Не от мира сего

– Нам надо действовать от противного, то есть не хвалить Брюта, а ругать.

Чекушка аж подскочила на месте:

– Джин! Ты с дуба рухнул? Человек обратился к нам за помощью, а ты хочешь его утопить.

– Согласен, – поддержал Перно. – Это было бы непростительной ошибкой.

Все посмотрели на Штофа, и тот не замедлил вынести вердикт:

– Полагаю, что в нашем нравственно деформированном обществе этот метод принесёт желаемый эффект.

– А поконкретнее? – не сдавался Перно.

– Нам надо выступить с публичными обвинениями Брюта в том, что своими опусами он калечит молодёжь, нравственный уровень опускает ниже плинтуса, пропагандирует эротику и злоупотребление спиртными напитками.

Я в ужасе:

– Но ведь ничего такого нет!

– Неужели персонажи твоих книг сплошь импотенты и трезвенники? – усмехнулся Штоф.

– Ну почему же? Всякие бывают.

– Вот на это и нужно сделать ставку, тогда наша акция сработает, – а затем пояснил свою мысль: – Дело даже не в том, что гонимый вызывает сочувствие, и не в том, что у нас много любителей «клубнички» и тому подобного. Главное в другом! Если некто решил выступить против навязываемой обществу внешней благопристойности, за ширмой которой прячутся разврат и вседозволенность, такой человек наверняка вызовет интерес к своей особе.

Пожалуй, в этом что-то есть. К такому же выводу пришли все дурдомовцы, осталось только разработать план дальнейших действий.

– Прежде всего нужно подготовить текст нашего протестного воззвания. Думаю, что лучше самого Брюта никто не сможет его оклеветать, не так ли? – Штоф с ехидной улыбкой посмотрел на меня. – Затем размножим листовки на принтере, причём в количестве не меньше тысячи.

– Принтер у меня есть, бумага тоже.

– Прекрасно, Брют! Теперь надо найти самый эффективный способ распространения воззвания.

– Будем разбрасывать на улице, – предложила Тетра, симпатичная толстушка.

– Нет, это не пойдёт! Полиция может задержать, да и не каждый станет пачкаться, поднимая листовку с тротуара.

– Тогда наклеивать на стены домов и фонарные столбы.

– А ты часто обращаешь внимание на объявления о пропаже любимого пёсика? Вот то-то же.

Мозговой штурм затормозился. Тут слово взяла бывшая портниха по прозвищу Мадера:

– Я, как известно, подрабатываю консьержкой в доме на соседней улице. Так вот, туда регулярно доставляют районную газету, какие-то объявления и тому подобное, раскладывают всё по почтовым ящикам. А что, если и нам вот так?

– Это уже лучше, однако нужна акция более широкого масштаба.

– Причём на грани фола», чтобы и полиция, и телевизионщики… Всё, как полагается! – добавил Джин.

Ничего себе задачка! Фантазии у меня хоть отбавляй, не раз выбирался из тупика, куда приводила сюжетная линия романа, а тут ситуация кажется совершенно безнадёжной… И вдруг словно бы внутренний голос выдал безумную идею:

– А что, если сбросить меня с крыши?

Все присутствующие, от Штофа до Мадеры, вылупили глаза… Первым обрёл дар речи Чивас:

– Шкалик! Ты кого привёл? Если у нас «Дурдом», нельзя же тащить сюда людей с суицидальными наклонностями. Это я авторитетно заявляю, как дипломированный психолог с психиатрическим уклоном, пострадавший лишь за то, что поставил диагноз вялотекущей шизофрении члену Федерального собрания.

Шкалик только развёл руками… Да я и сам стал сомневаться – неужели свихнулся на почве непризнания? Попытался разъяснить свою позицию:

– Речь о том, чтобы это выглядело самоубийством исключительно в глазах полиции и журналистов.

– И кого же вы собираетесь угробить вместо себя? – Джин буквально сверлил меня глазами, не скрывая намерения отдать под суд за подготовку жестокого убийства.

Внутренний голос молчал, и я уже готов был признать, что сморозил чушь, но тут на помощь мне пришла Чекушка:

– Да никого не надо убивать! Сбросим с крыши чучело, а рядом раскидаем письма разгневанных читателей, недовольных тем, что Брют проповедует в своих романах.

– Но это же пустая трата сил и времени! – возражает Чивас. – Никто не поведётся на примитивную уловку.

– Если заранее известить журналистов, телевизионщиков, полицию, наверняка сработает. Такие перформансы нынче в моде – что ни спектакль, то профанация на заданную тему без какого-либо намёка на трагедию или драму.

Итог мозговому штурму подвёл Штоф:

– Я не в восторге от этой идеи, но похоже, что ничего лучше не придумаем.

– Только как бы это нам не вышло боком, – усомнился Джин.

– Но ты же сам предложил провести акцию на грани фола.

Так и порешили.

Глава 3. Красная черта

Акция прошла на высшем уровне – полиция, телевизионщики, реанимобиль, да ещё куча зевак сбежалась из окрестных домов. Даже пожарники с автоколенчатым подъёмником прикатили на тот случай, если планируется коллективное самоубийство. Когда обнаружилось, что это чучело, решили вскрыть мою квартиру – содержание разбросанных по тротуару листовок ясно указывало на причину несостоявшейся трагедии. А вдруг и впрямь решил руки на себя наложить?

Только когда за дверью завизжала циркулярная пила, я понял, что наша затея может завершиться совсем не так, как предполагалось. В самом деле, улики налицо – тексты писем читателей в компьютере, принтер, да и одежда на чучеле из моего собственного гардероба, что без сомнения подтвердят соседи. Пришлось открыть дверь и сдаться на милость победителей.

И вот сижу в допросной комнате Следственного комитета – дело приобрело такую огласку, что сам председатель СК взял его под свой контроль. Да кабы знать, что так получится, я бы этого Шкалика послал куда подальше ещё при первой нашей встрече!

– Как же вы дошли до жизни такой? – спрашивает следователь, немолодой уже человек, но, видимо, что-то помешало ему дослужиться хотя бы до полковника.

Приподнимаю брови, демонстрируя непонимание. А он снова о своём:

– Всполошили интернет, в новостях только о вас и говорят, Госдума собирается повысить акциз на спиртные напитки и принять закон о запрете продажи принтеров в частные руки. А уж ложный вызов спецслужб вам наверняка влетит в копеечку.

– Я никого не вызывал.

– Тогда назовите имена своих сообщников.

– Какие ещё сообщники? Для чего? Я сам выбросил чучело из окна.

– Но в полицию и в «скорую» звонили из других районов города. Вы же не могли оказаться одновременно и в Митино, и в Нагатинской пойме.

– Ну вот!

– Что вот?

– Вы же сами признаёте, что я тут ни при чём. Вот за чучело готов ответить.

– А письма читателей?

– Это забавы ради.

– Ничего себе забава! Что похожее на труп и рядом письма, якобы они довели до самоубийства.