающего препарата, а я привалившись бедром к столу, наблюдал за ловкими действиями любимой.
– Ты сказал, что любишь меня, - тихо, едва различимо проговорила Вилора. Замер. Вгляделся в ее лицо. Ну, скрывать-то уже незачем.
Она подняла голову, серьезно и как-то напряженно посмотрела
– Люблю, - проговорил я.
Вилора кивнула, отвернулась от меня, продолжая колдовать над раной Васьки.
– И я тебя, кажется, - услышал ее тихий голос, и дальше без паузы, - Василий, не дергайся, иначе пришью хозяйство к ноге. Не удобно, зато мочиться весело будет.
Сердце готово было выпрыгнуть от счастья из груди. Господи! Любит! Вот это да!
Подошел к Вилоре, обнял ее со спины, зарылся носом в волосы. Крепко-крепко прижал к себе. Даже глаза закрыл от удовольствия и счастья. Вилора повернула голову, глянула на меня. Улыбнулась.
– Чего лыбишься, как Тимка после обеда?
– проворчала она. Рассмеялся. Поцеловал любимую в кончик носа.
– Ребята, понимаю, что у вас там семья строится, но вы меня зашейте и я пойду, - подал голос Василий. Вздохнул. Лады, момент можно и отодвинуть на полчасика.
– Слышь, друг, я тут смотрю на твое лицо, не ты звезда инета?
– подал голос Вася, когда Вилора накладывала повязку на рану.
– Не знаю, - отмахнулся я. Ну, мало ли, чего в инете есть? может записи старые с выступлений по плаванью.
– А, ну, на, глянь, зацени, какая каша!
– Василий вынул из кармана флиски свой телефон, поискав в нем чего-то и протянул мне, - Такая вертушка, закачаешься.
Посмотрел на экран мобильного. Ролик, скаченный из интернета. Замер. Воспоминания накатили с удвоенной силой. Кто-то из прохожих заснял на видео аварию. Смотрел на свою машину со стороны.
– Вилка, ты прикинь, жесть вообще была наверное, - не унимался Вася, - И романтика. Как в фильмах. Цветы кругом и кровища! Супер! Так, че, ты? Нет? Там лицо плохо видно, когда на носилках уносили, но потом четко покажут.
– Не я это, - отмахнулся я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
– Странно, на тебя похож, - размышлял Вася, - Прикиньте, как парня из машины выковыривали? Жесть просто! Говорят, он знаменитость какая-то. Там народу потом куча набежала. МЧС-ники примчались. Сказали, парень в рубашке родился, только ходить вряд ли сможет.
Вася замолчал, а Вилора посмотрела на меня. Удивленно.
– Да нет, точно не мой Радим, так ведь?
– прищурилась любимая, - Вон, мой ходит, плавает, призы завоевывает. Не, Вась, ты путаешь чего-то.
Кивнул. Вот только взгляд Вилоры мне не понравился. Больно уж воинственный.
Вилора отвернулась, молча начала складывать инструменты.
– Когда, говоришь, ролик сняли?
– как бы невзначай поинтересовалась моя девочка. Ну, все, Радя, сто пудов раскусила.
– Да старый он, в начале года кажется было, - выдохнул Вася. Глянул на него, нет, Вася, я тебя сейчас грохну и по кускам разрежу.
–
Дай гляну, - скомандовала она, - С медицинской точки зрения.Пипец. Приплыли, сушите весла, братцы кролики!
Василий послушно отдал телефон Вилоре. Та минуту молчала, но видел, как она с каждым мгновением становится все более мрачной.
– Солнышко, я...
– начал говорить я, понимая, что сознаться придется. Не дура она у меня, все поймет, да и машину мою узнает. И морда моя там во всей красе присутствует.
Вилора подняла руку вверх, с грозным возгласом 'Тихо!'.
Выдохнул. Прислонился спиной к стене кабинета. Провел ладонями по лицу.
Видео закончилось, Вилора включила на повтор.
– Вилка, круто, да?
– пробормотал Василия.
– Пошел домой, быстро!
– рявкнула она.
– А телефон?
– обиженно проговорил Вася. Вилора швырнула в него мобильным.
– В следующий раз точно ментов вызову, - заорала она. Василий испуганно удалился, хромая и тихо матерясь сквозь зубы.
Входная дверь с тихим щелчком закрылась. Мы остались вдвоем. Как начать разговор? С чего? И боялся, и в то же время надеялся, что Вилка поймет меня правильно.
– Вилора, я ...
– вновь начал я, отлепляясь от стены.
– На стол ляг, - как-то уж очень спокойно проговорила она. И даже на меня не смотрит. Внутри все похолодело. Одно дело гадать о ее реакции, а другое увидеть ее.
– Давай поговорим?
– попытался все-таки начать разговор.
– Я о многом прошу?
– резко сказала любимая. Вздохнул. Лег на живот, чувствуя, как прохладная поверхность холодит тело.
Услышал легкий перестук металлических инструментов. Почувствовал, как Вилочка моя начала разрезать майку, надетую на мне. Улыбнулся.
– Это уже традиция, мои шмотки резать?
– пошутил я.
Любимое мое солнце со стуком отложила ножницы в сторону. Почувствовал ее пальчики на спине, в области шрама.
– Хорошилов резал?
– Вилора продолжала поглаживать шрам, проигнорировав мой вопрос.
– Майка мне тоже нравилась, - пробормотал я, и попытался перевернуться на спину. Но Вилка прижала руки к моей пояснице, не позволяя шевелиться.
– Радим, я задала простой вопрос, на который хочу услышать простой ответ, да или нет, - отчеканила моя колючка каждое слово, не убирая рук с моей спины. Ну, радовало, что шрама не испугалась. Хоть и не видел ее лица, но был уверен, что отвращения в ее взгляде точно не увижу. Хотя она ведь медик, какое может быть отвращение при виде шрамов?
– Не помню, - пробормотал я, - Колючка моя, я понимаю, ты злишься, наверное...
– опять решил вызвать ее на разговор.
– Хорошо, я сама отвечу на свой вопрос, - уже громче проговорила Вилора, - Ты лежал в отделении спортивной травмы, тебя должен был посмотреть либо Васильев, либо Хорошилов. Потому как ты у нас знаменитость, пловец, надежда и опора отечественного спорта, то тебя мог смотреть только лучший, коим и является Агафон Петрович Хорошилов. Я права?
– Солнышко, - попытался перевернуться я.