Не отдавай меня

Вгрызаюсь взглядом в его короткостриженый затылок.

Ненавижу.

Ненависть и страх - все, что мне внушает этот киборг.

Отведя руку с зажатой между пальцев сигаретой, стряхивает пепел и, откинув голову назад, разминает шею.

Словно обжегшись, инстинктивно отшатываюсь. Провожу прохладной ладонью по горячему лбу, снова раздвигаю ламели и, приблизив глаза к образовавшейся щели, внезапно напарываюсь на острый, как заточенный клинок, взгляд Яна.

Отскочив от окна, бросаюсь под одеяло и трясусь, прячась под ним, как осиновый листок.

Ненавижу! Ненавижу!..

Через полчаса воцаряется тишина. Машины разъезжаются, голоса стихают. Мое измученное паническими атаками сердце успокаивается.

Думаю о доме и о том, что, наверное, меня ищут. Я ведь не вышла на работу, да и соседи должны забить тревогу. Если это так, то новость о моем исчезновении скорее всего докатилась и до моей матери.

Дурные вести быстро находят адресатов.

К тому же живет она со своим мужем и дочкой не так далеко - в трехстах километров от нашей деревни.

С Виталием она познакомилась в городе, где работала продавцом в бутике одежды. Он, кажется, был охранником в том торговом центре, и они стали встречаться. Потом мама забеременела, и Виталий увез ее в свое родное село.

Отец бросил нас и уехал на Дальний Восток, когда мне было три, поэтому после маминой свадьбы мы с бабушкой остались вдвоем.

Я закончила школу, сама поступила на экономический факультет техникума и, выучившись на бухгалтера, устроилась в небольшую частную фирму.

Перед самым вручением дипломов моя бабуля умерла во сне. Аневризма сосудов головного мозга, о которой мы не подозревали. Мама приезжала с мужем и дочкой на похороны, и с тех пор я ее не видела.

Созванивались иногда. Редко - на день рождения или Новый год. Мама каждый раз говорила, что хочет познакомить со мной свою младшую дочь, но я уже не верю.

Ведь, будь это правдой, она приехала бы с ней ко мне или хотя бы пригласила меня к себе?.. Однако, дальше разговоров дело ни разу не пошло, и я не знаю, виновата ли в этом сама мама, или против ее муж, но в итоге после смерти бабушки, не считая двоюродного брата Толика, я осталась совсем одна.

Глава 15

Дождавшись, когда после обеда мужчины выйдут из здания, выскальзываю из комнаты и, шмыгнув по коридору, спускаюсь на первый этаж и быстро добираюсь до кухни.

– Помощь нужна?
– спрашиваю громко, чтобы женщины в очередной раз не сделали вид, что не замечают меня.

Оглянувшись через плечо, Алина смотрит на меня, а затем молча переводит взгляд на Дарью.

Та, сидя за столом, пьет кофе с выпечкой.

Я тоже выжидающе на нее смотрю. Знаю, что из них троих указания относительно меня даются только ей.

Уже третий день я слоняюсь без дела. Это напрягает и тревожит, а Дарья на каждый мой вопрос рычит или отмахивается, как от мухи.

– Что ты хочешь от меня?
– вздыхает устало.

– Спрашиваю, что мне делать?

– Не мозолить глаза и не крутиться под ногами.

– Я так не могу.

– Твои проблемы.

– выдает раздраженно и откусывает печенье.

– Помыть посуду?

Алина, снова глянув на меня, отрицательно мотает головой. Лидия и вовсе не обращает на меня никакого внимания.

– Или полы?

– Слушай, что ты как маленькая?
– не выдерживает Даша.
– Что ты ходишь за мной по пятам?

– Скажи, что мне делать, и я не буду за тобой ходить!

– Да, делай ты, что хочешь! Только меня в это не впутывай!

– Что хочу?
– переспрашиваю недоуменно.

– Видишь работу - сделай ее! Что ты пристаешь ко всем?

– Ладно.

Выхожу из кухни и, прислонившись спиной к стене, задумываюсь.

Что случилось?... Почему Дарья так странно ведет себя? Она боится, что я что-нибудь испорчу, а ей за это отвечать придется?

Поднимаюсь на второй этаж, сворачиваю в коридор и неожиданно сталкиваюсь носом к носу с Владом.

– Ой!..

Тот делает шаг в сторону, я проскальзываю мимо и чувствую болезненный щипок на своей ягодице. Дернувшись, я втягиваю голову в плечи и пускаюсь наутек.

Этот недоумок не упускает ни единой возможности коснуться меня, похабно подмигнуть или продемонстрировать пошлый жест.

Озабоченная скотина.

Врываюсь в комнату, падаю на кровать и зарываюсь лицом в подушку.

Я устала. Я не расслабляюсь даже во сне.

Устала все время думать и бояться. Оглядываться и прислушиваться. Зависеть от воли другого человека и жить в неизвестности.

Я хочу домой. К тихой полноводной реке и моему псу. Я хочу жить в безопасности и не гадать каждую ночь, как он решит поступить со мной. Я устала ломать голову над тем, почему отношение ко мне изменилось. Гоню мысли об этом, но они все равно держат в страхе.

На ужин спускаюсь только после того, как поедят все остальные.

– Окна были открыты, ветром намело много мусора...
– слышу обрывок разговора и, зайдя в кухню, вижу, как Михаил оглаживает зад Дарьи.

Заметив меня, она толкает его в плечо и обращается ко мне:

– Тебе чего?

– Осталось что-нибудь после ужина?

– В кастрюлях посмотри.
– бросает отрывисто.
– Вовремя приходить нужно.

Взяв из шкафа чистую тарелку, подхожу к плите и наполняю ее рисом и мясом.

– Завтра помоем. Сегодня уже сил не осталось.
– говорит Дарья Михаилу - или заставь тех, кто окна забыл закрыть.

– Это в тренажерном зале?
– спрашиваю у мужчины.

– Да.

– Мне помыть?

– Не лезь, куда не просят!
– огрызается Даша.

– Тебе нечего там делать.
– подтверждает он.

Я больше и не спрашиваю. В молчании доедаю свой ужин, запиваю его стаканом воды и возвращаюсь в свою комнату.

Позже, около часа ночи, спускаюсь вниз, чтобы убрать то, что у них там намело ветром. Стараясь передвигаться бесшумно, миную каменную лестницу, сворачиваю налево и останавливаюсь у тренажерного зала.