(Не) мой профессор

– Сядь!
– Гриша за шкирку швырнул меня на колченогую табуретку.
– Давай чаю поставлю, - он с ворчливым вздохом прошёл вперёд, потянулся к заляпанному чайнику...

Идея пришла молниеносно. Точнее, я даже не успела осознать, что именно делаю, и хоть на секунду задуматься об этом...

Сама не веря, тихо поднялась на ноги. Схватила с подоконника одну из десятка покрытых пылью бутылок, размахнулась... В глазах двоилось. Почему-то в этот момент испугалась сама, зажмурилась, чувствуя, как веки разъедает солью... Со всей дури ударила стоявшего спиной соседа по затылку...

Бутылка с отвратительным звонким хрустом треснула пополам, оставив у меня в кулаке только горлышко. Но и оно выскользнуло из ослабевших пальцев... Осколки долетели до столешницы...

Зажала рот ладонями, сдерживая животный крик, с ужасом и недоверием глядя на то, как Гриша, покачнувшись, грузно и медленно, будто в замедленной съёмке, оседает на пол...

Несколько секунд я тупо стояла, ожидая чёрт знает чего - что небо сейчас рухнет мне на голову, что под ногами разверзнется пол и поглотит меня в бездну, что прямо сейчас откуда-то появятся соседи с криками "попалась", что сам Гриша вот-вот встанет, улыбнётся и скажет, что пошутил...

Почему-то фокус восприятия будто сместился - мне внезапно перестало казаться, что ссоры с дочерью, поступки Эдика и вообще что-либо в этом мире так уж важны, как я видела их ещё несколько минут назад. Боже мой, какая же это всё ерунда по факту... С Лерой можно помириться, с Эдуардом Альбертовичем прервать любые контакты, да всё можно, пока мы живы!

Только вернуть человеку саму жизнь уже нельзя...

Тошнота подступила к горлу, и я, прижав пальцы ко рту, метнулась было к раковине, но... Не смогла переступить через лежащего на полу человека. Затряслась крупной дрожью, сорвалась в первую попавшуюся дверь рядом с кухней...

Ванная. Клетка метр на метр, где нет даже раковины, ибо она бы просто не влезла сюда.

Схватилась руками за края облупленной квадратной ванны, опустошая желудок, чувствуя, как от накатывающей слабости уходят последние силы и кружится голова...

Умыла лицо. Подняла голову, натыкаясь собственным воспалённым взглядом на своё отражение в куске древнего зеркала, забрызганного советской краской...

Я... Я убила человека?!

Господи...

Я не хотела...

Отступила назад, схватилась рукой за стену, ощущая, как меня снова мутит, а окружающий мир расплывается и теряет очертания...

Меня посадят, да?! Но я... Я просто защищалась! Он меня... сюда... сам... А я... Я не хотела...

А ведь мы с ним... Ещё совсем недавно... И я ему нравилась... А ещё у него необычные глаза... Были... Красивые... И добрые... Наверное...

Боже мой...

Снова выскочила на кухню, слепо надеясь на то, что Гриша сменил положение или перевернулся на бок...

Но в поле зрения вместо этого попала красная крошечная лужица, образовавшаяся под Гришиной головой...

Это конец, да?!

С трудом отвернулась от лежавшего посередине кухни человека. Давясь рыданиями, сползла по стенке на пол, села на корточки...

Надо вызвать скорую, да?! И полицию...

Обречённо покосилась на тело. Снова заскулила, обливаясь слезами... Как побитая собака поползла на четвереньках прочь из этой проклятой кухни...

Внезапно застыла, ошарашенная другой мыслью, чёрт знает откуда возникшей в голове - может, он всё-таки ещё жив?! Просто отключился... Так ведь бывает, наверное...

От этого запоздалого озарения стало в разы легче. Я ухватилась за эту идею как за единственный возможный вариант развития событий. Развернулась обратно, неуверенно выглянула из-за стены...

Гриша лежал в той же позе, закрыв глаза. Как никогда захотелось, чтобы он их сейчас открыл... Они у него правда красивые... Тёплые...

– Г-гриш...
– позвала тихонько, делая робкий шаг коленкой и заползая обратно на кухню.
– Гришааа...

Что в таких случаях надо делать? Померить пульс? Это значит - дотронуться до него...

А если он уже...

Съежилась. Подползла ближе, затаив дыхание... Не давая себе возможности передумать, аккуратно коснулась его руки...

Если до этого момента у меня и были подспудные надежды на то, что Гриша просто притворяется, то сейчас они рассеялись - его кисть оказалась холодной и сухой, какой-то расслабленной...

Преодолевая страх и отвращение, прижала пальцы к запястью, лихорадочно вспоминая, как правильно расположить руку и куда нажимать...

Насторожилась, услышав слабый удар артерии. Сердце сжалось и пустилось в галоп, разрывая грудную клетку. Показалось?

Чуть сдвинула пальцы, снова надавила...

Не показалось - ровные толчки пульса ощущались отчётливо. Жив...

Выдохнула, почему-то заливаясь слезами ещё горше...

Покосилась на уже застывшие капли крови, медленно отползла назад. Поднялась на ноги, оглянулась ещё раз... Не раздумывая больше ни секунды поспешила к входной двери...

Притормозила в коридоре. Так, моя сумка...

Вот она, прямо под ногами.

Машинально расстегнула молнию, выхватила телефон...

Лера, Господи! Прежде всего надо позвонить ей, потом сразу вызвать скорую...

Торопливо смахнула с экрана предупреждение о минимальной зарядке, с отвращением вышла из последних сообщений, игнорируя недосмотренный ролик со своим участием. Тяжело дыша от волнения, набрала номер дочери, одновременно без сожалений дёрнула ручку входной двери...

Лера буквально сразу скинула мой вызов.

Чёртова дверь оказалась заперта...

Нажала кнопку автодозвона, прижала телефон плечом к уху, лихорадочно шаря глазами по грудам старых вещей и древней рухляди, когда-то бывшей мебелью - куда Гриша мог деть ключи?!

Раздражение, граничащее с паникой, тонкой струной завибрировало внутри...

Дочь снова сбросила звонок. Ещё раз... И ещё...

Мобильник жалобно пиликнул, оповещая о последних процентах батареи. Да что за издевательство, чёрт побери?! За что, спрашивается?! Почемуууу...

Злость и подогреваемый нетерпением страх заволокли разум и любые эмоции. В отчаянии скинула с массивного поцарапанного комода какой-то хлам в поиске ключа, пнула заношенные Гришины кроссовки... Наклонилась, приподнимая висевшие на вешалке старые куртки и фуфайки, запорошенные пылью, в надежде отыскать брелок на обувной тумбе...