Не оставляющий следов: Обретение

– Правила нашей территории...

– Права, касающиеся моего ученика, распространяются на любую территорию, – прервал его наставник, нарушая ранее принятую неспешную церемонность беседы.

Он вынул из широкого рукава домашней куртки небольшую пластину уже изрядно позеленевшей бронзы с пропущенной сквозь нее такой же старой потертой цепочкой и протянул визитеру. Как он хранит в рукавах все эти вещи?

Мато-якки невольно пришлось сделать несколько встречных шагов, чтобы ознакомиться с предъявленным. Небрежно взяв в руки пластину, он вгляделся в нее... и, изменившись в лице, почтительно прижал ко лбу, низко склоняясь.

– Простите, старший товарищ, недостойный не хотел оскорбить Вас в доме Вашего ученика. Чем я могу расплатиться за столь вопиющий проступок?

– Информацией, – кивнул Учитель Доо, легко извлекая пластину из судорожно сжимающих ее пальцев. – Что произошло между Вашим учеником и моим?

– Не стоит беспокоиться, старший товарищ, – незнакомец снова низко поклонился. – Мой глупый младший брат будет строго наказан за самоуправство.

– Я настаиваю, – жесткая линия губ Учителя чуть смягчилась.

– Обычная драка, ничего страшного.

– Кто-то пострадал? – голос учителя был холоден и сух.

– Мой ученик.

– Насколько серьезно?

– Не стоит беспокойства. Свернут нос и выбиты передние зубы. Все в порядке, у нас есть хорошие врачи, – я не без удовольствия наблюдал, как незнакомец кланялся после каждой произнесенной фразы, но ответные слова Доо почти выбили почву из под ног.

– Мой ученик возместит затраты на лечение...

Я не верил свои ушам. Меня хотели избить, ограбить, унизить. Я защищал свою безопасность, честь и достоинство... Я победил, в конце концов! И теперь должен оплатить лечение тому, кто нарывался и получил сдачи? Простолюдину, подонку, который грабит и избивает беззащитных?

Кровь стучала в висках. Сорвал с пояса так и не отстегнутый кошель и швырнул к ногам мато-якки.

– Надеюсь, этого хватит на всех! И на завтра! И на послезавтра! Здесь намного больше сорока медяшек.

Резко развернулся и почти бегом скрылся в саду. Учитель Доо за моей спиной велеречиво извинялся, обещая более усердно учить своего ученика.

Сейчас быть его учеником мне совершенно не хотелось.

Учитель Доо отыскал меня в еще не расчищенных зарослях. Я валялся под раскидистой шелковицей, рассматривая высокий купол выцветшего августовского неба сквозь ажурную вязь ее листьев.

– Ты что творишь? – он еле сдерживал раздражение.

– А что такое я творю? – обида и негодование захлестывали с головой.

– Как ты посмел оскорбить старшего по возрасту, да еще и гостя?

– Я посмел? – от вновь вспыхнувшей ярости почти трясло. – А вот посмел! Я его сюда не звал. И не смей распоряжаться мной и моим имуществом на потеху черни!

– О-о-о, – Учитель Доо рассматривал меня, как натуралист редкую бабочку, – как все запущено. Видимо, пора немного вправить тебе мозги: двадцать кругов вокруг дома...

– И не подумаю! – гордо задрал нос и отвернулся к стволу дерева, но был подхвачен за шиворот и выброшен из кустов.

– Пробегись, – донесся вслед совет, – перед серьезной беседой. Нам обоим надо слегка остыть.

Впервые не стал повиноваться приказу Учителя Доо. Впервые нагрубил ему. Сегодня вообще многое со мной происходит впервые... что за день такой? Но ведь я прав! Независимо вскинул подбородок и все же затрусил по давно протоптанной вокруг дома беговой дорожке.

Разговор продолжился после посещения купальни и сытного ужина. Мы сидели на крыше, наслаждаясь тихим ветерком, и наблюдали, как теплый шар солнца крадется к верхушкам Западного леса. Из необъятного рукава Учителя Доо появился брошенный утреннему визитеру кошель и мягко опустился мне на колени. Мне показалось, что утром он был поувесистей. Собрался спросить у Учителя, чем закончился разговор с мато-якки, но не успел сказать ни слова.

– Скажи, мой юный друг, как ты смел опозорить искусство «единой нити» банальной уличной дракой?

Эти слова меня ошеломили. Ладно бы получить выговор за выбитые зубы или неловкое вмешательство в разговор взрослых, но «позорить искусство»? Похоже, учитель не в себе!

– Если бы я не опозорил искусство «единой нити» в уличной драке, – передразнил наставника, – то в уличной драке банально опозорили бы меня. А то и вовсе... забили бы.

– Ты понимаешь, что «единая нить» – боевое искусство? Оно предназначено не для того, чтобы колотить на улицах простолюдинов или тешить самолюбие в благородных турнирах. Оно предназначено для того, чтобы убивать.

Убивать? Есть, дышать, ходить, сидеть – это «убивать»? Стоять на одной ноге часами – это «убивать»?

– Как можно убить без оружия, скажи, о наставник в столь смертоносных техниках? – картинно вытаращил глаза и развел пустые руки.

– Твое оружие – ты сам. В темных переулках и на храмовых церемониях, в торговых лавках и на состязаниях поэтов, твое оружие – ты сам, – печалясь воплощению столь вопиющей тупости в моем лице, покачал головой Учитель Доо. – Покажи, как ты ударил своего противника.

Чуть размял затекшие от долгого сидения ноги и с гордостью продемонстрировал отход с линии атаки, блок и удар.

– Какое счастье, что ты еще столь неуклюж, – усмехнулся наставник. – Смотри. Чуть выше – и «пятка» ладони втыкается в основание носа. Сломанные кости переносицы, подхваченные инерцией удара, влетают глубоко внутрь и достигают мозга. Вместо подростка с выбитыми зубами мы имеем на руках стопроцентный труп. Вот тогда разбирательство с мато-якки не закончилось бы столь безболезненно.

Наставник убрал руку от моего лица.

– Теперь понимаешь? Это не для мальчишеских драк.

Я кивнул, слегка струсив задним числом.

– Но почему они вообще напали на меня? – этот вопрос с утра не давал покоя. – Я ведь столкнулся с ними впервые и ничем не мог ущемить их интересов.

– Им не нужна причина для драк и отъема денег. Подумай сам, как ты выглядишь в глазах обывателей? Молодой, одинокий, явно не бедный, и столь же явно чужой... Ты ходячая провокация, мой мальчик. На таких вот и натаскивают своих щенков мато-якки. Как ты думаешь, зачем их старший приходил к нам? Почему его заинтересовал твой дом? – я пожал плечами. – Оценивал платежеспособность и убеждался в принадлежности к семье власть имущих. Провокация, шантаж. «Вы убили сына бедной вдовы... какое пятно на репутации! Что скажет Ваш уважаемый отец!..». Раз ввязавшись в неподобающую благородному уличную драку, ты расплачивался бы за это всю свою жизнь. Деньгами или услугами. Простой крючок на глупую рыбку.

– Учитель Доо, но как же быть дальше? Ведь подобные случаи будут повторяться...

– Лучшая драка – отсутствие драки, – теперь пришла его очередь пожимать плечами. – Избегай места и времени, где она возникает. Ускользай, если она завязалась, а не удасться ускользнуть – убивай. Нельзя оставлять живыми свидетелей поступков, неподобающих благородному мужу. Действуй только по своей воле, не ведись на провокации, завлекающие в чужую игру по неизвестному сценарию.

– Как? – он считает меня сверхчеловеком?