(Не) отец моего малыша

Паника усилилась. Я весь промок от пота, даже поседел, наверно. Не мог вдохнуть полной грудью. Да и выдохнуть… Если месяцем ранее я мог бы спокойненько наплевать на чужие проблемы, особенно на проблемы этой обнаглевшей в край девицы, то сейчас, я отчаянно молился, чтобы с её дитём всё было хорошо. Опять же, интуитивно. Нонсенс. По-другому не объяснить. Я ведь всегда срал на чужие беды. Но в данном случае, меня прорвало. Внутренний дух сыпался на крупицы. Мной управляли потусторонние силы. Иначе, как можно было объяснить собственные спонтанные действия? Мало того, что успокаивал, помощь вызвал, живот поглаживал, в котором готовился к появлению на свет ЧУЖОЙ отпрыск, так ещё и в роддом вместе с ними поехал.

Как же сильно хотелось снова обнять Лилию. И, через тепло прикосновений, забрать всю её боль. Так сказать, в знак извинений за косяки прошлого. Спустя время, когда я остыл, когда понаблюдал за ней на работе, узнал кое-что из личной жизни, понял, что слишком подло с ней обошелся. Мог бы и помягче.

Но она решила отомстить, тогда, когда я, возможно, собрался загладить вину, не зря же выбрал именно Омский филиал. Да потому что фотку её увидел! Не смог забыть. Засела зараза. Глубоко, в самой подкорке мозга. Хер вытащишь.

Цепанула чем-то. Своим простодушием, наверно, невинностью и нежностью.

Я крайне обидчивая, циничная личность. Обиду помню годами. Когда Лилия решила меня конкретно так «взять за член», припугнув залётом, мнение об этой мерзавке вновь поменялось. И не в лучшую сторону. Своей ложью она снова пробудила во мне исчадье ада. Поэтому, оставим всё, как есть. Мы, считай, квиты. Помогу ей, чуть заглажу вину после неудачного первого раза. А затем, вновь разбежимся. Карму немного почищу — вот моё оправдание сегодняшним нелепым поступкам.

— Так, дорогая! Потерпи немного. Скоро будем на месте! — Дала команду немолодая дамочка-фельдшер, пытаясь подбодрить испуганную, до чёртиков в зареванных глазищах, роженицу. — Мужа своего за руку покрепче возьми и думай только о хорошем!

— Не муж я ей. — Хмыкнул. — А просто... начальник.

Лилия, вопреки словам медика, в ответ на моё бурчание, тут же резко отдёрнула от меня руку, словно обожглась, и экспрессивно отвернулась к стене, шмыгнув носом. Но я, идиота кусок, опять-таки насильно накрыл её тощую ручонку своей, вспотевшей на нервной почве ладонью, пальцы с её пальцами переплёл, с напором сжал.

Хрен тебе!

Не отпущу!

И не надо мне тут свой характерец беременной капризули показывать!

Иначе по жопе всыплю! Спасибо бы сказала, что как с маленькой цацкаюсь, хоть и никто она мне. Не знаю, зачем героя решил из-себя построить. Просто так было спокойней. Во всём виноват долбанный шок и, как следствие, глубокое состояние аффекта.

Честно… Стыдно признаться даже самому себе. Но я переживал за Лилю.

Она кричала.

Нет, не в голос. А в уме. Стиснув зубы. Боролась изо всех сил. Терпела...

Сильная девчонка. Если бы я был на ее месте, я бы уже раз сто подряд сдох.

***

До больницы оставались считанные метры.

Вот мы и на месте!

Хвала небесам, справились. И я, слава тебе Господи, выдержал.

Спасибо, что без кровищи доехали. Моя мужская психика не выдержала бы такого эпичного, что ни на есть реалистичного, зрелища. И так к тёлкам отвращение. А тут...

Мля.

Повезло.

Лилю доставили прямиком в родильное отделение.

Пока её укладывали на каталку, я распорядился, чтобы девушку приняли самые лучшие врачи центра, и после того, как она родит, перевели в самую лучшую послеродовую палату. Платную, естественно.

Зачем мне это, бл*ть, надо, снова спросите вы?

Да всё по той же самой причине. Раскаяние за грехи прошлого, плюс очищение кармы. Тронула она меня. Боль эта чёртова в её, наполненных слезами и горем, необыкновенно красивых глазах.

***

Трудно сказать, сколько прошло времени, полдня уж точно, но я так и не смог расслабиться. Дело близилось к вечеру. Я остался в приемном отделении. Мерил шагами холл. Хрустел пальцами. Не знал, чем себя отвлечь, на что переключить внимание. Ждал. Оборачивался на каждый шум, кидался к каждому уникуму в белом халате, что-то спрашивал про Лилию, но раз за разом получал лишь один и тот же ответ: «Всё хорошо. Не переживайте. Ожидайте».

Мне любезно предложили чай, кофе, бутерброды, или пообедать в буфете, но я воспринял эту любезность как издёвку. С ума что ли сошли? Какое пожрать? Я что, похож на человека, который, «поцеловавшись в засос со стрессом» часом ранее, расслабляется с помощью жрачки?

В конце концов, грёбанный судный день завершился. Ко мне, тараторя как саранча, активно жестикулируя пухлыми ручонками, на всех парах мчалась запыхавшаяся акушерка.

— Кирилл Львович! Кирилл Львович! Ох, вот вы где! — Отдышалась, а я, вскочив со стула, напрягся, сжав челюсти, потому что мой мозг подвергся атакам всевозможных мерзких мыслишек. — Идёмте со мной.

Ватрушка в белом халате повела меня к лифту. Поднявшись на пятый этаж, в платное послеродовое отделение, акушерка указала мне на одну из одноместных палат, в двери которой было встроено небольшое стеклянное окошко.

Сделав глубокий выдох, я подошел к двери. Долго колебался. Но войти так и не решился. Смотрел на неё, прижимающую к груди маленький свёрточек «счастья», завёрнутый в белоснежную пелёнку, и сердце отчего-то трещало по швам, захлёбываясь в собственной крови.

— Как она?

— Состояние стабильное. Всё прошло хорошо. Не беспокойтесь.

— А малыш как?

— Здоровенький, как богатырь. Крепкий! Вес — 2900 килограмм, рост — 52 сантиметра. Повезло, что вы оказались рядом. Малыш мог серьёзно пострадать.

Кивнул. Даже почувствовал каплю гордости, забурлившую в жилах.

— Девочка? — равнодушно прыснул, спрятав руки в карманы, нервно покачиваясь на пятках.

— Нет. Мальчишка.

В груди что-то ёкнуло. Лицо обожгло жаром.

ЖАЛЬ, ЧТО НЕ МОЙ ОН. Жаль, что не моя она.

Ревность. Боль. Отчаяние. Досада. И обида.

Ох, как же сильно хотелось, чтобы грязная ложь девчонки, выплюнутая мне в лицо восемь месяцев назад, прямо сейчас, стала бы шокирующей правдой.

Повезло кому-то с таким-то чудом. Но, как обычно, не мне.

Лилия крепко спала, прижимая к себе мирно посапывающий комочек. Золотистые волосы девушки непослушными волнами разметались по подушке. Красивая. Очень! Даже, несмотря на то, что только что прошла через сущее пекло. И выглядела Лилия нежно, бесподобно.